– Я найду возможности! – похвалилась королева.
Тут тихо пришла писательница, она стояла в толпе зрителей, но Суворовна чувствовала себя на площадке послушных собак главной хозяйкой:
– Писательница! Садись сюда! Здесь царская ложа! – И похлопала ладонью по сиденью скамейки. – Молодежь постоит, а мы в царской ложе!
Тут появилась принцесса, внучка Веры Павловны из Хмырей. Она пищала:
– Ах, какой дождь! Я промокла до нитки! Простужусь теперь!
Принцесса капризно чихнула, капризно покашляла, и все должны были ее пожалеть. Но никто не пожалел – уж больно она была капризная кривляка.
– Ужасный ливень!
Тут Леха и Барбосов по знаку Веры Павловны треснули палками по скамейке за спинами зрителей.
– У вас что-то упало! – кричала артистам Суворовна. – Что-то свалилось!
– Эта гром, – сказала ей писательница, – не беспокойтесь, Суворовна.
– Гром? Значит, дождь пошел! А я без зонта! – Завертелась на лавке Суворовна. Все хохотали, никто не догадался, что Суворовна прикалывается, то есть всех разыгрывает. А впрочем, может, на самом деле бабка не понимает театральных условностей, и для нее грохот палки – не гром, а разговоры о грозе означают настоящий дождь.
Суворовна внесла веселую нотку в спектакль. Нудная мокрая принцесса постучала в ворота и была принята во дворце. Королева уложила ее в роскошную королевскую постель, а под сорок перин подсунула маленькую горошину.
На глазах у публики принцесса вертелась и не спала. Зевала, потягивалась, кряхтела. Вела себя не очень прилично, хотя считалась принцессой.
– Хамоватая наша из поселка Хмыри, – одобрительно комментировала Суворовна.
Потом изображали утро – пили чай, ели бублики. Появилась Нюша, хныкала и кривлялась, тянула на себя общее внимание с силой среднего трактора.
– Как вам спалось, дорогая гостья? – королева спрашивала, и всем было ясно: за непринужденным тоном скрывается большой важности вопрос – решается судьба принца и этой чужой девушки, которая называет себя принцессой. Но если посмотреть с другой стороны, какая же из девушек не считает себя принцессой? Хотя бы иногда? Так размышлял принц, и король тоже задавался этим вопросом. Только королева, достаточно коварная и хитрая, знала, как добиться правды. Она была настоящая интриганка. Может быть, потому она и стала в свое время королевой – всех перехитрила и получила в мужья самого короля.
– Как вам спалось, дорогая гостья? Достаточно ли мягкие пуховики постелили вам мои служанки? Достаточно ли тихо было в вашей спальне? Не мешало ли вам хоть что-нибудь?
Гостья зевнула еще раз, забыв прикрыть рот рукой:
– Из вежливости я должна сказать, что спала во дворце, ваше величество, превосходно. Но я с детства не умею врать. А спала я очень-очень плохо. Вообще не уснула – вертелась всю ночь. Жестко, неудобно, как будто лежу на булыжниках. – И снова со стоном потянулась так, что рукав на ее платье лопнул.
– Она настоящая принцесса! – завопила королева. – Сынок! Ты встретил, наконец, свое счастье! Без обмана!
– Почему ты, матушка, так решила? – принц приблизился к принцессе и подумал: «Она хорошенькая и миленькая. Пусть даже она не принцесса, все равно я готов жениться на ней». А вслух продолжал занудно твердить: – Откуда ты, матушка, знаешь, что она и есть настоящая?
– Горошина! Маленькая круглая горошинка показалась ей булыжником! И не дала уснуть! И сорок пуховиков не помогли – она почувствовала сквозь них горошину. Только изнеженная капризная принцесса могла это почувствовать! Настоящая!
И принц взял принцессу за руку, и была свадьба, молодых осыпали лепестками розовых цветов. Цветы было, конечно, жаль. Но режиссер не так давно приехала из поселка Хмыри. Хотя он и городского типа, все равно – в таких местах не принято беречь цветы, даже розы и роскошные пионы. Новые вырастут, дворцовые садовники за это зарплату получают.
Принцесса играла свою главную роль во всю. Она делала реверансы, пела романсы и просто эстрадные песни. Она превратила свадьбу в свой сольный концерт. Эта барышня из Хмырей умела тянуть одеяло на себя – так говорят в настоящем театре о тех, кто пытается любой ценой быть в центре внимания. И не только в театре есть такие личности. Они тянут одеяло на себя в переносном, разумеется, смысле. С силой и нахальством лезут на видное место везде – в классе, на бульваре, дома, а вырастут – на работе. И в любви, и в дружбе эгоист останется эгоистом.
Спектакль окончен. Зрители громко кричат: «Молодцы! Молодцы!» Один толстый дядька всех заглушил:
– Самая лучшая режиссерская находка, когда вот эта женщина сказала: «Что-то упало». А это был специальный гром. Изумительно! Какая вы артистичная, – это он Суворовне, – так естественно воскликнули! И с таким серьезным видом произнесли свою шутку!
– Моя сестра, – похвасталась Кутузовна.
– Двоюродная, – поставила ее на место Суворовна. – Я свои слова всегда придумываю самостоятельно. И в жизни, и в спектакле!
А потом Вера Павловна предложила всем вафли и конфеты. Как Вадимыч. После любого праздника – угощение. Очень ей хотелось быть не хуже Вадимыча. Но все видели: то Вадимыч, а то Вера Павловна.
На пир набежало много народа – весь Лунный бульвар захотел принять участие в банкете, как называла его Вера Павловна. Даже случайные прохожие взяли кто шоколадку, кто мармеладку. Пришел «Пульс собаки» почти в полном составе, не было Амбала и Алены, они ушли своей дорогой.
– Гриша! – Бомбина радовалась.
– А этот как раз нам нужен, – подскочили сыщики к высокому и красивому парню, – ты кто?
– Виталий, – скромно отозвался новый солист.
– Лида! Князева! Скорее сюда! Мы его нашли! Плати гонорар! А то опять убежит, а мы останемся без вознаграждения! Обещала!
– Он сам пришел ко мне! – попробовала Лидка замотать деньги. Но Кирилл и Кристина не уступили:
– Мы его разыскали! Еще раньше! В клубе «Фитилек»!
– Он скрывался от тебя в «Пульсе собаки»! Гриша, подтверди! Ты же самый умный!
– Виталий у нас солист, – фыркнул самый умный, – без голоса и слуха.
Виталий ни с того ни с сего замахал руками, как птица крыльями. И пока все радовались ему, он исчез. Как будто и не было его тут минуту назад.
– Превратился в ворону! – крикнул Кирилл. – Мы, Лидка, за это не отвечаем!
– Мы его нашли! Предъявили! А от тебя, Лидка, он исчез! Убежал к метро, как обычный мальчишка.
– Виртуал! – догадалась наконец Лидка. – Это мой Виртуал!
Писательница молча смотрела на облако, она сочиняла очередную главу этой повести.
– Писательница! Верните Виртуала! – первой закричала Агата. Она мгновенно превратилась из придворной дамы в обычную шестиклассницу. – Верните скорее! Мы его давно ждем, а вы не возвращаете!
И все стали кричать, как на митинге:
– Вернуть Виртуала!
– Вернуть нашего Виртуала! Он классный!
– Прикольный!
– Он мой и больше ничей! – это громче всех кричала Лидка. На любом митинге есть кто-то самый громкий.
Писательница вежливо ответила:
– Спектакль был прекрасный, я получила большое удовольствие. – И стала уходить по дорожке разлук.
– Подождите! Не уходите! Верните Виртуала! – Агата не успокаивалась. Другие – тоже.
– Смешные вы люди, – обернулась писательница, – чтобы вернуть персонажа, надо вернуться за свой рабочий стол. Я же не Экстрасенсиха, чтобы творить разные волшебные фокусы на бульваре. Виртуала – будет Виртуал.
– А без этого будет обычный Виталька! – громко прозвучал голос с верхушки старой березы. – Верните меня на Лунный бульвар, писательница, чтобы два раза не вставать! Здесь, наверху, дует, может сдуть бедного Виталика.
– Верну, – пообещала она.
И все обрадовались:
– Вернет!
– Она не врет!
– Пойду, куплю попкорн, – Леха любит самые новые приколы, – сяду в первом ряду, чтобы ничего не пропустить. – Так теперь говорят подростки, как только начинается что-нибудь интересное – скандал, драка или выяснение отношений между влюбленными. Например, на днях Барбосов сказал: «Ты, Сфинкс, зачем на Петьку Шапошникова таращишься? Думаешь, я не замечаю?» – «Барбосик! Да ты что? Никогда и не думала!» Слишком горячо оправдывалась. Значит, заинтересовал ее этот Шапошников или Шляпошников. Леха тут же встрял: «Пойду, куплю попкорн и займу место в первом ряду». В тот раз это заявление погасило скандал. А иногда, наоборот, усиливает. Подрались в клубе «Фитилек» два вольных борца, Саша и Леша. Причина самая обычная – прошла мимо девочка из «Пульса собаки», шла по вестибюлю медленно и плавно, как ходят уверенные в своей красоте девочки двенадцати лет. И поэтому Сашка налетел на Лешку, повалил, лупил вопреки всем правилам вольной борьбы. И Леха заметил девочку Алену – светлые распущенные волосы, русалочьи глаза, трогательный белый воротничок и тонкую шею. И Леха насмешливо и совсем безразлично сказал: «Пойду, куплю попкорн и займу место в первом ряду, чтобы ничего не пропустить. Тебя Аленой зовут? Хочешь попкорну?» – «Хочу. А что это – попкорн?» – «Воздушная кукуруза, ее едят в кино. Только никому не говори, Алена, что это всего лишь кукуруза. «Попкорн» – красиво и загранично. Это будет наша с тобой тайна». Она засмеялась, а Сашка с Лешкой еще горячее стали лупить друг дружку. Лехино замечание подлило масла в огонь. А девочка Алена улыбнулась Лехе:
