Бомбина вылетела на бульвар и помчалась по дорожке больших волнений к площадке безумных поступков.
Гриши не было, но раздался восторженный крик:
– Бомбина! Мы как раз идем, а ты как раз тоже, идешь.
К ней бросились Кирилл и Кристина. Бабушки вели их по бульвару.
– А в цирке смешно! Там клоун!
– Кот Кризис на гитаре играет когтями!
– Там мороженое называется «Цирк»!
– И майки с наклейкой – портрет клоуна Лени!
– А мы уже вернулись!
– Бабушка, можно мы погуляем с Бомбиной? А ты иди домой, – это сказала Кристина. А Кирилл тоже сказал:
– Бабушка! У тебя рефераты непрочитанные! Иди, иди. Мы побудем здесь, на свежем воздухе.
При упоминании о свежем воздухе бабушки поцеловали внуков и заспешили по домам. Бабушка Кристины решила готовить голубцы, их любит вся семья. Бабушка Кирилла помчалась к своим профессорским делам. Тем более, у нее теперь был свой удобный кабинет для работы. Она в нем стала читать рефераты по испанской философии, которые написали ее аспиранты.
А воспитанники держали Бомбину за руки, заглядывали ей в лицо:
– Клоун Леня плакал, как два водопровода!
– А после кинул воздушные шары прямо нам в руки, мне и Кристине!
– Обезьяна Мадама курила сигарету! И стряхивала пепел в баночку из-под пива! Как наш сантехник Смирнов!
– А еще там была красавица, она ходила по канату! У нее зонтик менял цвет! Сначала красный зонтик! Потом зеленый, голубой! И сразу розовый в бутонах!
Потом они без всякого перехода спросили:
– Бомбина! Ты почему грустная?
– Бомбина! А где самый умный Гриша?
– В «Пульсе собаки»?
Каждый из этих вопросов ранил Бомбину в самое сердце. И она не отвечала, а шмыгала носом.
– Ты плачешь, Бомбина? Не плачь!
– Кто обидел? Скажи, мы с ним разберемся! – Кирочка сжал не очень большие кулаки и стал вертеть головой, отыскивая обидчика.
– Перестаньте мне сочувствовать! – крикнула сквозь слезы она. – От этого только сильнее плачу! А у меня от слез краснеет нос, а глаза делаются щелочками!
– Ой, вон идет наш самый умный Гриша! – обрадовался Кирилл.
– А ты, Бомбина, права, нос красный, а глазки маленькие. Лучше бы я не говорила, да? Ты сама велишь не врать и не скрывать, а быть искренними и откровенными.
Гриша издали кричал:
– Бомбина! Привет! Я тебя искал, а тебя нигде нет! И этих нет, – он кивнул на воспитанников. – Куда вы все девались? Я даже беспокоился. И мобильный твой не отвечает! Как назло!
– Я его дома забыла, – она отворачивалась от Гриши по двум причинам. Первая – не проявить радость, что он появился. Вторая – не обнаружить перед самым умным Гришей красного носа и зареванных глаз.
– Мы были в цирке! – завопили воспитанники.
– Там клоун Леня! Он плачет, как шланг на даче! Струями!
– Дрессированные собаки! Танцуют вальс! Прыгают через обруч. У их гувернантки платье в золотых орлах! Но анекдоты они рассказывать не умеют!
– И вообще не говорят ни слова! А наш пес Степа говорит, не покладая языка!
– Погодите, – отвел их рукой от себя Гриша, – почему Бомбина заплаканная? Вы довели? Признавайтесь добровольно!
– Мы не доставали!
– Мы вообще были в цирке!
– Гриша! Там обезьяна курила сигарету!
Гриша прикрикнул на них:
– Не клепайте мне мозги! И не вешайте лапшу на уши! А по-человечески говоря – не морочьте мне голову! И не приучайтесь к сленгу!
– А сам? – ядовито спросила Кристиночка.
– Дурная привычка. Обезьяна курит, и вы, значит, будете?
– А ты, Гриша, тоже куришь! Я видела! – Кристина после цирка была в приподнятом настроении, ей хотелось поругаться. – И Кирочка курит, я видела!
Кирилл ткнул ее локтем в бок:
– Редко. Когда не ладятся дела нашей фирмы «2-К».
– Сыщики хреновы! Расследуйте, кто обидел мою Бомбину! Не можете? А тогда какие вы сыщики? Так, мелкие дети, и все.
– Не мелкие! Мы знаем, кто обидел!
– Сказать, Гриша самый умный? Или лучше не надо? – Кирилл в упор смотрел на самого умного.
– Ладно, потом, – сказал самый умный Гриша, – он обнял Бомбину за плечи, погладил ее мокрую от слез щеку. А она решила собраться с духом и все ему высказать про ЖЖ – живой противный журнал. И про какую-то красавицу Алену, которой он пишет посты. Измену не спрячешь, так она ему скажет. И гордо уйдет, уводя за собой двух детей. Так уходят в кинофильмах обиженные женщины.
Она уже набрала воздуху, чтобы начать говорить свою обвинительную речь. Пусть Гриша не думает, что он самый умный. Она тоже не дурочка и не лохушка.
Но тут около них появился Виртуал. Он улыбался своей обаятельной улыбкой, он свистнул громко в какой-то зелененький свисток, и сразу Бомбина перестала всхлипывать, и нос стал не красным, а хорошеньким носиком обычного цвета.
– Ты читала ЖЖ, – смеялся Виртуал, – а я сидел в Интернете и решил прикольнуться. Там было: «самый шумный», а я сделал «самый умный». И ты, Бомбина, повелась на это. А Гриша-то не изменял! И не писал никаких постов! Быстрее прощай его!
– Прощай самого умного! – кричал Кирочка, а Кристина прыгала вокруг Бомбины и дергала ее за куртку:
– Ошибка! Облом! Обвал! Разводка! Прикол! За любовь надо бороться! – под конец из Кристины вдруг выпрыгнуло высказывание телеведущей семейных советов Нонны Огуречной. – За любовь надо бороться! – Бомбина и Гриша, не сговариваясь пошли к скамейке и сели.
Бомбина положила голову Грише на плечо. Надежное широкое плечо самого умного Гриши. Маленькие дети, Кристиночка и Кирилл играли в цирк. Кирилл был дрессировщиком, он показывал Кристине камешек и говорил:
– Сахар, сахар.
А Кристина изображала обезьянку: прыгала, залезала ногами на скамейку и держала в пальцах кусочек прутика, как будто это сигарета. Курила, стряхивала пепел в баночку из-под пива, подобранную около ближайшей урны.
На соседней дорожке, которую называли аллея важных разговоров, сидели Лидка и Виртуал. Они сидели рядышком и мирно беседовали. Но Лидка беспокойно озиралась: почему никто не проходит мимо, никто не видит, как Лидка сидит с Виртуалом рядышком?
– Виртуал, скажи, ты не исчезнешь? Будешь теперь всегда здесь, на Лунном бульваре?
– Конечно, буду.
И Лидка радостно мурлычет:
– Когда ты меня бросил и сбежал, ну то есть растворился и пропал, я очень тяжело переживала. Учиться не могла, а во сне видела тебя, Виртуал. Я так рада, что ты – Виртуал – необыкновенный.
– Но если я не буду исчезать, то я буду уже не Виртуал, а обычный Виталька, согласна?
– Виталька. Обычный. Как какой-нибудь Леха или Барбосов. Но ведь ты, Виртуал, не Виталька! Я хочу, чтобы ты был Виртуалом!
– Сама сделала выбор, – засмеялся он и тут же исчез. Не было его рядом с ней на лавочке. Лежала только обертка от вафли, которую они грызли, разделив пополам.
– Виртуал! – зовет она. – Где ты? Не прячься, вернись! – Лидка бегает вокруг скамейки, заглядывает за нее, под нее, тычется головой в колючий куст барбариса – нигде нет Виртуала.
Лидка Князева чуть не плачет. Бежит мимо Леха:
– Опять прохлопала своего Виртуала? Губами прошлепала? – И мимо.
Бежит мимо Агата. Она вовсе не за Лехой бежит, просто совпало – ей надо на площадку прощальных поцелуев, и Леха помчался в ту сторону. А так-то Агате Леха сто лет не нужен. Ссора серьезная, на всю жизнь и никак не меньше. Агата до конца своих дней не забудет, как он бросил в нее гитарой. И Леха тем более не простит ей кокетства и коварной измены с чужим-то балбесом, который к тому же трус и лох – убежал, когда Леха появился. Ну что это за парень? И она с ним улыбочками обменивалась! А главное, она доверила ему нести гитару! Как будто он не посторонний, а близкий друг!
Лехе кажется, что если бы с Агатой шел тогда смелый и отважный, то ему, Лехе, было бы легко простить подлую измену. Мало ли, что нам кажется, когда мы злимся и ревнуем. На всю жизнь поругался с Агатой Леха. И сейчас, пробегая по площадке прощальных поцелуев, он увидел ее, отвернулся и сердито засопел – ненависть переполняла его душу. Ну, может, не переполняла, Леха вообще-то не злопамятный, но пусть Агата видит – переполняет. И все, вот так!
А она сидела на качелях, тихонько раскачивалась, напевала песню:
Не кажется, не верится,
Назавтра все развеется,
Уляжется, сумеется,
Притрется все и склеится.
Ей было хорошо без всякого Лехи. И кто такой вообще этот Леха? Бывший друг, а теперь чужой человек. Веснушки на носу, торчащие из-под шапки вихры, и куртка надета как-то косо. А главное, он бросил в нее гитарой и даже не думает извиняться. Не извиняются только хамы, а хамов Агата ненавидит. Все! Вот так!
И тут из-за кустов появляется Виртуал. Он медленно подходит к Агате, безразлично спрашивает:
– Качаешься? А где Леха?
– Не знаю и знать не хочу. Поссорились. На этот раз навсегда.
– Понял, – Виртуал идет на другой конец площадки, там сидит на пеньке Леха и вертит в руке теннисный мячик, желтый с коричневыми полосочками.
