— Вот это да!.. Каждый бы день так лопать!..
* * *
Кешке Быстрицкому до того хотелось утереть нос Олегу и его друзьям, которые не давали ему прохода насмешками, что он раз, а то и два раза в шестидневку появлялся во дворе на Гимназической то с деньгами, то с обеденными талончиками, а то и с куском халвы, кульком леденцов или даже с банкой варенья.
За это время Кешка, который был старше Олега на два года, тоже кое-чему научился. И уж в пятак-то попадал часто. Но до Олега ему было далеко. У Олега глаз — алмаз! Даром что худенький, а лапы у него, как железные. Видно, впрок пошла ему работа тяжелым молотком в Валиной мастерской. Вскинет винтовку к плечу, так она у него не шелохнется. И вытворял он уже прямо-таки цирковые номера. Прилаживал к прикладу маленькое зеркальце. Поворачивался спиной к мишени и, положив винтовку на левое плечо, раз за разом всаживал пули в яблочко. Кто же его перестреляет!
«ТЫ, МОРЯК, КРАСИВЫЙ САМ СОБОЮ…»
Городская окраина, где жил Олег, с давних, еще дореволюционных времен называлась Богатяновкой. И с тех же времен слава о ней ходила недобрая. Парни тут ершистые, на слово дерзкие, на расправу скорые. Чуть что — уже драка.
Жить на Богатяновке и не уметь драться считалось позорным. Даже девчонки на такого смотрели с презрением.
Правила Богатяновки запутаны и противоречивы. Ну вот, например, попросить у кассы кинотеатра несколько копеек, недостающих тебе на билет, зазорно: «Что ты, нищий?!» А стащить с воза на Покровском базаре пару кукурузных початков или всучить бабке-семечнице вместо гривенника натертые ртутной мазью две копейки — веселое приключение, удальство. Обнести фруктовый сад — дело обычное, а украсть у соседа голубя — преступление, за которое надо бить смертным боем.
Хотя Олег не выбирал себе места жительства и богатяновским стал с рождения, не подчиняться неписаным, но твердо сохраняемым правилам и традициям богатяновской братвы он считал невозможным. И дело тут не только в умении драться. Да будь ты хоть силачом, а если не сумеешь жить в ладу с ребятами — плохо тебе будет.
И Олег делал все, что и его друзья-сверстники: лазил по садам, лихо катался на трамвайном буфере, торговал рассыпными папиросами и сам тайком от мамы покуривал, дрался, если считал себя обиженным, и, конечно, старался не отставать от мальчишеской моды.
Летом тридцатого года стали носить ребята черные сатиновые рубахи-косоворотки под узкий кавказский ремешок. Красота какая!.. Олег не успокоился, пока мама не сшила ему такую же. А уж ремешок он сам сделал не хуже покупного.
Еще до косовороток была мода на перочинные ножички с перламутровой обкладкой. Ничего не пожалел Олег: ни денег, заработанных от продажи папирос, ни электрического фонарика. И стал-таки обладателем такого ножичка.
А с весны этого года, как эпидемия ветряной оспы, ребят охватила страсть к «капитанкам». На них просто помешались. «Капитанка» — это фуражка из темно-синего шевиота с круглым донышком и большим прямоугольным лаковым козырьком. На обладателей таких фуражек смотрели с восхищением. Просили дать пройтись в выходной день или хоть примерить да посмотреть на себя в зеркало. И казалось мальчишкам, что в «капитанке» они становились сразу взрослей, красивей.
Олег тоже мечтал о ней. Но «капитанки» продавали только частники на базаре, и стоили они ужасно дорого. Был, правда, способ добыть «капитанку» без денег. К нему прибегали самые хулиганистые и неразборчивые в средствах ребята. Завидев вечером на улице или на окраинных темных аллеях сада чужаков в «капитанках», начинали к ним приставать. Слово за слово — затевалась драка… Когда ноги наконец выносили потерпевших поражение чужаков на безопасную территорию, они с удивлением обнаруживали, что остались без головных уборов. Проходил день-два — и на голове одного из зачинщиков потасовки появлялась шикарная обновка.
Немтырь и Феодал не раз предлагали «смастырить» для себя «капитанки» таким же способом. Но Олег не соглашался.
— Треффи! Треффи! — презрительно кривляясь и тыча ему пальцем в грудь, кричал Алешка.
— Ничего я не дрефлю! — отбивался Олег. — Если б за дело драться — другой разговор. А за фуражки — не пойду!..
Тогда Немтырь и Феодал, перетянув на свою сторону Сеньку, решили охотиться за «капитанками» сами…
* * *
Чтобы никто не мешал, Олег еще в полдень забрался в чуланчик и с упоением читал повесть Джека Лондона «Путешествие на „Ослепительном“». Закончил уже в сумерках. После долгого сидения хотелось размяться. «Пойду-ка я в садик, — решил он, — ребята уже, наверно, давно там. Погуляем».
В саду имени Первой Конной армии уже зажглись фонари. Но Тольки с Алешкой и Сеньки нигде не было. Олег присоединился к компании знакомых ребят. Под аккомпанемент двух гитар и мандолины пели песни, плясали чечетку, цыганочку.
Мимо прошел пожилой усатый милиционер Семен Семенович, который знал всех наперечет. Оглядел компанию. Усмехнулся:
— Веселитесь?.. Это ничего. Это можно, — и пошел дальше.
Потом Олег заметил парня лет шестнадцати с бледным, незагоревшим лицом и всклокоченной шевелюрой. Он шел по аллее зигзагом и всматривался в лица сидящих на скамейках.
— Ты кого ищешь? — окликнул его Олег.
Парень будто только того и ждал. Подошел тотчас:
— Ребята, вы давно тут сидите?
— Давно. А что?
— Вы не видали тут двоих? Один здоровый такой, в рубашке черной. А другой в футболке голубой с белым воротником…
— Ну и приметы! — засмеялись ребята. — Так ты и до утра не найдешь. А зачем тебе?
— Да тут так вышло, — замялся парень. — Я в трамвае ехал. У окна сидел. А они подскочили и хвать с головы фуражку… Только купил ведь. С козырьком лаковым…
— Ловко!.. Увели «капитанку»!.. Вот разиня! — слышалось вокруг. А кто-то спросил с угрозой: — Мы тебе что, милиция?!
— Что вы!.. Я в милицию не пойду. Только окажите этим… чтоб вернули. Я тут рядом живу. В общежитии техникума…
Олегу стало жаль парня. Но показать это при всех он не смел. Компания чужая. Тут свои заводилы.
— Что с возу упало, то пропало! — посмеявшись, подвели итог ребята. — Катись-ка ты отсюда! Никого мы не видели.
И парень пошел. Так же, зигзагом, от скамейки к скамейке, всматриваясь в лица, еще надеясь встретить тех ребят.
* * *
Из сада Олег вернулся поздно. Немтыря и Тольку с Явором он так и не дождался. Долго ворочался на кровати. Думал.
Скорей бы уж эти годы проходили! Окончил бы семилетку и на завод, как Валя… Своей дружбой с Валей он очень гордился. Хоть Олегу только четырнадцатый, а Вале идет уже двадцать пятый год, он никогда не показывал своего превосходства, не читал нотаций. Был как старший брат.
Валя Проскурин уже не комсомолец. Еще в декабре на Сельмашстрое его приняли в ВКП(б). И тогда же, окончив курсы, он стал токарем в ремонтно-механическом цехе.
В январе Валя наконец-то выполнил свое обещание: взял Олега с собой на завод. Когда они миновали проходную, у Олега разбежались глаза. Ну и заводище! Целый город громадных белых корпусов под стеклянными крышами. Раскрылись ворота цеха, въехал туда паровоз с целым составом — и нет его!.. А сколько там людей?
По расчищенной широкой, как улица, дороге они быстро шли между длиннющими, будто кварталы, корпусами. Снег визжал под ногами от лютой стужи. Олег читал красочные лозунги на стенах: «1931 — третий, решающий год пятилетки!», «Выполним пятилетку в четыре года!» А вот и стихи Маяковского:
Распрабабкиной техники сбрасывай хлам,
Клич, греми по рабочим взводам:
От ударных бригад — к ударным цехам,
От цехов — к ударным заводам!
— Валя, а ты ударник? — спросил Олег.
— Спрашиваешь! Вон, посмотри!
Справа Олег увидел громадный щит с надписью: «Доска показателей социалистического соревнования». Наискосок ее пересекала широкая красная линия, идущая вверх. Под ней нарисованы: в самом верху — летящий самолет, чуть ниже — автомобиль, еще ниже — лошадь, запряженная в повозку, а в самом низу — здоровенная черепаха с сидящим на ней человечком. Под каждым рисунком приколоты листки с указанием бригад, цехов, участков и процента выполнения плана.
— «Бригада токарей. Р-М цех. Бригадир В. Проскурин — 143,2 %», — прочитал Олег на листке под мчащимся автомобилем. — Классно! На автомобиле ты! — обрадовался Олег. И тут же спросил: — А на самолет вскочите?
— Вскочим обязательно! — ответил Валя и вздохнул: — Желания у ребят хоть отбавляй! А вот технику не освоили… И я тоже. Геометрию знать надо. Ты бы, что ли, надо мной шефство взял?.. Я-то ее и не нюхал.
— Раз плюнуть, Валя! Хоть каждый день ходить буду. У нас Илья Андреевич так здорово геометрию объясняет!
— Договорились! Только ты, Олег, того… ребятам не трепись. А вот и наш цех!
