Но педагогов поблизости не оказалось, полиция не успела. Книжки были увязаны. Полсотни пачек унесли в руках, увезли на велосипедных багажниках и даже в машине «Рено», которую подогнал чей-то сознательный папа. Потом разобрали по домам.
Как выяснил Андрей Ренатович (и выяснил очень быстро), чьи-то старательные головы в педагогическом ведомстве приняли решение провести в библиотеках чистку. Мол, там скопилось много книжного хлама. В нем разводятся микробы, он занимает лишнее место. Сейчас достаточно ярких разноцветных книжек с лаковыми обложками, они и нужны современным детям (потому что из числа той самой рекомендованной сотни). А остальные — в санитарный костер. В школе появились две энергичные дамы из городского отдела образования, велели старенькой библиотекарше Анне Константиновне «держаться в сторонке», лихо провели ревизию и объявили «утилем» сотни книг. Несколько дубоголовых старшеклассников погрузили «утиль» в подкативший фургон (парней для этого «мероприятия» освободил от уроков преподаватель ОБЖ, по прозвищу Барклай). А многие учителя ничего и не знали, потому что и без того хватало хлопот в конце учебного года. Зато узнали пятиклассники Брагича — увидели, как роняет слезы Анна Константиновна. Они ничего не сказали своему учителю: не было времени. Главное было — разведать, куда повезли книги. Разведали. И Капитан Мак’Вейк сказал:
— «Торпедоносцы», товсь!..
Кто на великах, кто на автобусе, кто просто бегом рванули за стадион, на пустырь, где после субботников жгли мусор. Рванул и Крылатый Эльф. Он всегда оказывался рядом, если дело касалось книг. А за ним помчался и третьеклассник Заборов.
Пока одни «спасатели» вели перепалку с дядьками-поджигателями, другие выхватывали из кучи потрепанные, но такие замечательные книги. То есть были здесь и неинтересные: всякие «Методики», «Справочники» и «Руководства». Но были и «Дон Кихоты», «Уленшпигели», «Марк Твены», «Дети капитана Гранта» и даже «Мушкетеры» (правда, без корочек). Похоже, что свезли сюда книжки не из одной школы.
— Я знаю эту историю, — покивал Брагич. — Но не знал, что в ней участвовал мой наследник. Да еще в роли одного из лидеров.
— А где вы сами-то были? — не без ехидства поинтересовалась Елена. — Куролесили главным образом ваши питомцы…
— Я не успел. Когда узнал, не мог завести машину. Когда приехал, ребят на пустыре уже не было. А Элька ничего мне потом не сказал… о своем участии… Конечно, все книги они не спасли, осталась немалая груда, но все-таки…
— Вы что же, одобряете их?
— А? — сказал Брагич. И засмеялся.
— Я считаю, что этот случай должен стать темой для педсовета.
— Несомненно, — сказал классный руководитель пятого «А».
Состоялся ли педсовет — неизвестно. По крайней мере, ребят никуда не вызывали и не ругали. Никто, кроме Брагича, который опять сказал:
— Авантюристы!..
При этом он погрозил пальцем своему сыну и Данилке Заборову, которые вертелись неподалеку.
Они теперь постоянно были вместе. Оказалось, что им хорошо вдвоем. Хорошо, вот и все! И никакие тут не нужны объяснения.
Скоро Данька и Эльф закрепили свою дружбу тем, что разобрали надвое старинный бинокль.
— Пусть у каждого будет половинка, — решил Данька. — Будто маленькая подзорная труба.
Их дома́ стояли так, что издалека видны были балконы друг друга. Выскочишь к перилам, наведешь монокуляры, помашешь друг дружке руками. Что еще надо для радости? И не страшны никакие инокробы.
Конец апреля был зябким и слякотным. Однако в первомайские дни накатилось на город густое летнее тепло, а восьмого числа (будто специально к празднику) зацвели на бульварах и в скверах яблони. Ура!..
В городе готовились к большому параду в честь Дня Победы. Школьникам в параде участвовать почему-то не полагалось, но зато решено было устроить для них специальный праздник — провести на стадионе «Железнодорожник» конкурс юнармейских подразделений. И каждая школа готовила свою колонну.
У школы номер сорок были шансы оказаться в числе победителей. Ее командиры собирались удивить судей и зрителей своими барабанщиками. Дело в том, что молодая организаторша внеклассной работы (по прежней должности — старшая пионервожатая), всегда полная энтузиазма Лидочка Евгеньевна со своими юными следопытами отыскала на школьном чердаке полтора десятка старых пионерских барабанов. Пионеров давно уже не было в природе (по крайней мере, в этом городе), и многие даже не помнили, кто это такие, но барабаны — вот они! — были. Следопыты выяснили, что сохранились в таком количестве они только в сороковой школе. Опять же — ура! Эти «экспонаты» спешно почистили и починили. Было решено, что на параде впереди колонны пойдет дюжина барабанщиков — две шеренги по шесть человек.
Завуч Елена Викторовна сначала настаивала, чтобы в барабанщики отбирали «самых достойных», то есть у кого примерное поведение и хорошие отметки. Но для отбора не было времени, и к тому же бить в барабаны и знать таблицу умножения — это разные вещи. И Елена Викторовна с Лидочкой Евгеньевной решили, что пусть барабанят мальчишки из класса Ольги Петровны, из третьего «Б».
— Они там, пожалуй, набарабанят, — для порядка усомнилась Ольга Петровна. — Дым коромыслом…
Ее уговорили с двух сторон.
— Ведь ваш класс один из самых организованных. И почти у всех прекрасный музыкальный слух. Помните, как Восьмого марта они хором исполняли «Первым делом самолеты…»?
Ольга Петровна вспомнила, содрогнулась, но больше не спорила. Ну не враг же она своим детям. Пусть барабанят! В конце концов, не на Красной площади…
Но тут возмутились девочки:
— А почему только мальчишки?! Мы тоже хотим!
Их кое-как уговорили, что барабанщики — это все-таки прежде всего мальчишечья, «военнообязанная» должность. А девочкам пообещали, что их сделают «флажконосцами». Они пойдут следом за барабанщиками и будут размахивать большими разноцветными флагами.
— Представляете, какая красота! — заранее восхищалась Лидочка Евгеньевна.
Все складывалось удачно: в классе было двадцать четыре человека и как раз пополам — двенадцать мальчишек и двенадцать девочек.
— Получаются четыре шеренги! — радовалась Лидочка. — Девочки, соглашайтесь!
Девочки покапризничали и согласились. В общем-то идея с флагами пришлась им по душе. Правда, чуть не испортил дело языкастый Борька Цыпляткин. Он вспомнил и пропел старинную песенку:
Мы не сеем и не пашем,
А валяем дурака!
С водокачки флагом машем —
Разгоняем облака!
Водокачкой, как известно, называлась старинная водонапорная башня в центре города. Когда-то она стояла посреди обширной пустой площади и качала воду для всего города. Сейчас башня была просто памятником старины, и ее обступали пятиэтажные дома, но все же это строение, по традиции, часто поминали в разных разговорах: «Свалиться мне с водокачки, если вру!», «У тебя соображение как у водокачки!», «Торчишь тут, как водокачка!». Вот и сейчас…
— Цыпляткин! — ахнула Лидочка. Она испугалась, что девочки обидятся и забастуют.
Но те забастовали только на минуту, а потом поколотили Цыпу надувным глобусом и утешились. Лидочка принялась обсуждать с ними, как одеться для парада:
— Думаю, что у каждой найдется белое платьице и белый капроновой бант, не правда ли?
С мальчишками было сложнее. Смешно ведь маршировать с барабаном, когда на тебе мешковатые штаны с пузырями на коленях и потрепанные за долгий учебный год школьные пиджаки. Стали спешно готовить специальную форму. Родителям велено было раскошелиться на ткани, но оплату заказа на фабрике школа взяла на себя (Елена Викторовна убедила директора). Каждый барабанщик получил к празднику синие шорты с желтым ремешком и рубашку военно-полевого цвета с погончиками и латунными пуговками.
Репетировали неделю. Бравый военрук Барклай в этом деле оказался беспомощен, и командовал теперь Брагич. Он вспомнил свое артековское детство и барабанные марши советской поры. Самый лучший марш был «Корабельный».
— Не забудьте, чтобы у каждого были белые носочки… — суетилась Лидочка Евгеньевна.
У знакомых в военной части она раздобыла для барабанщиков пилотки, но оказалось, что те велики: наезжают на уши.
— Пусть уж лучше топают с открытыми головами, — посоветовала Ольга Петровна. — Лохматые и жизнерадостные, как под музыку «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер…».
Музыку помнили.
Так они девятого числа и промаршировали по стадиону — бодро стуча незагорелыми ногами по беговой полосе, с торчащими острыми локтями, радостные и взъерошенные. Может, и правда, лупили «Корабельный марш» кто в лес, кто по дрова, но все равно это не слышно было за оркестром, и зрители аплодировали от души.
