Жулька норовил удрать, но Костик держал его, убеждая:
— Заблудишься, непутёвый, или на кабана наскочишь. Покусает он тебя, наплачешься.
За разговором и время быстрее летит и не так жутко: по верхушкам кустов ходит ветер, таинственно шумит. Как в джунглях. Костик в джунглях не бывал, но представляет, что так же шуршит бамбук, когда к водопою пробирается тигр…
Часов у Костика нет, но потому, что солнце еще высоко, он определил, что сидел в зарослях недолго. Можно было одеваться — что не совсем высохло, на нём досохнет.
Пока дошагал до центра станицы, одежда просохла, а от страха, пережитого на стремнине Убегая, и следа не осталось.
Центр станицы — это большая площадь с памятником Ленину, окружённым цветником и ёлочками.
По сторонам площади стоят здания сельского Совета, правления колхоза, магазина, кафе «Встреча». На площадь выходит и станичный парк. В глубине парка строится новый Дом культуры. Стены уже возведены — на самой высокой бьётся красный флажок.
Огромный будет Дом культуры — самое видное здание на площади. Да и во всей станице, если не считать средней школы, в которой учится Костик. Три этажа новой школы растянулись на квартал — от угла до угла.
Саша, брат Костика, работает в колхозе прорабом — производителем работ, если полностью сказать. Отец называет его начальником строительства. Саша обычно возражает, но не может скрыть, что ему приятно это слышать.
Костик легко нашёл Сашу — он стоял наверху с рабочими и что-то показывал им на чертеже.
Костик помахал развёрнутой телеграммой. Саша заметил и движением руки позвал: поднимайся сюда! Это была удача. Костик уверен был, что Саша велит подождать внизу и придётся потом просить разрешения полазить по этажам. Жулька встал на задние лапы, упираясь передними в колени Костика: возьми меня, друг! Схватив Жульку, Костик кинулся к лесам.
Леса — длинные деревянные мостки, приделанные к стенам. С мостка на мосток ведут наклонные переходы с поперечными планками, чтоб удобнее ступать. Мостки и переходы ограждены перильцами. Вроде бы гигантскую этажерку, полки которой связаны лестницами, приставили к стене здания. На первую полку этой этажерки Костик вбежал смело и быстро. По пути на вторую почудилось, что этажерка подрагивает. А вдруг повалится? Или рассыплется на доски и брёвнышки? До земли лететь далеко! Снизу казалось, что второй этаж — вот он, рукой достать, а сверху глянешь — жуть берёт. За перильца браться боязно — шаткие! Костик, едва не прижимаясь к стене, медленно пошёл дальше.
А вылез наверх, посмотрел по сторонам и ахнул: ну и вид же открылся! Вся станица перед глазами — дома, сады, школа. Поля за станицей видны, виноградники, дороги, по которым мчатся автомашины. За ними — огромные пыльные хвосты, будто не грузовики, а кометы торопятся к элеватору! Лесополосы зелёными заслонами протянулись. И дождевые тучи на краю неба. Они движутся вдоль горизонта, значит, обойдут станицу и поля, уплывут к горам, значит, не помешают отцу убирать хлеб!
Бетонные плиты перекрытия устойчивы — идёшь, как по земле. Пошагал к группе, в которой стоял брат. Жулька вертелся на руках, побегать хотел. Костик не разрешил ему — может, несмышлёныш, сорваться!
Саша говорил о непонятном. А в чертёж заглянуть не удавалось — рабочие загораживали, и ветер норовил смять лист, и Саша заслонял его собой.
Поговорив с рабочими, Саша сложил чертёж.
— Ну, что там у тебя?
Узнав, в чём дело, солидно сказал:
— Сейчас председателя и в правлении поймать нелегко. Разве что вечером — на наряде… Но о машине договорюсь.
Костик слушал брата и разглядывал уголок чертежа, да разве что поймёшь по уголку.
— Любопытно? — спросил Саша, перехватив взгляд Костика. — Минутку уделить смогу…
Громко, точно к нему экскурсия пришла, Саша рассказал, что в Доме культуры будут зрительный зал на четыреста пятьдесят мест, спортивный зал, библиотека, комнаты для художественной самодеятельности, кабинеты для музыкальной школы, для фотокружка, для изостудии, а возле Дома культуры — открытый плавательный бассейн-лягушатник для малышей.
— Ты успеешь ещё поплескаться в нём — построим, пока ты маленький, — пообещал Саша.
Костик не считал себя маленьким, но не обиделся — соблазнительно побарахтаться в бассейне.
В это время к строительной площадке подъехала «Волга». Председатель, рослый, грузный, выбрался из неё и поманил Сашу: дескать, слезай-ка с верхотуры!
Саша начал быстро спускаться. Костик — следом. Он шёл и гордился собой: он поднялся наверх, а председатель не решился!
Председатель спросил Сашу — не нужно ли чего для стройки. Саша перечислил, загибая пальцы, председатель кивал головой: обеспечим.
Разговор о стройке закончился, и Саша показал председателю телеграмму.
— Встретить надо, — сказал председатель. — Лида — наш будущий садовод, как не уважить её!.. Свободных машин, сам понимаешь, у меня нет. Я попрошу водителей, что возят хлеб на элеватор: Лиду встретят и доставят домой в кабине. Не обидится, думаю, у нас — жатва.
— Не обидится, — сказал Саша.
— Ну, а ты на кого выучишься? — обратился председатель к Костику. — Если, допустим, в космонавты пойдёшь, ко мне не обращайся — машины не дам, пешком ходи по земле.
А если на инженера-электрика, или на музыкального руководителя, или на ветврача, то я за тобой на станцию свою «Волгу» вышлю. Даю слово! Договорились?
Костик не знал, что ответить: он ещё не решил, кем станет. Можно и космонавтом, и инженером, и оператором на ферме, как мама, и комбайнером, как папа, и строителем, как Саша. Разве просто решить?
— Ты подумай, а потом поделись со мной, — сказал председатель, садясь в машину.
— Подумаю, — произнёс Костик.
Костик солидно вышагивал по улице. Жулька бежал впереди. Бабушкино задание Костик выполнил. Под обрывом и на речке не сплоховал. Если обо всём этом узнает бабушка, непременно похвалит:
— Ты, Костик, парень — что надо!
Только как ей об этом расскажешь? Неудобно самому о себе. Жаль, что Жулька, толковый пёсик, не умеет говорить по-нашему, по-людски.
