Я невольно включил двигатель. Мотор Камилла тихо заурчал.
Кабан это услышал и, глянув на нас исподлобья, со странной усмешкой произнёс:
– Зачем же так опрометчиво? В этом нет ни малейшего смысла. Да и дорога так себе…
Сказав это, он значительно кашлянул. По правде сказать, он откашливался всё время без остановки, откашливался, а может, он так похрюкивал? Но мы обратили на это внимание только сейчас, когда он заговорил о дороге.
Я опустил стекло и заметил:
– Она уж вовсе не такая плохая. Вчера мы тут проехали, и всё было в порядке. Даже Камилл – это наш автомобиль – почти не жаловался, а он весьма чувствителен к дороге…
– Между вчера и сегодня может быть великая разница,- философски заметил кабан и иронически хрюкнул.- То, что было хорошим вчера, может испортиться сегодня. То, что вчера казалось лакомством, сегодня превратилось в помои. Могу привести примеры, случаи, факты…
– Но дороги так быстро не меняются,- вмешалась в разговор жена, оттолкнув меня от окна и сама высовываясь наружу.
– Вы заблуждаетесь,- всё с той же небрежной усмешкой обронил кабан.- В самом деле, вчера дорога была ничего себе, а сегодня – это сплошной ужас.
– А что такое случилось?- спросили мы оба одновременно.
– Мы её испортили. Наше семейство трудилось ночь напролёт. Вам, конечно, известно, как умеют рыть кабаны. На тракторе теперь не проедешь. Перепахана и перерыта…
– А я всё-таки не верю,- сказал я,- не верю. Я не хочу, разумеется, обидеть вашу семью и усомниться в её талантах, но чтоб вы в течение одной только ночи могли испортить асфальтовую дорогу…
– Ну, мы были не одни,- пояснил кабан.- Нам помогало семейство носорогов. Носороги в таком деле незаменимы.
При этом сообщении жена так подскочила на сиденье, что Камилл закачался на рессорах.
– Носорогов нам только не хватало!- воскликнула она в отчаянии.
Я же старался держать себя в руках.
– Ну хорошо,- сказал я,- а как же мы выберемся отсюда, когда получим ваше великодушное согласие покинуть этот очаровательный уголок?
– О, осложнений не предвидится!- заметил кабан.- Это дело слонов. Они утрамбуют дорогу не хуже любого катка.
– И слоны у них тоже есть!- зарыдала моя жена и под бременем горя навалилась на баранку Камилла, отчего тот издал, разумеется, долгий пронзительный вопль, который подхватило окрестное эхо, изрядно его при этом усилив.
Сигнал нашего автомобиля произвёл на кабана наилучшее впечатление.
– Замечательная музыка,- хрюкнул он.- Если придётся устроить костёр, мы попросим, чтоб вы на этом инструменте аккомпанировали нам для танца.
Затем он изысканно поклонился и направился в те самые кусты, откуда только что вышел. Впрочем, хрюкнул ещё из зарослей на прощание:
– До встречи на пляже!
Едва кабан скрылся в чаще, как мы принялись думать, как же нам, собственно, теперь быть. С одной стороны, мы были напуганы, с другой – нам не очень-то хотелось отправляться в дорогу. Погода стояла великолепная, в самый раз понежиться на пляже, позагорать, пока не кончился отпуск, покупаться в море, тем более что это море нам точно с неба свалилось.
Казалось бы, такая вещь, как море, с неба свалиться не может, и тем не менее это не совсем так. Нам оно, вне всякого сомнения, свалилось с неба. Стоило ли пренебречь такой возможностью?
Обычно, собираясь на море, надо долго складывать чемоданы, потом долго ехать, потом искать место, где б можно поставить машину, и когда наконец человек уже без сил ступает на берег, то выясняется, что погода испортилась, хлещет дождь, воет ветер, перекатываются волны высотой с автобус, и о том, чтобы войти в воду, не может быть и речи.
А тут море, говорю, точно с неба свалилось. Безо всяких Хлопот. Вдобавок ещё чудесная безоблачная погода!
Мы разом выскочили из машины и захлопнули дверцы. Будь что будет, мы – на пляж!
– Возьмём с собой Тютюру?- спросила жена.
– Хочет, пусть идёт с нами,- ответил я.
Но Тютюра идти на пляж не пожелал. Вероятно, он спал, забившись куда-то в угол. Впрочем, после ночной караульной службы отдых, разумеется, нужен. «Пусть себе поспит,- подумал я,- пусть ему приснятся самые замечательные сны, какие только могут присниться ёжику».
Мы привели в порядок наш небольшой лагерь, убрали недоеденный завтрак, который прервался, как вы, конечно, помните, из-за неожиданного появления жирафы, искавшей соли, с тем чтобы посолить мужу редиску (объясните мне, пожалуйста, что за странная блажь есть с утра пораньше редиску?), и, закинув за спину сумки с пляжными принадлежностями, нахлобучив большие соломенные шляпы, мы двинулись на пляж.
Пляж был совсем не тот, что рано утром. Тогда было тихо и пусто, а теперь издалека, перебивая шум прибоя, разносился галдёж, какого мы ещё в жизни не слыхивали. Такие звуки раздавались, быть может, в древности на Ноевом ковчеге (корабле, о котором рассказывает библейское предание), когда во время знаменитого потопа, случившегося вскоре после сотворения мира, там были собраны все существующие на свете животные.
По дороге на пляж мы обратили теперь внимание на множество мелочей, которые нас прежде не интересовали.
Заметили палатку возле тропинки, а рядом с ней на верёвке шкуру зебры.
Нам стало как-то не по себе, оба мы, и жена и я, очень любим зебр, а тут пожалуйста – такое зрелище.
– Наверно, кто-то её убил,- сказала жена.
– Да, похоже…
– Бедное животное,- вздохнула жена.
– Можно сделать предположение,- заметил я,- что в палатке поселился охотник.
– Не исключено,- согласилась жена.
– Как это жестоко – стрелять в беззащитных зверей. И зачем только ему эта шкура?
– Может, на манто.
– Но ведь чёрно-белых никто не носит.
– На коврик у кровати…
– Непрактично,- заметил я.- Белые полоски испачкаются раньше чёрных. И что тогда? Чёрные будут хоть куда, а белые уже ни на что не сгодятся…
В ту же минуту из входа в палатку, возле которой мы остановились, высунулась голова зебры. Только одна голова и больше ничего.
– Она отлично стирается,- сказала голова и захихикала.
Мы глянули друг на друга в изумлении.
– Нет, правда! Можете поверить, стирается великолепно,- повторила голова всё с тем же хихиканьем.
Я смутился и залепетал:
– Простите, пожалуйста… Мы думали, что это… Что она… Ну вот то, что здесь на верёвке…
– А, моё платье?- захихикала опять зебра.- Час назад я его выстирала, и теперь оно сушится… К сожалению, взяла с собой в отпуск одно-единственное платье, и вот приходится сидеть нагишом в палатке и ждать, когда высохнет.
– А, так вот почему вы высовываете одну только голову,- сказала, вздохнув с облегчением, моя жена.
– Ну разумеется!- подхватила зебра.
– Прелестный узорчик,- заметила жена, рассматривая шкуру вблизи.- И качество, знаете, превосходное.
Зебре, как видно, это доставило большое удовольствие.
– Ещё моя мама покупала. С самого детства она одевала меня с чёрно-белой полосочкой.
– Полосочки всегда в моде,- улыбнулась зебре моя жена.- Вам они, конечно, к лицу…
– Надеюсь, мы ещё встретимся,- сказала зебра.- Я буду в платье, и вы скажете ещё своё мнение… А вы на пляж?
– Да,- подтвердили мы оба.
– Ну так я приду,- произнесла, вновь захихикав, зебра и спрятала голову в палатку.
Мы двинулись дальше.
Неподалёку от пляжа, в тени деревьев-великанов, сидели на цветастом пледе два старых бегемота и, громко сопя, резались в карты. Сопели они, вероятно, из-за жары. Однако нас ничто уже не дивило.
Не удивились мы и тогда, когда мимо пролетели по тропинке три велосипедиста, едва не сбив нас при этом. То обстоятельство, что это были три крикливых павиана, не произвело уже ни малейшего впечатления. Притерпелись!.. Мы делали вид, будто всё это в порядке вещей, будто ничего особенного не происходит.
Ноги вязли в пушистом песке пляжа. Мы ощущали, что становимся центром всеобщего внимания. Сколько пар глаз, с самым разным разрезом, следило за нами, пока мы шагали через пляж! А мы уже присмотрели пустое местечко вблизи берега. Мы старались не глядеть по сторонам и как ни в чём не бывало вполголоса беседовали друг с другом.
– Ну, как ты себя чувствуешь?- осведомился я у жены.
– Да так себе,- ответила она.
– Страшновато, а?
– А тебе?
– Страшновато.
– И мне тоже.
– Надеюсь, ничего худого они с нами не сделают…
– Если б хотели, давно б сделали…
– Вот, вот…
– Послушай!- воскликнула вдруг жена, хватая меня за руку.- Может, они считают нас своими?
– Но это же невозможно!
– Почему?
– Потому что мы люди.
– Тоже верно,- согласилась жена.- Не кажется ли тебе, впрочем, что мы люди только друг для друга, а для них мы то же самое, что они для нас?
– Ты полагаешь, они считают нас зверями?
– Ну, может, не зверями, но какими-то такими существами…
Мы разлеглись на облюбованном нами местечке. Подставили спины под солнце и принялись всерьёз загорать. Однако краешком глаза всё время следили за тем, что происходит вокруг.
