В эту минуту человек с красной набрякшей физиономией схватил Королевича за рукав.
— Чего ты здесь крутишься, растяпа?! — крикнул он. — Хочешь заработать по уху?
Вытолкнув Королевича из погреба, он захлопнул дверь и запер ее на ключ.
С болью в сердце следил Манюсь сквозь щелку, как они поднимались по ступенькам. Сначала оба были видны по пояс, потом он различал только их ноги, ботинки и, наконец, в поле зрения мальчика осталась лишь пустая пыльная лестница. Упираясь лбом в шершавые доски двери, Манюсь ощутил вдруг такую пустоту, точно остался один на целом свете. Надежда, которая минуту назад придавала ему уверенность в том, что к полудню он выйдет на поле рядом с Жемчужинкой, Манджаро, Игнасем и другими товарищами, сейчас уступила место горькому отчаянию.
«И почему все это на меня свалилось?» — повторял он про себя. Мальчик побрел в свой угол, съежился, как обиженный больной зверек, и закрыл глаза. Ему померещилось, что он на Агриколе. Вокруг поля толпятся малыши. «Смотрите, — кричат они, — это тот самый Чек, который забил «Погоне» три гола!» Высоко в безоблачном небе трепещет бело-красный флаг, а еще выше подобно облачку взмывает стайка голубей. Через минуту должен начаться матч. У всех серьезные, торжественные лица. На поле выходит судья в черном спортивном костюме. Подносит к губам серебряный свисток… Свистит изо всех сил…
Очнувшись от своих грез, Манюсь открыл глаза, и взгляд его остановился на слабом луче света, который пробивался через щель в стене. «А что, если попробовать расковырять эту щелку, выломать кусок стены и выбраться наружу?» — подумал он. Эта мысль придала ему бодрости.
— Нужно попробовать. Нужно попробовать! А вдруг мне удастся и я еще успею на матч! — шептал он.
Подойдя к стене, Манюсь нащупал щель.
Она была так узка, что в нее невозможно было просунуть даже ладонь. Однако сложенная из дикого камня стена не казалась особенно толстой..Мальчик огляделся по сторонам. Кроме старой бочки из-под капусты, в погребе ничего не было. Но вот под руку ему попался железный обруч бочки.
«Есть! — подумал Манюсь. — Нужно сбить обруч с бочки, а потом его разломать!»
Больших усилий это ему не стоило. Обруч свалился после первого сильного удара по клепкам. Мальчик прижал его ногой к земле и принялся сгибать. Наконец обруч лопнул в том месте, где был разъеден ржавчиной, и в руках у Манюся очутился острый кусок железа.
Мальчик принялся выворачивать камни. Он работал упорно и быстро, легко выбивая железом штукатурку. Наконец первый камень поддался. Манюсь еще с минуту отбивал вокруг него штукатурку. Потом попробовал вынуть камень. Дело пошло на лад. Теперь работа двигалась веселее. Следующий камень он вывалил, поддев его железом. Работал все быстрее и быстрее. Думал только о том, что сейчас на поле его дожидаются ребята.
5— Го-о-о-ол! — из нескольких тысяч грудей вырвался этот возглас и эхом отдался в залитом солнцем парке.
«Гол!» — повторил про себя Стефанек и недовольно поморщился, глядя, как Жемчужинка вынимает из сетки мяч.
За минуту перед этим «Ураган» превосходно провел
атаку. Их левый крайний перешел на центр, поменявшись местами с Королевичем. Королевич, обойдя Мотыльского, подал мяч Скумбрии, и тот ударил с ходу. Удар был таким неожиданным, что Жемчужинка не успел даже протянуть руки. Счет был 1 :0 в пользу «Урагана».
«Мотыльский слабоват, — подумал Стефанек. — Это из-за него забили гол».
Подойдя к боковой линии, он крикнул рослому пареньку:
— Франек, больше жизни! Следи за Вавжусяком!
Тот только кивнул головой. Стефанек взглянул на часы. Прошло уже двадцать пять минут первой половины игры. До перерыва оставалось пять. Тренер с беспокойством оглядел футбольное поле. Игра опять начиналась с центра. Манджаро подал мяч Парадовскому. Полусредний передал его Пауку, а тот повел его к воротам.
Среди зрителей раздался оглушительный крик:
— «Сиренка», играть! «Сиренка», давай гол!
Паук ловким финтом обошел одного противника и, танцуя на длинных ногах вокруг другого, послал мяч на левый край — Колпику, который играл вместо Чека. Маленький Олесь принял мяч, но столкнулся с рослым защитником «Урагана» и сам отлетел, как мячик.
«Да, — вздохнул Стефанек, — был бы сейчас Чек, иначе пошло бы дело».
Едва он вспомнил о Манюсе, как его снова охватило беспокойство. Вчера вечером, когда от него ушел пан Лопотек, он позвонил в комиссариат и дал знать об исчезновении мальчика. Тренер надеялся, что Манюсь вернется утром, но мальчика до сих пор не было. Ребята тоже были расстроены: им приходилось играть без своего лучшего игрока. Их волнение отражалось на игре. Играли как-то невнимательно и, хотя до сих пор пропустили только один гол, чувствовалось бесспорное преимущество «Урагана». Счет матча не увеличивался только благодаря блестящей игре Жемчужинки, который несколько раз брал труднейшие мячи.
«Ураган» атаковал без устали. Вот Скумбрия снова пошел на прорыв. Его светлый чуб метался в толпе игроков «Сиренки», которых он обходил с большой легкостью. Когда мяч был уже у ворот, он направил его в ноги подбежавшему Королевичу, и тот молниеносно пробил.
Стефанек зажмурился. Он был уверен, что мяч снова угодил в сетку. Но нет!.. Гола на этот раз не было. Жемчужинка выбил мяч в поле, а «Ураган» снова пошел в атаку.
— Не спать, ребята! — закричал Стефанек. — Следить за игрой! Оттянуться к воротам!
Это был совет опытного футболиста. Единственное спасение было сейчас в том, чтобы прикрывать ворота и отражать бурные атаки. Пусть противник вымотается, своя команда отдохнет, и, может быть, после перерыва картина игры изменится…
Когда свисток судьи оповестил о конце первой половины игры, Стефанек с облегчением вздохнул.
«Итак, 0:1 в первом тайме», — подумал он.
Ребята молча направлялись к деревьям, под которыми устроили себе раздевалку.
Жемчужинка, опершись спиной о ствол дерева, со злостью швырнул кепку.
— К черту такую игру! — сказал он плачущим голосом. — Человек стоит в воротах и не знает, есть у него защита или нет!
Франек Мотыльский развел руками:
— Если ты такой умный, становись на мое место. Полузащитники должны были оттянуться. Один я не могу удержать все нападение.
— Играешь, как сундук, — ввернул Игнась, — а еще оправдываешься!
Мотыльский обозлился по-настоящему.
— А вы, вместо того чтобы бить, без толку бегаете с мячом! Много наиграешь с таким нападением! — Он с сердцем откупорил бутылку лимонада.
— Успокойтесь вы, ради святой Анели! — крикнул Манджаро. — Матч еще не проигран, а вы уже плачете.
— «Не проигран»! — передразнил его Жемчужинка. — А давят на нас так, что и дохнуть невозможно.
— Если бы не Жемчужинка, в сетке уже три мяча сидело бы, — с видом знатока сказал Кшись Слонецкий.
— И вообще… — вмешался в разговор Паук, который редко принимал участие в спорах, поэтому не было ничего удивительного, что он споткнулся на первом же слове.
— Что «вообще»? — засмеялся Метек Гралевский. — Может, лучше «в частности»?
Паук покраснел.
— А в общем, ни к черту! — выдавил он со злостью.
С места поднялся Стефанек. Он был спокоен и сдержан.
— Дорогие мои, — сказал он, — прошу вас, не ссорьтесь. Матч еще далеко не проигран. Возьмите себя в руки, и вы сможете сравнять счет.
— Эх, — прервал его маленький вратарь, — был бы с нами Чек… — Он вдруг замолчал. В толпе окружающих их болельщиков он вдруг разглядел знакомую фигуру. Жемчужинка поднялся, от изумления открыв рот. Чек или не Чек? Парнишка, который подходил к ним, мало напоминал их веселого товарища с Голубятни. Лицо его, все покрытое пылью, было в синяках, глаза ввалились.
— Чек! — радостно закричал Жемчужинка и бросился навстречу товарищу.
Встреча была настолько неожиданной, что остальные ребята замерли на месте. Маленький вратарь обхватил Манюся за шею.
— Ты, братец! А мы уж думали, тебе конец! Чек, дорогой, ты жив! — выкрикивал он с радостью.
Теперь уже вся команда окружила своего левого крайнего. Ребята засыпали его вопросами:
— Где ты был? Что с тобой случилось? Почему у тебя такой вид?
Стоя среди товарищей, Манюсь полными слез глазами вглядывался в их лица, как бы не веря, что он снова с ними. Увидев Стефанека, грустно улыбнулся и спросил:
— Можно мне играть, пан Вацек?
Стефанек притянул его к себе.
— Эх, парень, парень, что мне с тобой делать! — Обняв его за плечи и глядя ему прямо в глаза, тренер спросил тихо: — Где ты был?
Манюсь уперся взглядом в землю.
— Не могу сказать, — прошептал он.
— Скажи мне только одно: это ты привел тех людей к пану Лопотеку?
Мальчик, подняв голову, взглянул тренеру прямо в глаза.
— Не я, — сказал он.
