Не привыкшая выслушивать колкости, Инна отреагировала моментально:
— Все верно, крутизной тут не пахнет, тут пахнет потом твоего дружка. — И, резко развернувшись, она пошла в другую сторону. Да, она хотела забыть свой прошлый опыт, но не ценой собственного достоинства!
Инна зашла за угол и столкнулась с директором.
Константин Викторович ей улыбнулся.
— Как дела? Уже обвыклась?
— Что-то вроде того, — пробормотала Инна, ощущая, что краснеет.
Из-за угла выскочила белобрысая с диким воплем:
— Где эта новая овца, ну, она у меня сейчас получит!
Директор обернулся:
— Кристина, в чем дело?
Девочка остановилась и, заметив его, лучезарно улыбнулась:
— Ничего, Константин Викторович, я как раз искала свою новую подругу.
Директор насмешливо посмотрел сперва на Кристину, затем на Инну и пробормотал:
— Не хотел бы я быть на месте твоей подруги, Кристи, овца — это не совсем то название, которое годится для друзей.
Он ушел, девчонки остались наедине, если не считать учеников, подоспевших посмотреть, как крутая Кристи задаст жару новенькой.
— За базар свой не хочешь ответить? — наступая на Инну, прошипела Кристина.
Инна молча ждала, когда задиристая девчонка подойдет ближе. Кристина толкнула ее. Со всех сторон послышались свист и крики. В гимназии никто не смел ее толкать, да что там толкать — говорить с ней на повышенных тонах не осмеливались! А если бы кто-то попытался, за Инну нашлось бы кому заступиться, это каждому было известно. А здесь Инна находилась на чужой территории, а точнее, на территории белобрысой Кристины: она явно тут всем заправляла. Инна не знала, как нужно себя вести, что отвечать, нужно ли толкнуть нахалку в ответ или лучше сбежать?
Тем временем Кристина, обрадованная молчанием соперницы, снова ее толкнула, куда сильнее, чем в первый раз. Инна ударилась спиной о стену и озверела. Теперь у нее не возникало мыслей о том, что нужно делать. Она подскочила к белобрысой и, сжав ладонь в кулак, врезала ей прямо в лицо. На какой-то миг повисла тишина, потом все зашумели, а схватившаяся за разбитый нос Кристина завопила как сумасшедшая.
Инна скромно стояла, ожидая, когда верные подруги и друзья белобрысой задиры накинутся на нее и в отместку разорвут ее на части, но ничего подобного не произошло.
Немного позже, сидя в кабинете директора и ожидая страшного суда, Инна разглядывала висевшие на стене грамоты. Пришел Константин Викторович. Судя по морщине на его лбу, белобрысая Кристи уже успела изложить ему свою версию произошедшего. Директор сел за стол и устремил на Инну строгий взгляд. Так они смотрели молча друг на друга некоторое время, потом он заговорил:
— Никогда не переходил из одной школы в другую, но догадываюсь, что это нелегкое дело.
Девушке было неловко оттого, что директор говорит с ней таким мягким голосом и, кажется, совсем не сердится. Хотелось оправдаться перед ним, но она продолжала угрюмо молчать.
— Мне отлично известно, что Кристина — не подарок, она очень задиристая, но в нашей школе ее… — он призадумался, — любят и уважают, наверное, что-то вроде того.
— Ерунда!
Инна заметила, как Константин Викторович изумленно моргнул, и тогда сообразила, что высказала свои мысли вслух.
— Ерунда? — повторил он.
Инна покраснела.
— Никто ее не любит и тем более не уважает, — с тихим вздохом промолвила она.
— Почему ты так решила?
— Просто знаю.
Директор обаятельно улыбнулся.
— Ну хорошо, не хочешь — не говори. Тем не менее я хотел внушить тебе, как говорится в одном хорошем мультфильме, что надо жить дружно.
Инна поднялась.
— Мне не доставляют радости драки, не подумайте.
— Ну что ты, — с легким сарказмом усмехнулся Константин Викторович, — ничего подобного я и не думаю.
Остальные четыре урока и три перемены пронеслись молниеносно. Учителя рассказывали много интересного, чего в гимназии им не говорили, а в перемены только и разговоров было о ее драке с Кристиной, отправленной добросердечным директором домой, но прежде, как донесли Инне новые одноклассники, получившей от него строгий выговор. Вместо того чтобы отнестись к ней как к выскочке, сразу же завязавшей драку с их местной звездой, ребята, казалось, стали относиться к Инне еще лучше. Звали с собой в столовую, показывали по нескольку раз школу, а на последнем уроке даже начали передавать ей записки. Все это было выше ее понимания. Переходя в новую школу, она намеревалась стать серой, неприметной «заучкой», которую вряд ли кто-то из учеников по прошествии времени по классной фотографии вспомнит… А получилось так, что ее заметили. Кто-то уже планировал с ней дружить, две девочки чуть не передрались из-за того, кто будет с Инной сидеть за одной партой, а самый смелые мальчики подходили и брали ее домашний телефон. События развивались слишком быстро, ей хотелось поднять руку и сказать «стоп», чтобы все хорошенько обдумать. Инна рассчитывала поразмыслить о произошедшем по пути домой, но и тут ничего не получилось. Ее провожала целая компания мальчишек и девчонок, живущих неподалеку от ее дома.
Видевшая все это из окна мать не уставала восклицать: «Как хорошо тебя приняли!» Возразить было нечего, приняли ее изумительно, об истории с разбитым носом Кристины Инна умолчала. Не хотела расстраивать маму, и так переволновавшуюся за неделю, пока оформляли перевод документов дочери.
Вечером, приготовив уроки, Инна пошла прогуляться. Впервые — одна, без ухажеров, многочисленных подружек, «верной» Катьки, даже без сестры Ани, с которой она могла часами трещать по телефону и болтаться по магазинам. Октябрьский прохладный ветер в ярком свете фонарей гонял по асфальту листья. На душе ее воцарились спокойствие и смутная грусть. Инна укуталась поплотнее в синий шарф, добрела до ближайшего садика и присела на качели. Поблизости никого не было, фонарь заслоняли густо поросшие деревья и кусты. Раньше Инне даже не пришло бы в голову пойти одной вечером в садик и просто посидеть на качелях. Все это было не для нее — не круто и не гламурно, а значит, неинтересно. Сейчас, сидя в полумраке на качелях, ощущая, как ветер треплет ее волосы и обдувает лицо, Инна поняла, как много она потеряла, тратя время на магазины, тусовки и прочую ерунду. Незаметно к ней подошла большая белая дворняга и, с любопытством глядя на девушку, села напротив.
— Привет, — заметила псину Инна.
Пес завилял хвостом, чуть наклонил голову набок, так, что кончики больших стоячих, как у овчарок, ушей смешно заколыхались.
— Как жизнь? Вижу, что плохо, — оглядывая ввалившиеся бока собаки, пробормотала девушка. — У меня тоже не очень, хотя ты, наверно, думаешь, что, если есть чем набить брюхо, все остальное наладится. Может быть…
Пес с интересом слушал ее и уходить никуда не собирался.
— С собакой говоришь? — послышался позади нее голос.
Инна резко обернулась и чуть не свалилась с качелей, увидев, кто перед ней стоит.
Артем подошел поближе.
— Не подскажешь, который час?
— Н-н-нет, — с усилием выдохнула она.
— Симпатичный пес, — косясь на собаку, заметил он.
Она согласно кивнула, лихорадочно соображая: узнал он ее или нет? Качели находились в самом неосвещенном месте садика, а Инна совсем не походила на себя прежнюю, да и голос ее за их короткое знакомство длиною в две мимолетные встречи он вряд ли успел запомнить.
Артем все стоял, не уходил. Инна молчала, спрятав лицо по самый нос в шарф.
— Я иногда выношу ему кости, — неожиданно сказал парень. Пес при слове «кости» завилял хвостом.
— Понятно, — пробубнила Инна.
— Кстати, я Артем. — Он протянул ей руку.
Инна отцепила одеревеневшие пальцы от железных поручней и подала ему.
«Не догадался! Не узнал, иначе не стал бы представляться, а сразу спросил, куда я пропала», — с облегчением подумала она.
— А ты?
— Что?
— Как тебя зовут?
Она недолго думала, потом брякнула первое пришедшее на ум имя:
— Аня.
— Аня? — изумленно протянул он.
— А что, есть такое имя, если ты не знал.
— Знал, — согласился Артем.
Они помолчали.
— Хорошее имя, очень мне нравится, — бодро сказал парень, и Инне даже показалось, что он улыбнулся.
«Вот привязался, — со злостью подумала Инна, — он, наверное, многим, как и мне на дискотеке, встречаться предлагает, а утром ничего не помнит».
— Любишь одна гулять, А-н-я? — продолжал парень, зачем-то выделив голосом ее выдуманное имя словно в попытке пристыдить девушку.
— Очень.
— Мне почему-то показалось, что ты чем-то расстроена, может, поделишься?
— С чего бы это? Думаешь, возьму и выложу все первому встречному? Как бы не так. — Она специально решила говорить как можно грубее, чтобы он поскорее оставил ее в покое.
