На сайте конкурса сроки были указаны чётко: 29 апреля до 20.00. Но Камила надеялась, что итоги подведут раньше. Домашние задания она выполняла, а вот к зачёту готовиться не было ни сил, ни желания. Это начинало сильно тревожить родителей.
Игнатий Михайлович всё понимал, и как мог поддерживал девочку, уверяя её, что организаторы «Школы будущего» ни разу не нарушали свои сроки, так что дольше двадцать девятого ждать точно не придётся.
И вот двадцать девятого апреля в 19.58 Камила, в сотый раз открыв личный кабинет, увидела там долгожданную пометку: «Работа рассмотрена».
Чуда, на которое в глубине души надеялась Камила, не случилось. В комментарии к проекту девушка прочла следующее: «Члены жюри с интересом ознакомились с работой и признали её актуальной. Но выставленных баллов недостаточно для получения статуса призёра конкурса. Благодарим за участие и желаем удачи».
Работу оценивали по пяти критериям, актуальность, новизна, практическая значимость и так далее. По всем пунктам Камиле выставили четвёрки. Итого получилось набрать 20 баллов из 25-ти.
– Да что за хрень?! – Камила едва сдерживала слёзы. – Двадцать баллов – это охрененно много! А я в пролёте!
Отец и мать попытались успокоить дочку.
– Не расстраивайся, милая, – успокаивала её мама. – Это же твой первый в жизни проект! Первый! И уже такая высокая оценка. Всё ещё будет.
– Это ценный опыт. Учись держать удар, – добавил отец. – И хорошо, что до зачёта ещё целый месяц. Теперь хоть сможешь нормально подготовиться.
Немного отойдя от потрясения и разобравшись тщательно в ситуации, Камила позвонила Тимофею.
– Короче, Тим, я в пролёте, – сообщила она. – Призёра давали с двадцати одного, а победителя – с двадцати трёх. Я – везунчик. Не хватило ровно одного дерьмового балла.
– Жёстко! – согласился Тимофей. – Но чё делать. Знаю людей, которые так в универ поступали. Ещё один балл – и бюджетное отделение, но фигли.
– Спасибо. Ты меня так успокоил! – огрызнулась Камила и бросила трубку.
Потом она позвонила ему снова, извинилась за свой срыв. Но поговорили они в этот вечер сухо, без прежней теплоты.
Через час пришла смс-ка от Арины Федотовой. Она оказалась в числе призёров. Её патриотическая работа набрала двадцать два балла.
– Поздравляю, молодчина! – ответила Камила подруге, а про себя подумала:
«Надо было про военно-патриотический клуб писать. Тогда бы сто пудов побольше баллов накинули…»
И она расстелила гимнастический коврик. Физические упражнения позволили девочке хотя бы на время отвлечься от грустных мыслей.
Потом Камила засела за подготовку к зачёту. Она потеряла много времени, оставался ровно месяц. Билеты к зачёту состояли из двух вопросов. Один – общий, например, «причины и последствия феодальной раздробленности». Второй – практический. Ученикам предлагался к ознакомлению текст исторического источника, а потом – вопросы к этому тексту. Кто автор фрагмента, когда написано, чьё имя пропущено в тексте. Все эти исторические документы были взяты из реальных вариантов единого экзамена прошлых лет.
Из двадцати вопросов у Камилы были кое-как готовы ответы всего на шесть. Тимофей прислал ей свои ответы, но они были слишком краткими и не всегда толковыми, Камила редактировала эти ответы и отправляла обратно Тимофею со своими пометками. Так прошёл весь день.
Лишь поздно вечером Камила спохватилась, что не отправила результат Игнатию Михайловичу.
«Итого двадцать баллов», – написала она и прикрепила к письму скриншот с оценками жюри.
После этого легла спать. Лишь утром она увидела на почте ответ учителя.
«Мои поздравления, – писал Игнатий Михайлович. – Понимаю, как обидно остановиться в балле от призёрства. На зачёте сдаёшь один вопрос из двух, как и Арина. Так я решил».
– Ого. Круто! – выдохнула Камила. – Вот уж не ожидала…
По дороге в школу Камила и Тимофей обсудили эту ситуацию, и пришли к выводу, что Игнатий Михайлович поступил справедливо, уравняв Арину и Камилу. Для Арины это был просто очередной учебный проект, один из многих. И опыта, и навыков в этом вопросе у старосты имелось гораздо больше. В отличие от членов жюри, учитель подошёл к вопросу неформально.
– А Игнат-то крутой мужик, – сказала Камила Тимофею, когда они поднимались по лестнице на урок. – Интересно, как там Виктория Сергеевна?
Глава тридцатая.
Виктория готовилась к первому дежурству на экзамене как к походу. Она взяла банан, яблоко, бутерброд, прихватила термос с чаем. Её предупредили, что в пункте проведения экзамена придётся провести не меньше семи часов, с восьми до двух. Может, и больше.
Особое внимание Виктория уделила одежде: надела светлую юбку ниже колен, удобные кроссовки, футболку и лёгкий жакет. Одежда была удобной и не броской, чтоб не отвлекать внимание школьников во время экзамена.
– Мелочей не бывает, – бормотала Виктория, придирчиво рассматривая себя в зеркало.
В пункт проведения экзамена она прибыла ровно в 7.50, как было указано в регламенте. Местом, где ей предстояло отработать все пять своих дежурств, оказалась самая обычная типовая школа «самолётик» с одним учебным корпусом и ещё одним, к которому вёл переход, там располагались спортивный зал, актовый зал столовая и так далее. Больше, кроме неё, охранника и начальника ППЭ, в школе никого не оказалось.
– Я же вовремя пришла? – робко поинтересовалась Виктория, заглянув в кабинет с табличкой «Штаб ППЭ» на двери.
– Вовремя! – подтвердила сидевшая там дама лет пятидесяти. Звали её Любовь Викторовна Тузова.
– Почему же никого нет?
В ответ дама лишь картинно пожала плечами.
«В другой раз и я не буду приезжать к 7.50, – решила Вика. – Что я, рыжая, в такую рань одна сидеть».
Но сейчас она одна сидела, пила чай из термоса, с тоской поглядывая на улицу, где благоухали цветы в школьном саду. А тут, в школьном коридоре, было тихо, темно и грустно.
Члены ГЭК появились без минуты восемь. Это были две дамы, по виду типичные учительницы со стажем, которые прошли мимо Вики, даже не поздоровавшись. И лишь в начале девятого начали подтягиваться остальные учителя. Мария Зельцерман пришла в 8.10.
– Вы опаздываете! – отчитала её дама из ГЭК.
Мария сделала вид, что виновато потупилась. На самом деле, она едва сдерживала улыбку.
– Опаздываю, как же, ага. Да тут раньше, чем в 8.30, ничего не происходит.
– Почему же написано: «время явки 7.50»? – спросила Вика. Мария многозначительно пожала плечами.
«Ненавижу эти формальные требования, которые по факту никто не соблюдает», – подумала с раздражением Виктория.
Дмитрий Олегович, одетый в светлый брючный Колюм, явился в 8.15, он шёл по коридору, насвистывая песенку. На замечание члена ГЭК: «Вы опаздываете!», вообще не отреагировал. Сел на свободную банкетку у стены и достал банан.
Увидев Викторию, Дмитрий Олегович поздоровался, она улыбнулась в ответ, но желания беседовать у девушки сейчас не было. Всё потом. Нужно пережить первое дежурство, а остальное подождёт.
До половины девятого в школе, в самом деле, ничего не происходило. Учителя сидели в коридоре и вяло болтали о том, о сём. Кто о болячках, кто о кредитах, кто о несносных детях.
В
