– Заболоцкий, «Можжевеловый куст», – объявил парень.
Я увидел во сне можжевеловый куст.
Я услышал во тьме металлический хруст…
Аметистовых ягод услышал я звон,
И во сне, в тишине мне понравился он…
Стихи Але запомнились – было в них что-то завораживающее – и она решила на досуге почитать Заболоцкого.
– Прозу, пожалуйста.
– Мне кое-какой реквизит потребуется, – сказал парень, метнулся к своему месту, вытащил из-под стула дипломат, поставил на середину и уселся на него боком.
– Михаил Зощенко, «Верная примета».
И начал, искоса хитро поглядывая на приемную комиссию:
– В приметы во всякие я, товарищи, не верю. Ерунда это…
– Что-то вы слишком разыгрались, – недовольно заметила старушенция, прослушав от силы абзац. – Всем спасибо, подождите снаружи.
Они выкатились в коридор и в изнеможении распластались по стенам. На лестнице тем временем слышался топот – приближалась следующая группа.
– Ну как? – спросил у Али незнакомый парень.
Она вяло отмахнулась:
– Не знаю.
– Ну хоть слушали?
– Да слушать-то слушали…
– Ну что? – доносилось со всех сторон. Это вновь прибывшие теребили уже прослушанных. – Как там вообще?
– Сейчас сами узнаете, – отзывались они.
Из двери высунулся лысый, и все мигом умолкли.
– Господа, всем спасибо, – объявил он и заглянул в бумажку: – Калашников, останьтесь.
Счастливый обладатель дипломата недоверчиво улыбнулся и шагнул внутрь. Остальные загомонили и почему-то не тронулись с места. Аля, ни на кого не глядя, быстро направилась к лестнице.
Она шла, глубоко погрузившись в свои мысли, поэтому не сразу заметила, что местность вокруг изменилась. Вынырнув из глубины души, она заозиралась по сторонам и не узнала дорогу, которой они пришли к классу. Прекрасно, она еще и заблудилась! Не в лесу, конечно, но все равно неприятно.
– Девушка, что-то ищете? – вдруг окликнули ее.
Она обернулась – на подоконнике сидели два парня и с любопытством рассматривали ее.
– Выход ищу, – на автомате сообщила она.
– Выход из положения? – ехидно осведомился один.
– Нет, – огрызнулась Аля. – Из этого здания.
Она прибавила хода. От раздражения – вот придурки, а еще в театральном учатся! – у нее прояснилось в голове, и обратный путь вспомнился сам собой. Но когда она собиралась толкнуть тяжелую дверь, ее снова окликнули:
– Девушка!
Она обернулась и узрела парня с подоконника – к счастью, не того, который искрометно шутил про выход.
– А вы что в нашем институте делали? Поступать хотите?
Аля неопределенно пожала плечами – а что еще тут можно делать во время прослушивания.
– И как?
– Никак.
– Первый раз пробовали?
Она снова кивнула.
– Тогда ничего удивительного, с первого раза и без подготовки никто не проходит, – уверил тот. – Вот я… – начал было он, но спохватился: – Сейчас, к сожалению, нет времени рассказывать, мы экзамен сдаем. Может, встретимся как-нибудь?
Аля медлила с ответом – парень ей не очень понравился. Как ни странно, он был совсем не симпатичным: редкие светлые волосики, круглые очки, мелкие черты лица – он напоминал Шурика, героя старинной комедии про «Операцию Ы». «Для таких ролей и нужны подобные персонажи», – осенило Алю. Она еще раз оглядела студента: встречаться с ним не хотелось, но, с другой стороны, как она выкинет из головы Антона? Говорят, клин клином вышибают…
– Хорошо, давайте.
– Ты что, на «вы» меня назвала? – искренне развеселился парень. – Можно без китайских церемоний. Встретимся завтра здесь же… скажем, в пять. Придешь?
– Приду, – со вздохом подтвердила Аля и, когда он уже убежал, запоздало сообразила, что они даже не познакомились. Видимо, так у них, актеров, принято.
Решив не заморачиваться на этом, Аля вышла на крыльцо. Все, кто ждал своей очереди, обернулись, и она, не желая становиться объектом очередных расспросов, слетела с крыльца и понеслась к выходу со двора. Вслед ей послышалось удивленное:
– Она что, прошла?
Вылетев за ворота, Аля притормозила. Куда она разбежалась, а Дима? В следующей десятке его не оказалось, значит, он еще ждет… Возвращаться во двор не хотелось, но и просто так уйти было бы свинством, поэтому она нерешительно переминалась с ногу на ногу. Дима сам разрешил ее сомнения, выйдя на улицу.
– Ну как? – задал он стандартный вопрос.
Аля пожала плечами:
– Никак.
– Ну и ладно, пошли отсюда, – неожиданно отреагировал он.
– Почему? – удивилась она. – А ты?
– Да ну, – отмахнулся Дима. – Мне это на фиг не нужно.
– Зачем же тогда пошел? – с возрастающим удивлением поинтересовалась Аля.
– Чтобы с тобой увидеться, – бесхитростно пояснил он, и Аля замерла с открытым ртом.
Второй парень за сегодняшний день приглашает ее на свидание! Чем объяснить такую бешеную популярность? Что в ней вдруг изменилось, если от поклонников не стало отбоя – неужели несчастная любовь к Антону так ее переколбасила, что она стала чем-то привлекать парней?
Дима расценил ее молчание как знак согласия:
– Куда пойдем?
– Подожди, – наконец опомнилась Аля. – Мы вообще-то уже пришли. В театральное училище, вот куда!
– Да, ну а теперь мы оттуда ушли, – бесстрастно заметил Дима. – Куда теперь, гулять? Или, может, в кафе сходим? Выпьем кофе – надо же тебе стресс снять…
– Нет, подожди! – повторила Аля. Смысл происходящего доходил до нее медленно, но верно: – Так ты специально все это подстроил? Ни в какое театральное поступать не собирался, а просто выманил меня на встречу? Ты, наверное, вообще не готовился, не учил ничего? – все больше распалялась она.
– Я учил! – возмутился Дима, словно она была учительницей, уличившей его в несделанном домашнем задании.
– Ты даже не сказал, какие произведения подготовил!
– Александр Сергеевич Пушкин, – вместо ответа громко объявил Дима. И сразу начал:
Простишь ли мне ревнивые мечты,
Моей любви безумное волненье?
Ты мне верна: зачем же любишь ты
Всегда пугать мое воображенье?
– Все, верю, – попыталась остановить его Аля, но он невозмутимо продолжал читать длинное и страстное стихотворение:
Окружена поклонников толпой,
Зачем для всех казаться хочешь милой,
И всех дарит надеждою пустой
Твой чудный взор, то нежный, то унылый?
Аля поневоле хмыкнула – это она-то окружена поклонников толпой?
Терзаюсь я досадой одинокой;
Ни слова мне, ни взгляда… друг жестокой!
Хочу ль бежать: с боязнью и мольбой
Твои глаза не следуют за мной.
Прохожих в переулке было мало, но она все равно не знала, куда деваться от стыда. Развернуться и уйти? Но ведь сама виновата – упрекала, что он ничего не выучил… Притом читал Дима хорошо – на месте приемной комиссии Аля без вопросов пропустила бы его в следующий тур. Так и пришлось дослушать Пушкина – а стих чем дальше, тем сильнее приобретал совсем уж интимный оттенок.
– Мой милый друг, не мучь меня, молю:
Не знаешь ты, как сильно я люблю,
Не знаешь ты, как тяжко я страдаю, —
закончил Дима.
Из-за забора училища раздались аплодисменты.
– Ты принят! – заорал кто-то.
Не вынеся этого цирка, Аля схватила его за руку:
– Пошли отсюда.
Они миновали переулок и вышли на Арбат.
– Ну что, куда? – снова спросил Дима.
Аля пожала плечами.
– Пойдем в музей-квартиру Пушкина? – удивил он.
– Продолжить тему? – усмехнулась Аля. – Извини, что-то нет настроения просвещаться. К тому же там почти нет подлинных вещей, принадлежавших поэту, – блеснула осведомленностью она.
– Откуда ты знаешь?
– Статью читала.
На это Дима не нашел, что возразить, и вернулся к первоначальному варианту:
– Тогда в кафе?
– Давай, – махнула рукой Аля.
Ей, честно говоря, было уже все равно – прослушивание и правда вымотало, убив изрядное количество нервных клеток.
– Есть хочешь? – спросил Дима, когда они вошли в кафе самообслуживания.
Аля покачала головой – она так переволновалась, что хотела только пить.
– А я бы навернул чего-нибудь, хоть и не выступал, – словно спрашивая разрешения, проговорил Дима.
Аля пожала плечами – она разве против. Поэтому Дима взял себе салат «Мимоза» и картошку с мясом, а она – капучино и банановый торт.
Ели молча. Аля быстро заглотала кофе и теперь лениво ковыряла ложечкой сладкое – и зачем только взяла, всухомятку совсем невкусно.
– Еще кофе? – заметил ее манипуляции Дима и, не дождавшись ответа, подхватился к барной стойке.
Аля благодарно кивнула ему вслед, лениво подумав: еще недавно смутилась бы, заверила, что все о'кей, или, в крайнем случае, отправилась за кофе сама. А теперь сидит, как принцесса, и ждет, когда его принесут. Неужели она и в самом деле начала меняться? Нет, не стала обольщаться Аля, просто ее нисколько не волнует сей Дима, поэтому ей плевать, что он подумает и какое она на него произведет впечатление. Дима ей не нравился, а вот это новое настроение – очень. Значит, секрет прост: для того чтобы чувствовать себя в обществе парня комфортно, надо не быть в него влюбленной? М-да. Это было бы идеально, если бы не было так скучно…
