За его спиной разговаривали две подружки. Одна была повыше и похудее. Другая — небольшая и кругленькая. У одной волосы были совсем светлые. Зато другая была черноволосая и черноглазая. У первой нос был кнопочкой, у второй торчал клювиком. Подружек звали одинаково — Сонями. «Не спутаешь, — подумал опять Гриша, покосившись через плечо на двух Сонь: — одна беленькая, другая черненькая!» А подружки, перебивая одна другую, о чём-то спорили и трещали, трещали без умолку…
А между тем по знаку старшего вожатого Серёжи горнисты заиграли на своих горнах, барабанщики разом ударили и свои барабаны, и все пять отрядов двинулись к воротам, на которых, кроме флажков и зелёных гирлянд, была ещё надпись: «Добро пожаловать!»
А Вася, хотя и твёрдо решил, что раз так, то из лагеря он убежит непременно, и в самом скором времени, сейчас вместе со своим отрядом шагал по прямой дорожке, которая шла от ворот к белой мачте.
Их пятый отряд был на почётном месте сразу за горнистами, барабанщиками и знаменосцами, нёсшими впереди отрядные знамёна и знамя пионерской дружины, красивое, алого бархата, с золотыми кистями и золотой бахромой.
„А давайте звать её малявкой!“
Сразу после дороги Таня повела отряд в умывалку. А там висели такие умывальники, каких Гриша сроду не видывал. Дома-то как? Отвернёшь кран — и вода льётся себе, сколько твоей душе угодно! А тут нужно было наподдать снизу медную сосульку, и только тогда вола холодными весёлыми брызгами летела на лицо, руки и куда попало… Гриша до тех пор шлёпал рукой по этой медной сосульке, пока Таня строго ему не сказала: «Хватит тебе!» А Гриша и сам знал, что хватит, потому что из умывальника уже ничего не лилось, значит воды больше не было.
И в столовой было очень хорошо. Как они попросили, так их всех посадили: за один небольшой четырёхугольный столик — его, Васю, Игорька и толстую Люсю.
— Вот, — сказала Люся, — у каждого по вилке и по ложке. А соль на всех общая — бери сколько хочешь!
— Я не люблю соль, — признался Игорёк. — Сахар лучше…
— А я люблю! — вскричал Васька и тут же, одним махом, высыпал всю солонку в тарелку борща, которая перед ним стояла.
— Опять озорничаешь? — с досадой сказала Таня, подходя к их столику. — Да разве так делают? Ну что ты, право, за человек!
Она взяла у Васи тарелку пересоленного борща и отнесла её обратно к окошку, через которое подавался обед. Васе поставили новый борщ. Теперь Вася рассердился: ей-то какое дело, если он хочет есть солёный борщ?
— Давайте звать её малявкой! — громко и насмешливо сказал он, снова вспомнив, как его мать назвала вожатую.
— Давайте, давайте! — неизвестно чему обрадовался Игорёк.
— Не надо, она рассердится, — тихо сказал Гриша.
Ему было неприятно слушать Васины дерзкие слова. К тому же Таня стояла недалеко, она ведь могла их услышать.
Но Вася лишь покрутил головой:
— Ну и пусть сердится, а я всё равно убегу из лагеря!
Гриша оторопел.
— Возьмёшь и убежишь? — переспросил он шёпотом.
— Да, — ответил Васька. Глаза у него сверкнули: — И слушаться такую малявку всё равно не стану.
После обеда Таня повела их устраиваться в один из домиков. Домик им всем тоже понравился, особенно терраска: одна сторона её была составлена из небольших квадратных стёклышек — красных, зелёных, жёлтых, синих. Все тотчас кинулись смотреть в эти разноцветные стёклышки. Ну и чудеса получались у них перед глазами! Посмотришь в красное — и всё становится красным! Даже небо разгоралось таким огнём, будто на нём полыхал пожар. Посмотришь в жёлтое — и сразу наступает осень. Всё кругом желтело, даже сосны и ёлки покрывались желтизной. И тогда, чтобы опять вернулось лето, нужно было скорее поглядеть в зелёное стекло. Вмиг становились зелёными и листья на деревьях, и мохнатые ветки ёлок и сосен, и трава, и всё на свете…
И вот, когда Гриша вволю насмотрелся в разноцветные стёклышки, он вдруг вспомнил про черепаху Тортилу.
— Игорёк, — сказал Гриша, — ты почему свою Тортилу и столовую не взял? После дороги она ведь тоже проголодалась. А мы бы ей хлебушка покрошили.
— Она его не ест. Ей нужно какой-нибудь травы…
— Травы? — вмешался Вася. Он уже успел познакомиться с Тортилой и был тут как тут. — Пошли, я высмотрел, где здесь растёт подходящая трава.
— Только сперва нужно отпроситься у Тани, — робко сказал Гриша, — Без спроса, наверно, нельзя.
У Васьки нахмурились брови.
— Нет, — сказал он, — отпрашиваться у этой малявки мы не станем, всё равно не пустит. Ты что хочешь, накинулся он на Гришу, — чтобы черепаха умерла с голоду?
Игорёк сразу захныкал:
— Я не хочу, чтобы Тортила умерла с голоду!..
А так как Грише тоже этого вовсе не хотелось, то мальчики, не спросясь, побежали за травой для Тортилы, которую где-то высмотрел Вася Скалкин.
Широкая тенистая дорожка тянулась мимо их терраски куда-то в глубь сада. По левую её сторону и по правую стояли одинаковые стандартные домики, похожие на тот, в котором они только что поселились.
По этой дорожке и побежали мальчики — впереди Вася, за ним Игорёк и Гриша.
Показав на один из домиков, Васька сказал:
— Тут Лёша живёт…
— Ты откуда знаешь? — удивился Гриша.
— Знаю. Видишь, на доме написано «третий отряд». А Лёша — в третьем. Он даже помощник вожатого у них.
И правда, на терраске стоял сам Лёша, только без удочек и полевой сумки.
— Это куда же мелюзга собралась? — увидав их, полюбопытствовал Лёша. — Эй, как тебя… Вася!
Васька кинул на Гришу взгляд, в котором блеснула не только гордость, но и превосходство: вот как он подружился с Лёшей из третьего отряда — Лёша не только узнал его, но тотчас окликнул по имени.
— Мы за травой, — ответил Вася.
— За какой травой? — спросил Лёша и шагнул к ним сразу через все четыре террасные ступеньки.
— Для Тортилы! — вступил в разговор и Гриша.
Ему тоже не терпелось поскорее подружиться с таким важным мальчиком из третьего отряда.
— Для какой Тортилы?
Игорёк показал корзинку, в которой сидела черепаха:
— Вот для этой!
Лёша сперва заглянул в корзинку, а потом сказал:
— Идёмте, я вам покажу, где лопухи растут. Вот эдакие! Каждый как шляпа.
— Игорёк, — спросил Гриша, с интересом посмотрев на корзинку, — твоя Тортила лопухи ест?
— Не знаю. Я ей не давал ещё лопухов.
— Можно спросить Лену Фокину из второго отряда, — подумав, проговорил Лёша. — Она у нас знающая…
Мальчики с Лёшей во главе побежали к самому крайнему из домиков, стоявшему почти в лесу.
— Лена Фокина! Лена Фокина, где ты? — крикнул Лёша, подойдя к окошку.
Из окошка выглянула девочка в очках. Вид у нее был действительно очень знающим.
— Кто меня?
— Скажи, черепахи едят лопухи или нет? — Спросил Лёша.
— Вечно с глупостями! — рассердилась Лена. — Вечно с чепухой!
— Ничуть не с глупостями. Отряд малышей привёз черепаху, а не знает, чем её кормить. Дай справку.
— Тогда погодите! — Лена исчезла в комнате.
Она появилась ровно через минуту. В руках у неё была толстая книга.
— Здесь написано целых двадцать страниц про черепах, — сказала она. — Я сейчас прочту и вам скажу. А пока кормите обыкновенной травой. Не повредит, я думаю.
Васька торжествующе взглянул на мальчиков:
— Я же говорил, что высмотрел, где тут растёт хорошая трава!
Лёша с ними не пошёл, но крикнул им вдогонку:
— Далеко не убегайте — там болото!
Хотя травы вокруг было сколько угодно и Грише казалось, что всюду она одинаково хороша — и густа и зелена, — Вася бежал всё вперёд и вперёд, и оба мальчика от него не отставали.
Наконец он покрутил головой туда-сюда, зачем-то похмыкал носом и свернул с дорожки в сторону. Здесь, на круглой полянке, со всех сторон скрытой кустами, трава пестрела жёлтыми одуванчиками. Некоторые уже отцвели и стояли на высоких ножках, круглые и прозрачные, готовые улететь, лишь только сильнее подует ветер….
— Вот! — сказал Васька. — Тут!
Гриша с Игорьком присели на корточки и принялись рвать траву. Но Васька ничего этого делать не стал, а просто взял корзинку, перевернул набок и вывалил из неё черепаху: пусть сама ищет, чего ей хочется.
Сначала черепаха никуда не двигалась. Наверно, ей понравилось, что вокруг столько солнца и зелёной травы, и она тихонько посиживала под своим панцирем. Но потом она выпростала четыре короткие серые лапы, высунула головку, огляделась и пошла. Она шла не торопясь, всё время тыкаясь носом, будто выискивала, чем бы ей закусить после дороги.
— Очень проголодалась, — вздохнул Игорёк.
Гриша подсунул ей целую пригоршню сорванной травы. Но траву черепаха есть не стала. Обошла её стороной и побрела дальше. Потом остановилась у куста одуванчика, словно о чём-то раздумывая.
