Дорога пересекла поле. Уже показались колхозные строения. За мостом через речку Каменку начинался забор, за которым зеленел сад. К забору была прибита доска с надписью: «Дорожный мастер». Все это пионеры видели не раз. Но они не знали, что дорожный мастер и есть тот самый гражданин Татьин. Они увидели его у калитки.
— Ни слова! — предупредил Кравцов и повторил: — Ни одного грубого слова!
Рядом с Татьиным стоял председатель колхоза. Они крупно разговаривали между собой, и ребята услышали несколько фраз.
— Вы все на дармовщинку метите! — с надрывом произнес Татьин. — А пора бы уж научиться ценить чужой труд!
— Колхоз дает за сад настоящую цену, — ответил председатель. — Больше мы заплатить не можем. Да и никто не даст больше!
— Нет! — почти крикнул Татьин. — Вы пользуетесь тем, что меня переводят на другое место, и хотите за бесценок прибрать мой сад к своим рукам! Не выйдет! Я знаю, что делать! Моих яблок вы не попробуете!
— Ваше дело! — Председатель резко махнул рукой. — Приходите в правление — деньги за дом вам выписаны. А сад — забирайте с собой… если сможете!..
— Никак он уезжает куда-то? — спросил Анатолий.
— Туда ему и дорога! — отозвался Саша Чудов. — Правильно этот назвал его — выжига!..
* * *
Прошло несколько дней.
Ребята завтракали. Алик Сысоев с аппетитом уплетал манную кашу с вареньем и чуть не подавился от резкого толчка в бок. Он обиженно посмотрел на сидевшего справа Сашу Чудова, который недобрым взглядом провожал знакомую тучную фигуру гражданина Татьина, спешившего к домику лагерного начальства.
Алик подтолкнул соседа слева. Сигнал облетел стол, и все пионеры уставились на дорожного мастера.
— Опять! — произнес Анатолий, когда Татьин вошел в дом. — Чтоб у него сгорел этот сад! Кляузник несчастный!
— Зря мы отпустили того шкета! — сказал Алик. — Это он все лазает за яблоками, а нам отвечать приходится!
Саша Чудов решительно отодвинул тарелку, медленно вытер губы и объявил:
— Сегодня пойдем… с ведром. Найдем… поговорим.
Кравцов не рассказал отряду, зачем приходил гражданин Татьин. Но ребята видели, что пионервожатый не в духе, и поняли, что разговор был неприятный. Хотя никто не чувствовал за собой никакой вины, настроение у всех упало. Кто знает, что подумали начальник лагеря и Кравцов? Может быть, они на этот раз поверили хозяину сада? Особенно не по себе было Тихомирову, Сысоеву и Чудову. Им казалось, что пионервожатый подозрительно поглядывает на них.
С трудом дождались ребята двенадцати часов, когда по распорядку дня наступало свободное время. Как только пионеров распустили, Саша, не говоря ни слова, вытащил из-под кровати трофейное ведро и вышел из дачи вразвалку. Так он ходил редко — в минуты крайнего возмущения. Алик и Анатолий двинулись за ним. Кое-кто хотел присоединиться, но Чудов остановил их.
— Это наше дело. Потребуется, — Алика пришлем…
Деревня была небольшая. Дважды ребята прошлись по ней из конца в конец, заглядывая во дворы и на огороды. На третьем заходе они увидели своего пленника. Он копал червей на задворках.
Ребята перелезли через изгородь. Парень заметил их и воткнул лопату в землю.
— Ведерко принесли! — воскликнул он, когда хмурая троица приблизилась к нему. — Как ягоды — сладкие?
— А как яблоки — не кислые? — с открытой угрозой спросил Анатолий.
Мальчишка залился смехом.
— Опять вам досталось?
Алик и Анатолий чуть не набросились на него с кулаками, но Саша удержал их, раскинув в стороны руки.
— Ты знаешь, что сейчас с тобой будет? — произнес он с расстановкой.
Мальчишка не испугался. Он сунул в рот три пальца, и оглушительный свист резанул уши. Точно эхо, раздался ответный свист: сперва сзади, потом справа и слева. Удивленным пионерам показалось, что свистят со всех сторон.
— Сигнализация-то у нас — во! — хвастливо произнес паренек и показал оттопыренный большой палец. — На все сто с присыпкой! Смотрите!..
К месту происшествия бежали деревенские мальчишки. Пионеры невольно придвинулись друг к другу. Теперь им надо было думать об обороне, — вокруг них столпилось больше десятка крепких пареньков, с любопытством разглядывавших незваных гостей.
— Давайте ведерочко! — миролюбиво сказал бывший пленник, который сейчас стал хозяином положения. — Спасибочко, что сохранили и на дом доставили!.. А теперь — хотите, мы проводим вас до лагеря, чтобы вы не заблудились, а желаете — поговорим. Выбирайте!
— Поговорим! — выпалил Анатолий. — И не думайте, что мы вас побоимся! Ты — мелкий воришка и к тому же — трус! Свою вину сваливаешь на других! А мы не будем отвечать за тебя! Мы пионеры и не хотим, чтобы наш лагерь позорили!
Деревенские мальчишки зашумели. Кто-то крикнул:
— Ильюшка! Чего смотреть, как они лаются! Давай всыпем, чтоб не ругались!
Ильюшка — а это и был знакомый пионерам паренек — поднял руки. Шум прекратился.
— Может, еще и всыпим, — сказал Ильюшка. — Но сначала объясним. Они все-таки пионеры… А мы ведь тоже пионеры! — обратился он к гостям. — Это наш отряд. Боевой отряд! У нас и раненые есть. Витя, покажи-ка ногу!
Один из деревенских мальчишек задрал штанину. На икре у паренька виднелось несколько красных пятнышек.
— Это ваш Татьин постарался! — произнес Ильюшка.
— Почему наш? — возмутился Анатолий.
— Вы его защищаете… Мы в сумерках играли у речки. Витька зафутболил мяч за забор. Пришлось лазать за ним. А этот Татьин не разобрался и от жадности из ружья солью ка-ак бабахнет… За это мы и дали ему жизни — через неделю потрясли яблони! А он подумал на вас — лагерных, потому что в деревне воровства сроду не было.
— Надо в милицию про такие дела сообщать, а не яблоки воровать! — возразил Анатолий. — Тоже еще — мстители нашлись!
— Ха-ха!.. В милицию! — ответил Ильюшка. — Да он там такого наплетет, что нас же и оштрафуют или в суд потянут!.. Мы ногу Витьке подорожником перевязали — она и подсохла через три дня.
Разговор принимал мирный оборот. Общая неприязнь к хозяину сада сблизила ребят. Они уселись на траву, и Ильюшка рассказал, как они организовали опасную вылазку в сад, чтобы отомстить за Витьку.
— А яблоки мы и не ели! — сказал Ильюшка. — Не поспели еще — кислые… Свиньям скормили.
— Говоришь — кислые, а сегодня ночью опять полезли! Зачем? — спросил Анатолий. — Он с утра прибежал в лагерь жаловаться!
— Тут дело другое!.. Это он так подумал… А мы не за яблоками! Мы, наоборот, — сад караулили! — Ильюшка загадочно улыбнулся и посмотрел на своих ребят. — Расскажем, что ли?..
* * *
Мирно спал лагерь. Ночь была темная и теплая. Из открытых окон доносилось сонное посапывание ребят.
Вдруг скрипнула калитка. Чья-то фигурка пробежала по усыпанной песком дорожке прямо к даче третьего отряда и ловко забралась в окно.
Анатолий проснулся оттого, что кто-то легонько дернул его за ногу.
— Чего? — спросил он, не открывая глаз.
— Вставай! Буди ребят!.. Вы обещали помочь! Помнишь?
Анатолий сел на кровати.
— Ильюшка?
— Ага! Быстрей!
Анатолий вскочил и побежал босиком вдоль ряда кроватей.
— Подъем! — шептал он, сдергивая с ребят одеяла. — Тревога!..
А лагерь спал все так же спокойно. Никто не услышал, как часть пионеров третьего отряда оделась, вылезла из окон дачи и вышла за ограду. Никто — так, по крайней мере, думали ребята…
— Бегом! — скомандовал Ильюшка.
Деревня осталась позади. Впереди была речка и стоящий на отшибе дом дорожного мастера. Когда в темноте показался забор сада, ребята услышали ровное постукивание топора.
— Ну и человек! И откуда такие люди берутся! — выругался Саша Чудов и побежал еще быстрее.
Метрах в двадцати от забора пионеры столкнулись с двумя пареньками из Ильюшкиного отряда.
— Две уже порубил! — чуть не плача, выпалил один из них.
— А у вас готово? — спросил Ильюшка.
— Готово!
Ильюшка громко свистнул.
Постукивание топора за забором прекратилось, а на дороге в нескольких местах одновременно вспыхнули спички. Затрещали сухие сучья — и четыре костра вскинули к небу яркие языки пламени. Все вокруг осветилось: и плотный забор, и зеленые кроны яблонь, и коричневая железная крыша дома дорожного мастера.
— На абордаж! — крикнул Ильюшка.
Пионеры бросились к забору и оседлали его во всю ширину сада. Странная картина открылась им. В колеблющемся свете костров призрачно белели стволы яблонь. Желтыми огоньками светились в густой зелени яблоки. Два дерева в первом ряду лежали на земле. Сиротливо торчали два свежих пенька. Растерявшийся Татьин стоял с топором в руке у третьей яблони.
— Что делаешь, жадюга? — крикнул Анатолий. — И не стыдно?
