Из кромешного огненного ада она попала в промозглую сырость подземелья. В затхлом воздухе пахло плесенью и гнилью. Девочка на ощупь исследовала свое пристанище и кругом упиралась в осклизлую глину. Было тесно, как в могиле. Марику прошиб холодный пот. Оказаться заживо погребенной было ничуть не лучше, чем сгинуть в огне. Прежде она не боялась ни темноты, ни тесных помещений, но сейчас ей чудилось, будто стены надвигаются на нее, вот-вот готовые раздавить. Не задумываясь о том, что она может вызвать обвал, девочка в отчаянии заколотила кулаками по нависшему над ней земляному пологу.
— Нет! Я не хочу! — выкрикнула она, как будто кто-то мог услышать ее и прийти на помощь.
К своему удивлению, она услышала хриплое дыхание и отчетливые слова:
— Не бойся. Тут огонь тебя не достанет.
У Марики по спине поползли мурашки. Она узнала голос кузнеца. Но где мог уместиться великан, когда ей и самой было тесно?
— Я умерла? — дрожа от холода и страха, спросила она.
— Нет. Коли получится, я тебя из полымени живой выведу. Долг платежом красен.
— В кузне есть подземный ход? — догадалась девочка.
Сердце защемило от сладкой надежды, но радость оказалась преждевременной.
— Не. Оттоль нет никакого выхода, — мрачно ответил кузнец.
— Тогда как я выберусь? Ты ведь обещал вывести меня.
— Через небытие. Мимо Врат смерти. Авось получится. Зажмурься, — скомандовал кузнец.
— Зачем? Тут и так темно.
— Затем, чтоб верить. Без веры небытие не пройдешь.
— Почему?
— Для человека вера — вроде стержня. Она его поддерживает. Вера в душе живет, а люди глазам больше доверяют. Закрой глаза и смотри душой. Пока тебя вера ведет, дорога гладкой кажется. А как глазам поверила, пиши пропало. Засосет.
Марика мало что поняла из объяснения кузнеца, но сейчас было не до рассуждений. Да и не все ли равно, как идти в кромешной тьме: с открытыми глазами или зажмурившись?
— А куда идти-то? Тут никакой лазейки, — растерялась девочка.
— Иди, куда вера поведет, — повторил кузнец.
Марика зажмурилась и поползла вперед. К ее удивлению, ничто не преградило ей путь. Она медленно поднялась, каждое мгновение опасаясь удариться головой, но низкий свод будто отступил, давая ей возможность встать в полный рост.
— Поспешай, — подбодрил ее невидимый провожатый.
Девочка пошла. Дорога под ногами была ровная и гладкая, будто вымощенная. Марика потеряла счет времени. То ей казалось, что она едва начала путь, то будто прошло немало часов, хотя усталости не чувствовалось.
— Долго ли идти? — спросила она.
— Долго ли, коротко ли? Кто ж его знает. На то и небытие, что тут ничего нет, даже времени.
Ответ кузнеца настолько ошеломил Марику, что она невольно остановилась и открыла глаза.
— Вот тебе и раз! Может, мы тут до скончания века будем…
Девочка осеклась, не договорив. Ее охватил страх. Чернота вокруг походила на темноту, но это была не тьма, а нечто страшное и неосязаемое. Кругом зияла пустота. Взгляд девочки упал вниз.
Почвы под ногами не было. Там простиралась бездна, а далеко в глубине клубился темный пар. Марика не увидела, а скорее почувствовала его.
Стоило девочке понять, что у нее нет точки опоры, как под ней разверзлась невидимая воронка, и Марику стало стремительно засасывать вниз. Она попыталась за что-нибудь уцепиться, но руки хватали лишь воздух.
Внезапно кто-то подцепил ее за шкирку, как котенка. Это был кузнец. Сейчас от него исходило голубое свечение, и он выглядел в точности как призрак. Великан держал ее огромной лапищей и неодобрительно качал головой.
— Говорил же, не гляди. В небытии всегда так. Пока думаешь, что идешь по тверди, — под ногами твердь. Человек силен верой.
Марика крепко смежила веки.
— Теперь уж жмурься, ни жмурься, тебе не пройти. Тебя твои мысли будут вниз тянуть, — сказал кузнец.
Девочка открыла глаза и спросила:
— А как же ты не проваливаешься?
— Тебе этого знать не надобно, — буркнул кузнец и отвел глаза.
Чтобы проверить свою догадку, Марика протянула к нему руку, но ее пальцы, не ощутив ничего, прошли насквозь.
— Ты тоже… — пролепетала девочка. На мгновение ей показалось, что ее
больше ничто не держит. Она чуть не сорвалась и не полетела вниз, как вдруг молнией вспыхнувшая мысль заставила ее по-новому понять то, о чем говорил кузнец. Она не случайно вышла живой из огня. Ее вели какие-то высшие силы. Это они благословили кузнеца на доброе деяние. И они спасли ее от пожарища не для того, чтобы она, потеряв веру, сгинула в небытии.
Марика прошептала молитву и пошла легко и свободно, словно у нее выросли крылья. Пустоты больше не было. Вокруг по-прежнему зияло ничто, но впереди черноту распорол луч света. Он лился сверху, как будто солнце сочилось сквозь бредень облаков.
— Смотри, там свет! — радостно воскликнула девочка.
— Это огонь костров, — глухо отозвался кузнец.
— Да нет же! Это небесный свет. Видишь?
— Там Врата. А за ними чад и пламя, — дрожащими губами произнес кузнец.
— Нет там никакого чада. Неужели ты не видишь? — удивилась Марика.
Великан помотал головой:
— Каждому свое. Но я не боюсь. Я готов. А ты поостерегись. Тебе во Врата заходить не след. Чтоб на землю вернуться, иди мимо.
С этими словами он побрел к одному ему видимым Вратам.
«Я так хочу, чтобы он тоже увидел свет!» — подумала Марика, провожая его взглядом, и вдруг отчетливо услышала:
«Будь осторожна в своих желаниях».
Голос звучал как будто в ней самой, точно чья-то мысль без слов возникла в ее сознании.
«Что плохого в моем желании?» — молча возразила девочка.
«А если он не готов к свету?» — получила она неслышный ответ.
«Конечно, готов. Он ведь спас меня», — подумала Марика.
«Посмотрим».
В тот же миг свет погас. Раздалось хлопанье крыльев. Откуда ни возьмись, на Марику налетела стая ворон. Черные на черном они были едва различимы. Их была такая туча, что все кишело крыльями, когтями и острыми клювами. Услышав шум, кузнец вернулся и бросился на помощь девочке.
— Кыш! Кыш, окаянные!
Широко размахивая руками, он отогнал стаю. Вороны тенями растворились в воздухе, и взору обоих путников открылись Врата смерти. Гигантская арка, сложенная из черного оникса, словно вырастала из клубов дыма. По обеим ее сторонам вздымались огромные скалы, похожие на кристаллы антрацита, на вершинах которых сидели два стервятника, искусно выточенные из такого же черного камня. Внезапно острый, изогнутый клюв одной из птиц щелкнул. Каменные грифы ожили. Они вытянули голые шеи и уставились на пришедших.
— Ты опоздал, — произнес один стервятник.
— Ты должен был явиться сразу после того, как с тебя было снято заклятие, — продолжил другой.
— Я вот… это… вот за ней вернулся, — залепетал кузнец, указывая на Марику.
Хищные птицы захлопали крыльями и осуждающе заклекотали:
— Помимо опоздания ты нарушил основное правило, привел сюда живого человека. У нее оставалось несколько минут жизни, прежде чем она должна была предстать перед нами. Живым тут не место. Мы не можем открыть перед ней Врата.
— И не надо. Пускай идет мимо, — сказал кузнец.
— Не тебе решать, червь. Отсюда хода нет! — хором выкрикнули стервятники.
— Зачем неправду говорите? — встряла в разговор Марика.
Грифы вскрикнули и, не мигая, уставились на девочку. Они не ведали подобной дерзости, чтобы им возражал презренный смертный. Марина поняла, что сказала что-то не то, и пояснила:
— Когда я в таборе жила, у нас Захара молнией ударило как есть до смерти. Не дышал, и сердце не билось. Его уж хоронить собрались, а Варга не велела. И правда. На третий день ожил человек.
— Это не для тебя. Из огня не воскресают. Ты не можешь уйти, — зловеще проскрипел один стервятник.
— Но ты не можешь оставаться здесь. У тебя есть несколько минут жизни, — подхватил другой.
— Здесь каждая минута — вечность, — завершил первый.
— Я не могу уйти, и войти не могу, и стоять здесь не могу. Что же мне делать? — недоумевала Марика.
— Мы должны подумать, — хором возвестили грифы и замерли, снова превратившись в каменные статуи.
Боясь пошевелиться, чтобы не разозлить стражей ворот, Марика и кузнец молча переглянулись между собой. Наконец стервятники снова встрепенулись.
— Мы приняли решение. Один из вас опоздал, а другая пришла рано. Мы уравняем время, и вы войдете во Врата вместе.
— Но я не хочу, — запротестовала девочка.
— Отпустите ее, — вступился за Марику кузнец.
— Врата откроются для двоих или не откроются вовсе. Если она пройдет мимо в мир живых, ты вновь станешь вечным изгнанником и никогда не найдешь покоя, — возвестили стражи ворот, вперившись в кузнеца.
