Ее глаза начали закрываться.
– Ну и дурак, – сказала она и зевнула. – Холодно здесь. Если хочешь, можешь лечь под одеяло.
Так я и сделал. Ей пришлось немножко подвинуться, что оказалось непросто из-за всех этих штуковин, которые были к ней прикреплены. И трубку, которая шла к ней в руку, тоже пришлось подвинуть, а то я ее придавил бы. Это тоже оказалось непросто. Но мы все сделали быстро, потому что знали: у нас всего несколько минут, а потом медсестра вернется. И я лег рядом с Лил, и обнял ее одной рукой, и почувствовал, как она приникла ко мне и затихла. А когда она заговорила, это был только шепот.
– Дуг, – сказала она, – я очень надеюсь, что буду одной из четырех.
– Будешь, – ответил я.
– Кто это сказал?
– Я.
Долгая тишина. Я уж думал, она заснула. А потом услышал:
– Ладно.
И тогда я понял, понял твердо и окончательно, что она выздоровеет. Не спрашивайте меня, как. Но теперь я знал. Думаете, я вру? Про это – никогда. Про что угодно, только не про это.
* * *
Цифры ничего не значат. Но есть вещи, которые значат очень много.
И в июне они стали происходить одна за другой.
Во вторую субботу, после доставки заказов, я подошел к Мэрисвилльской бесплатной публичной библиотеке и увидел, что там меня ждет Лукас. Было понятно, что он все утро искал работу. Он сидел в каталке с усталым, побитым видом, и нетрудно было догадаться, что ему говорили. «Извини, сынок», «Сегодня для вас ничего нет», «Не думаю, что ты справишься», «Не отвлекайте меня попусту».
Если бы вам пришлось выслушивать то же самое, у вас тоже вид был бы усталый и побитый. – Затащить тебя на лестницу? – спросил я.
Он посмотрел на меня, и его лицо на секунду помрачнело, как у старого Лукаса. Но не совсем так.
– Думаешь, я сам не могу?
– Лукас!
– Думаешь, мне это не под силу?
– Я думаю, что тебе все под силу, – сказал я.
– Правильно, черт возьми, – сказал он. – Правильно. Мне все под силу.
Он развернулся и подкатился задом к лестнице из шести ступеней. Потом посмотрел через плечо, откинулся назад и одновременно потянул за переднюю часть левого колеса. Потом откинулся назад еще сильнее, и его кресло стало подниматься на первую ступеньку. Думаете, я вру? Как-то криво, но поднималось – а потом он вдруг начал падать.
Я чуть не бросился к нему.
Но он наклонился вперед и удержался, а левое колесо уже стояло на первой ступеньке. Потом он снова откинулся и потянул за правое колесо – еще одно усилие, и вот он уже на второй ступеньке, ловит равновесие. Поймал и посмотрел на меня, весь в поту.
– Чего ты улыбаешься, как идиот? – спросил он.
– Давай дальше, – сказал я.
Он забрался на следующую ступеньку, откинулся назад, потянул, весь мокрый.
– Неплохо, – сказал я.
На третьей ступеньке он снова чуть не упал, но удержался и наклонился вперед немножко дальше, а потом залез на четвертую, и на пятую, а потом стал затаскивать себя задом на шестую – тащил и пыхтел, но все равно свалился обратно на пятую.
– Нет. Не подходи, братишка.
Я послушался. Вы тоже послушались бы.
Он опять выпрямился, подождал минутку, наклонился влево и стал тянуть, крепко зажмурившись, и наполовину поднял каталку, а потом наклонился вправо, снова крепко зажмурился – и наконец одолел последнюю ступеньку Мэрисвилльской бесплатной публичной библиотеки. Дышал он тяжелей, чем обычно.
И я тоже.
– Неплохо, – сказал я.
– Тут вся штука в равновесии, – сказал Лукас.
– Не очень-то быстро у тебя выходит.
– Практики маловато. Погоди еще.
Улыбка – та самая.
Потом дверь библиотеки открылась, и оттуда вышел – наверное, вы не поверите, но был июнь, и что правда, то правда, – вышел тренер Рид. Из библиотеки!
Думаете, я вру?
– Ловко у вас получается, – сказал он.
– Спасибо, – ответил Лукас.
– Надо много силы, чтобы вот так затащить себя наверх.
– Ну, не знаю, – ответил Лукас.
– А я знаю, – сказал тренер Рид. И посмотрел на меня. – Твой брат?
Я кивнул.
– Джек Рид, – сказал он Лукасу. Потом открыл дверь библиотеки и придержал ее, чтобы Лукас мог заехать внутрь.
Может, Лукас и не очень этого хотел, но после того, как целый день пытаешься пролезть со своей каталкой в разные места, где ты никому не нужен, наверное, приятно, если кто-то придержит перед тобой дверь.
Я зашел туда вслед за Лукасом и по дороге посмотрел на тренера Рида.
А он – на меня.
Внутри я пошел к лифту.
– Подождите, – сказал тренер Рид.
Лукас остановился и медленно развернул каталку. И знаете что? Я посмотрел на него и понял, что с ним все будет нормально. Пусть он был усталый и побитый – я все равно видел, что с ним все будет нормально. Так он выглядел.
Вдобавок был июнь. А в июне полярные крачки наверняка летают уверенно.
– Я слышал, вы ищете работу, – сказал Тренер Рид.
– Ищу, – голосом старого Лукаса.
– Ну и как?
– Как, как, – сказал Лукас. – Лучше некуда. Все кругом только и мечтают взять на работу парня в каталке. У меня уже восемь или десять предложений – прямо не знаю, что выбрать.
– Ясно. Так я и думал.
Лукас стал поворачиваться обратно.
– А может, у меня поработаете? – спросил тренер Рид.
Честно, так и сказал. Июнь!
Но Лукас ему не поверил.
– Смешно, – сказал Лукас. – Очень смешно. Вам бы на сцене выступать. Будете там отпускать шуточки про безногих – глядишь, и разбогатеете. Они не такие веселые, как шуточки про безруких, но может, вы и про них что-нибудь придумаете.
– Я не шучу.
Лукас подкатился к нему поближе. Все еще старый Лукас.
– И что я у вас должен делать? Учить бегу? Или прыжкам в высоту? Или с шестом? Я же ого-го как с шестом прыгаю!
Тренер Рид посмотрел на меня, а потом снова на моего брата.
– Может, бегу. Может, гимнастике. Я видел, как вы поднялись по лестнице. Может, упражнениям с гантелями. У меня такое чувство, что вы способны делать очень много всего, хотя сами этого и не знаете.
– А вы откуда знаете?
Тренер Рид снова посмотрел на меня.
– Оттуда, что я тоже там был.
Долгая тишина.
– Мне нужен помощник, – сказал тренер Рид.
– Тогда, может, вам лучше найти кого-то…
– Помощник учителя физкультуры в средней школе. От этого учебного года остались две недели. Если начнете сейчас, успеете разобраться, что да как, и к сентябрю будете готовы.
– Если вы еще не заметили, у меня нет…
– В понедельник утром. В семь утра. Мы открываем последнюю секцию – баскетбольную. Если появитесь вовремя, место будет ваше. Только имейте в виду, что в школе уйма ребят, которые так и норовят что-нибудь отколоть. Не знаю, сумеете ли вы с ними сладить.
– Я не появлюсь, – сказал Лукас.
Тренер Рид посмотрел на меня.
– Да, сэр, паршивец вы этакий, – сказал я. – Он появится.
– Хорошо, – сказал тренер Рид и пошел по лестнице вниз.
Мне захотелось догнать его и поцеловать.
Лукас посмотрел на меня.
– Я не буду наниматься на работу, которую не могу выполнять.
– Согласен, – ответил я. – Мне тоже кажется, что ты не справишься.
Лукас уставился на меня так, как будто старому Лукасу сильно хотелось что-то сказать. Но старый Лукас промолчал. Вместо этого Лукас кивнул, и лицо у него стало очень серьезным и решительным. А потом он вдруг улыбнулся. И развернул коляску.
В вестибюль вошла миссис Мерриам. Очки сидели у нее на носу, так что она выглядела не совсем глупо.
Лукас засмеялся. Засмеялся!
– Вам помочь? – спросила она.
– Спасибо, я сам, – сказал он.
* * *
Мы поехали в лифте на второй этаж. Лукаса не огорчила железная дверь, в которую нам пришлось протискивать каталку. Его не огорчило, что лифт громыхал всю дорогу наверх. И не огорчило, что скрипели канаты, которые нас тянули. И не огорчило, что лифт остановился на пару дюймов ниже, чем надо. Он дернул каталку и сам затащил ее на этот бортик.
За столом, где обычно работала Лил, сидел мистер Пауэлл. Он смешивал краски.
– Ты опоздал, – сказал он.
– У Лукаса было собеседование, – сказал я.
– Какое место ему предлагают?
– Помощника учителя физкультуры в средней школе, – сказал Лукас. – В понедельник открываем секцию баскетбола.
И знаете что? Мистер Пауэлл ни капельки не удивился. Думаете, я вру?
– Начните со штрафных бросков, – сказал он. – Штрафные броски дисциплинируют ум, глаз и руку. Это очень полезное упражнение.
Лукас засмеялся. Так здорово!
– Похоже, вы знаете, о чем говорите.
Мистер Пауэлл поднял бровь.
– Я библиотекарь, – сказал он. – Я всегда знаю, о чем говорю. Как по-твоему, мистер Свитек, это правильный серый?
Мы подошли к столу, на котором – наверное, вы помните, – лежала моя Полярная Крачка.
– Кто это нарисовал? – спросил Лукас. Теперь ему уже не надо было наклоняться так низко, как в первый раз.
– Ваш брат, – ответил мистер Пауэлл.
Лукас дотронулся до края листа.
