Николай Наволочкин - Каникулы кота Егора

Другое дело летом. Летом расцветают одуванчики, а это тоже маленькие солнца. Вон как они усыпали всю улицу. Когда одуванчики отцветут — распу­стятся подсолнухи. И будут они греть — солнце сверху, а подсолнухи — с ого­родов. Недаром их называют — «под-солнухи». А уж дальше, к осени, когда подсолнухи начнут созревать и семячки в некоторых из них поклюет воро­бей — жди зимы. Потому что солнце останется одно-одинешенько, а попро­буй один, погрей!

Так рассуждал Люкс, старый охотничий пес.

Под теплым солнышком, под жужжание пчел Люкс даже немного вздрем­нул. Но бабка на летней кухне звякнула его миской, и Люкс встрепенулся. Этот звук Люкс знал отлично и побежал во двор.

А во дворе на поленнице стоял чем-то обиженный петух Петя и из-под крыла смотрел в далекие дали. За улицу, по которой ушли рыбаки, Андрей и Колька, за луга у речки. Внизу у поленницы обеспокоенно суетились куры Пе­струшка, Хохлатка и Белушка и сокрушенно кудахтали:

— Куд-куда ты, Петя, собрался?

— На ко-ко-ково ты  нас покидаешь?

— Улечу! — отрезал Петя и снова стал смотреть на далекое голубое не­бо, на синюю полоску гор у самого края земли.

— Что ты там, Петя, высматриваешь? — поинтересовался Люкс.

— Кур он высматривает, кур... — загалдели  Пеструшка, Хохлатка и Бе­лушка.

— Жду куриного перелета, — сердито поправил Петя, и, не взглянув на Люкса, все смотрел и смотрел в дальнюю даль.

— Куриного перелета он ждет, — подал голос с крыши летней кухни во­робей. — Но что-то я ни разу не видел куриного перелета.  Утки весной лете­ли, гусиный перелет был. Журавли летели, а вот куры — не помню.

— Зачем тебе, Петя, куриный перелет? — спросил удивленно Люкс.

— Улечу я от вас! — решительно заявил петух. — Вот дождусь курино­го перелета и улечу с ними на юг.

— Обидели Петра, ах, как обидели! — пожаловалась Пеструшка.

На кур жалко было смотреть. Так уж им не хотелось, чтобы петух Петя улетел на какой-то юг.

— Кто тебя обидел?! — зарычал сердито Люкс, готовый сию же минуту наказать обидчика.

— Все, — сказал Петя.

— И коза, и бабка, и ты, Люкс, и мы... — кудахтали курицы.

Петух был сердит. Он ходил взад и вперед по поленнице, встря­хивал красным гребешком, хлопал золотистыми крыльями, отбрасы­вал шпорами щепки и жаловался...

Оказалось, что коза Марта ос­корбила его тем, что заявила, буд­то бы у него самое обычное имя. На бабку петух сердился за то, что она занялась городским котом и до сих пор не несет курицам корм. Пеструшка, Хохлатка и Белушка обидели его расспросами все о том же коте. «Ко-ко-ко-какой он! Ко-ко-когда он покажется!» — пере­дразнивал Петя куриц.

— А  ты, Люкс, хоть и друг мне, а до сих пор не подойдешь, не спросишь: что с тобой, Петя?.. Нет, улечу я от вас, улечу!

— Да брось ты, Петя! — заявил воробей. — Я получше твоего летаю, и то на юг не собираюсь. Чего я там не видел?..

— Останься, Петенька, останься!

— Куд-куда ты, петушок? Куд-ку-да ты? — уговаривали курицы.

— Улечу! — твердо сказал Петя и опять стал высматривать из-под крыла куриные стаи на голубом летнем небе.

Люкс вспомнил, что когда он был молодым, совсем молодым, другие со­баки рассказывали, будто бы один до­машний гусь, с дальнего конца посел­ка, улетел-таки с дикими гусями. И псу стало жалко Петю, а вдруг и правда возьмет и улетит. Люкс тоже стал пу­гать петуха дальней дорогой, разными опасностями и попугаями.

— Есть на юге такая птица — по­пугай, — сказал Люкс. — Она там всех пугает. За это и зовут ее «попугаем».

— Она как тебя испугает, как ис­пугает, — поддержали куры.

А воробей вспомнил, что когда он дрался со скворцами, отвоевывая скво­речник, они кричали: «Ну, попадешься ты нам на юге! Мы тебе там покажем!»

— И тебе, Петя, они что-то такое покажут, что я просто не знаю, что бу­дет...

Но и это грозное предупреждение не подействовало на петуха.

— Все равно улечу! — стоял он на своем.

Хорошо, что бабушка в это время вынесла Люксу его алюминиевую мис­ку с едой, а Галя выскочила на крылечко и, припевая, стала сзывать кур:

Курицы не хотели, чтобы их зерно съела чушка-хрюшка, и бросились к Гале. За ними соскочил с поленницы Петя. Воробей тоже пристроился в сто­ронке и принялся склевывать зернышки, которые отлетали к нему. А Люкс занялся своей миской.

Так все благополучно и закончилось.

А то бы улетел Петя в дальние страны, на юг, к неведомым птицам попу­гаям. И кто знает, что бы тогда было...

Заветного сома в тот день Андрюшка и Колька Самойленков не пойма­ли. Им попалась всего одна, похожая на карасика, рыбка-синявка, да по глу­пости за крючок зацепился рак.

Улов несли домой в Андрюшкиной банке из-под червей, плеснув туда не­много воды.

Раку в банке не нравилось. Он ползал там, пугал синявку и стучал клеш­нями по жестяным стенкам — искал дорогу в речку. Но вместо речки, он по­пал в дом к деду, бабке и коту Егору.

Кот на новом месте немного освоился и уже несколько раз выбирался из-под кровати. Озираясь, ходил он по комнатам, обнюхивал ножки у стуль­ев, дедовы сапоги и Галину потерянную куклу Нюню. Она лежала за ящи­ком с крючками и блеснами под кроватью, и про это никто, кроме Егора, не знал.

Бабушка старалась угодить коту. Она налила ему в блюдце ухи. Но кот понюхал блюдце и гордо удалился. Тогда бабушка принесла вареного мяса, но и от мяса Егор отказался. Зато запах мяса растревожил Люкса. Ведь ба­бушка несла мясо из летней кухни через двор, и запах его долго плавал в воз­духе.

Когда Андрей и Колька притащили рака, бабушка, пригорюнившись, си­дела на табуретке и раздумывала, чем бы еще попотчевать гостя. Увидев мальчишек, она обрадовалась:

— Вот молодцы, уже вернулись, — сказала бабушка. — Давайте скорее рыбу!

Андрей вынул из банки синявку и бросил ее на пол. Синявка затрепыха­лась. Егор боком подобрался к ней, и как только рыбка затихла, тронул ее лапой. Синявка не шевелилась. Тогда Егор пригнулся, чтобы обнюхать ее. Тут неожиданно синявка забилась и шлепнула Егора хвостом по розовому кончи­ку носа. Кот отпрыгнул от нее и налетел на банку, в которой бушевал рак.

Бабушка всплеснула руками. Андрей с Колькой засмеялись, Галя взвизг­нула, а рак цапнул своей клешней Егора за хвост.

Егор подскочил и кинулся через открытую дверь в сени. Загремев там пу­стым ведром, он вылетел на крылечко и перескочил через Люкса. Люкс не успел ничего сообразить, как кот в два прыжка пересек маленький двор, рас­пугал кур и оказался на поленнице.

Пеструшка, Хохлатка и Белушка разлетелись кто куда. Пеструшка сама не заметила, как очутилась на улице. Хохлатка заскочила на крылечко, увидела там Люкса и, не извинившись, шарахнулась обратно. А Белушка припустила в курятник.

Петух Петя, бродивший по огороду, вбежал во двор в самый разгар пе­реполоха. Чтобы разобраться, что происходит, он заскочил на поленницу и своими рыжими перьями напугал Егора. Кот кубарем скатился с поленницы, прыгнул на лестницу у летней кухни, а по ней забрался на крышу. Он слышал, как во дворе кудахчут куры, кукарекает петух, лает пес и бабушка с крылеч­ка кричит:

— Ловите его, ловите!

Не дожидаясь, когда его начнут ловить, Егор спрыгнул в огород и помчал­ся по борозде между грядок.

На свою беду, в это самое время, в бабушкином огороде оказалась коза Марта. Ей опять удалось отвязаться от колышка, и она только что перескочи­ла через забор, волоча за собой длинную веревку. Марте покоя не давал ба­бушкин салат. Она с самого утра, с того самого времени, когда хозяйка привя­зала ее к колышку, видела перед собой зеленые сочные листики салата и пред­ставляла, как будет их жевать, если отвяжется. Вместо того чтобы пастись на траве, возле которой привязала ее хозяйка. Марта дергала и дергала ве­ревку.

За это время Андрей и Коля Самойленков успели сходить на речку, пой­мали там синявку и рака и принесли их домой. За это время знакомая коро­ва сходила на пастбище и уже вернулась к своей хозяйке Петровне, чтобы та могла надоить к обеду молока. За это же самое время петух Петя напугал весь двор, собравшись улететь на юг, а потом передумал.

Коза проголодалась, и когда веревка наконец отвязалась, она быстренько направилась в бабушкин огород. Марта уже подбегала к грядке с салатом, как из борозды прямо на нее выскочил черный взъерошенный зверь. С размаху прыгнув на Марту, он вцепился ей в спину. Марта жалобно мекнула и пусти­лась наутек.

Воробей, наблюдавший все это с трубы бабушкиного дома, радостно крикнул:

— Наша берет! — и полетел наблюдать сражение.

Но сражения не произошло. Марта перемахнула через забор. Веревка захлестнулась за доску и остановила козу. Кот свалился с нее и пустился уже по чужому огороду.