— Война проклятая, — тихо сказал папа.
У деревни Новолока старик, поклонившись, молча сошёл на берег.
Без искры ни в каком деле нельзя
Справа дул свежий ветер, и по реке вкривь и вкось бегали волны, сталкиваясь и разламываясь друг о дружку.
— Вот что меня радует, — говорил папа. — Мотор ни разу не подвёл. Работает, как тренированное сердце спортсмена. Итак, становись к штурвалу, дочь. Начнём учиться.
— Давно пора, — сказала Наташа, спрыгнула с крыши и стала к рулевому колесу.
Не тут-то было.
Ничего не получалось, хоть рыдай. «Бегемотик» упрямился, бегал от берега к берегу. Папа перехватывал штурвал и выводил катер на верную дорогу.
— Удивительно! — говорила Наташа. — А у тебя руль правильный?
Всякое бывает на свете. Случаются и чудеса. Вдруг Наташа не руками, а душой почувствовала, куда надо крутить штурвал, чтобы катер шёл как надо. «Чудеса!» — думала Наташа и поворачивала штурвал полегоньку, и катер бежал вперёд ровно, будто его вёл сам папа.
И тогда папа улыбнулся:
— у меня правильный руль. Теперь давай я стану. Ты устала.
— Нет! — закричала Наташа. — Ни капельки не устала!
И тут…
Наступила жуткая, непоправимая, мёртвая и ужасная тишина.
Катер покачивался на середине реки, и до берегов было далеко, и течение несло его вниз, и не у кого было попросить помощи.
Папа полчаса возился в моторе, потом опустил испачканные руки.
Он сказал безрадостным голосом:
— Всё нормально. Всё цело. А искры нет. Куда она делась?
— Дай поищу, — сказала Ната: ша. — У меня всегда лучше получается.
Наташа заглянула в мотор. Она перетрогала все его части и не нашла никакой искры, только измазала пальцы.
— А без искры нельзя? — растерянно спросила Наташа.
— Без искры ни в каком деле нельзя.
Катер застрял на отмели. Папа спрыгнул в воду и отнёс якорь на сушу. Наташа с туфлями в руках тоже перебралась на травку.
— Что делать? — сказала она, глядя на густой, непролазный лес.
— То, что мы делаем в большинстве случаев жизни, — ответил папа. — Искать человека!
Они брели по берегу целый час и наконец пришли в большое село.
— Нам бы механика, — сказал папа прохожему.
— Идите в гараж, — сказал прохожий и указал направление.
Пошли по широкой улице, огибая лужи. Мартын заглядывал во дворы. А из каждого двора появлялась собака и дивилась, что это за такой небывалый зверь, который вроде бы и собака, но не похож ни на одну здешнюю собаку. И собака бросала важный пост по охране хозяйских сараев и бежала за Мартыном в надежде удовлетворить своё чувство любопытства. И сколько было на длинной улице дворов, столько за Мартыном бежало собак, и все они переговаривались между собой на громком собачьем языке, создавая вокруг неописуемый шум.
Собаки запрудили улицу. В середине бежал, часто переставляя пушистые лапки, гордый вниманием Мартын, а перепуганные жители села крепко прижимались спинами к забору, поражаясь, что это за такое невиданное переселение собачьих народов.
— Подождите меня здесь, — сказал папа и направился в гараж.
Он вернулся минут через десять. При нём шагал несолидный вихрастый парень, который назвался Мишей.
У забора стоял мотоцикл с коляской.
— Прошу, — пригласил Миша. — Нечего нам подметки тратить.
Наташа забралась с Мартыном в коляску, а папа умостился на заднем сиденье. Миша нажал педаль, мотор взвыл, как ошпаренный тигр, и мотоцикл покатился вниз, к берегу реки, прыгая через выбоину в колдобину и пересчитывая ухабы. Наташа зажала Мартына между колен и вцепилась в борта коляски. Она пыталась подумать, что же там с папой на заднем сиденье, но недодуманные мысли выскакивали из головы на ухабах и разлетались по сторонам вместе с камешками и брызгами из-под колёс. По берегу мотоцикл помчался вообще без всякой дороги. Всё смешалось перед глазами в перепутанную загадочную картинку, и Наташа решила совсем закрыть глаза, потому что гибель неминуема и чего уж тут интересоваться подробностями…
«Ввжжбр-р-раучьхь!!!» — рявкнул мотоцикл и, дёрнувшись, замер на месте.
Несолидный и вихрастый Миша разулся, закатал брюки и пошёл с папой на катер. Наташа, мотая головой, брела следом.
Мартын остался на берегу.
— Понимаете, Миша, — сказал папа. — Всё, вроде, в порядке, всё на месте, а искры нету.
— Так не бывает, — возразил Миша. — Куда ж она смела деться? — Он открутил от мотора круглую коробку, разломил её пополам и стал копаться в содержимом. Вынул два кусочка железа и показал: — Скользящий контакт у вас лопнул. Вот и нету искры!
— Эк-кая ядовитая техника… — пробормотал папа.
Наташа обиделась: папа искал эту искру — не нашёл, она искала — не нашла, а явился какой-то лохматый Миша — и сразу нашёл.
А Миша и не гордился. Он сказал:
— Запасной контакт у вас найдётся?
Папа принёс из мастерской запасной контакт. Миша ловко поставил его на место. Искра нашлась, и мотор снова заработал.
— Бесценный Миша, — сказал папа. — Без вас я искал бы этот поломанный контакт до самой зимы. Чем мне вас отблагодарить?
— Я не за благодарность помогаю, — обиделся Миша.
— Вот и нашли человека! — сказал папа.
Он вынес из каюты блестящий круглый фонарик и протянул Мише:
— Возьмите на память.
А мотор грохотал и фыркал от радости, что его завели снова.
А может быть, это и к лучшему
Дело было уже к вечеру, когда показался густой дубовый лес, а среди него устье неширокой и спокойной речки Пчёвжи. Они свернули туда и шли по тихой воде, между лесистыми берегами, наслаждаясь незамутнённым покоем природы, пока не приметили впереди белый катер. Наташа разобрала буквы на его борту, и получилось слово «Астра». Папа нажал гудок. Из-за дубов вышли важный дяденька в коротких штанах, гордая тётенька в купальнике, а её держал за руку хмурый мальчишка лет десяти — в брюках и в свитере.
Чёрная птичка, сидевшая на голой ветке, насмешливо чирикнула.
— Привет астронавтам! — крикнул папа.
— Здравствуй, коллега, — сказал дяденька. — Швартуйся к этому дубу. Только не поцарапай мне борт!
Мартын сиганул в воду, выбрался на берег, отряхнулся — и не являлся до самого утра.
Наташа вышла на сушу, и мальчишка подошёл к ней знакомиться. Он сразу заявил:
— Меня зовут Вася. Знаешь, это редко, у кого катер есть. Или машина. А в Америке бывают даже личные самолёты. Вот бы мне!
— Далеко бы ты полетел? — поинтересовалась Наташа.
— Я бы? Да куда захотел! — воскликнул Вася.
— А куда бы ты захотел?
— М-м-м… — Вася замялся. — Не знаю.
— Туда и пешком дойдёшь, — махнула рукой Наташа, принесла спички и стала разжигать костёр.
А утром Наташа с папой взяли корзинки и пошли в лес за грибами. Астронавты оказались лодырями и не пошли в лес — остались спать.
В лесу было прохладно, и косые столбы утреннего света падали сверху, пронизывая ветви дубов. Грибы им не попадались.
— Эк-кое бесплодное место… — жаловался папа.
— Разве в грибах дело? — говорила Наташа. — Посмотри, как здесь хорошо, и лес дремучий-дремучий, мы в жизни в таком не бывали, и дубы старые, большие и узловатые, как в волшебной сказке; вот берёзовая роща, весёлая и солнечная, мне такая снилась; ты подними глаза, посмотри на птичек!
— Я должен найти гриб! — упрямился папа.
— Ох, и трудно тебя воспитывать, — вздохнула Наташа.
Они вышли к затенённому высокими деревьями озеру, и Наташе стало так мирно и ласково на душе, что она захотела остаться здесь на берегу с Мартыном и с папой на всю жизнь. Папа остановился, забыл про свои противные грибы и загляделся на тёмную воду, в которой приглушёнными красками отразились дубы, и небо, и облака.
— Пап, это и есть наше «далеко»? — спросила Наташа.
— Я согласен, — ответил папа.
…На обратном пути он нашёл три подосиновика и так страшно радовался, что Наташе стало даже как-то неловко. Хозяйка «Астры» поджарила грибы с картошкой и разделила на всех шестерых.
От картошки припахивало свежими грибами.
После завтрака стали купаться и плавать через неширокую Пчёвжу туда и обратно. Только Вася плескался у бережка. Плавать ему не хотелось.
— Было бы это море, я бы купался, — говорил Вася, — я бы вообще всё время плавал до самого горизонта. А в речке? Да если ребята в школе узнают — меня засмеют!
Тут папа сгрёб Васю под мышку, лёг боком на воду и поплыл. Мальчишка извивался, лягался и корчился. Он так орал, визжал и хрипел, будто ему выдирают здоровый зуб. На середине речки папа нырнул, и Вася один остался на поверхности.
