— Я думаю, — сказала Фил, — что комната, в которой человек мечтает, горюет, радуется и живет, становится неразрывно связанной с его жизнью и обретает индивидуальность. Я уверена, что, войди я в эту комнату и через пятьдесят лет она напомнит мне: «Аня, Аня»… Как славно провели мы здесь время, милочка! Сколько дружеской болтовни, шуток, разных забав! Ах, Боже мой! В июне я выхожу замуж за Джо, и я знаю, что буду безумно счастлива. Но сейчас у меня такое чувство, словно я хотела бы, чтобы эта чудесная редмондская жизнь никогда не кончалась.
— И я столь же безрассудна, что желаю этого, — призналась Аня. — Какие бы большие радости ни принесло нам будущее, мы уже никогда не будем вести такую восхитительную, легкомысленную жизнь, какую вели здесь. Она кончилась навсегда, Фил.
— Что ты собираешься делать с Паленым? — спросила Фил, когда этот привилегированный кот, не слышно ступая мягкими лапами, забрел в комнату.
— Собираюсь взять его к себе вместе с Джозефом и кошкой Сарой, — объявила, входя следом за Паленым, тетя Джеймсина. — Было бы жаль разлучать этих котов теперь, когда они научились жить вместе. Это трудный урок и для котов, и для человеческих существ.
— Мне грустно расставаться с Паленым, — сказала Аня с сожалением, — но взять его в Зеленые Мезонины никак нельзя. Марилла терпеть не может кошек, да и Дэви наверняка замучил бы его до смерти. Кроме того, я полагаю, что недолго пробуду дома. Мне предложили место директрисы средней школы в Саммерсайде.
— Ты собираешься принять эту должность? — спросила Фил.
— Я… я еще не решила, — ответила Аня, смущенно краснея.
Фил понимающе кивнула. Разумеется, Аня не могла строить никаких планов на будущее, пока Рой не заговорит о своих намерениях. А он скоро заговорит — в этом не было сомнения. Не было сомнения и в том, что в ответ на его «ты согласна?» Аня скажет «да». Сама Аня с почти неизменным удовлетворением смотрела на существующее положение дел. Она глубоко любила Роя. Правда, это было не совсем то, что прежде рисовалось ей в воображении, когда она думала о любви. Но утомленно спрашивала она себя, оказывалось ли хоть что-нибудь на свете в точности соответствующим тому, что рисовалось человеку в воображении? Повторялась та же утрата иллюзий, какая была в детстве, когда она впервые увидела ледяной блеск настоящего бриллианта вместо предвкушаемого фиолетового великолепия. «Я совсем не так представляла себе бриллиант», — сказала она тогда разочарованно. Но Рой — очень приятный молодой человек, и они будут очень счастливы вместе, даже если в их жизни и не будет некоего не поддающегося четкому определению привкуса волнующей радости. И когда в тот вечер Рой пришел, чтобы пригласить Аню на прогулку в парк, все в Домике Патти знали, что он собирается сказать ей, и все знали — или думали, что знают, — каким будет ее ответ.
— Ане очень повезло, — сказала тетя Джеймсина.
— Вероятно, — отозвалась Стелла, пожимая плечами. — Рой — милый молодой человек и все такое… Но в нем, в сущности, ничего нет.
— Это очень похоже на зависть, Стелла, — с упреком заметила тетя Джеймсина.
— Похоже, но я не завидую, — спокойно возразила Стелла. — Я люблю Аню, и мне нравится Рой. Все говорят, что она делает блестящую партию, и даже миссис Гарднер теперь находит ее очаровательной. Все это звучит так, словно их брак заключен на небесах, но у меня есть некоторые сомнения. Попомните мое слово, тетя Джимси.
Рой сделал Ане предложение в той маленькой беседке на берегу, в которой они разговаривали в дождливый день их первой встречи. То, что он выбрал именно это место, Аня нашла очень романтичным. И само предложение было облечено им в такие красивые слова, словно, подобно одному из поклонников Руби Джиллис, он выучил наизусть текст из «Рекомендаций для вступающих в брак». В целом все было совершенно безупречно. К тому же слова звучали искренне. Не могло быть сомнений в том, что Рой глубоко прочувствовал то, о чем говорил. Не было ни одной фальшивой ноты, которая нарушила бы гармонию всей симфонии. Аня сознавала, что должна трепетать с ног до головы. Но она не трепетала; она была ужасающе равнодушна. Когда Рой умолк в ожидании ее ответа, она открыла рот, чтобы произнести свое судьбоносное «да».
И вдруг… вдруг она почувствовала, что дрожит, словно отступая назад от пропасти. Наступило одно из тех мгновений, когда нам открывается, словно в ослепительной вспышке прозрения, больше, чем то, чему научили нас все предшествующие годы нашей жизни. Аня отняла свою руку у Роя.
— Я не могу выйти за тебя… не могу… не могу! — воскликнула она в исступлении.
Рой побледнел… вид у него к тому же был довольно глупый. Он — и его трудно за это винить — был совершенно уверен в положительном ответе.
— Что ты хочешь сказать? — пробормотал он, запинаясь.
— Я хочу сказать, что не могу выйти за тебя замуж, — с отчаянием в голосе повторила Аня. — Я думала, что смогу… но не могу.
— Почему? — спросил Рой уже несколько спокойнее.
— Потому что… я не настолько люблю тебя.
Рой густо покраснел.
— Значит, ты просто забавлялась эти два года? — медленно произнес он.
— Нет… нет, — задыхаясь, вымолвила бедная Аня. О, как могла она объяснить? Она не могла объяснить. Есть вещи, которые невозможно объяснить. — Я думала, что люблю, — я вправду так думала, — но теперь знаю, что не люблю.
— Ты разбила мою жизнь, — с горечью сказал Рой.
— Прости меня, — просила с горящими щеками и подступающими к глазам слезами Аня, чувствуя себя совершенно несчастной.
Рой отвернулся и несколько минут стоял неподвижно, глядя на море, потом обернулся к Ане — он снова был очень бледен.
— Ты не можешь дать мне никакой надежды? — спросил он.
Аня без слов отрицательно покачала головой.
— Тогда прощай, — сказал Рой. — Я не могу этого понять. Я не могу поверить, что ты не та женщина, какую я видел в тебе. Но упрекать тут бесполезно. Ты единственная женщина, какую я мог полюбить. Благодарю тебя, по меньшей мере, за дружбу. Прощай, Аня.
— Прощай, — пробормотала Аня. Когда Рой ушел, она долго сидела в беседке, глядя на белый туман, незаметно, но неумолимо надвигавшийся на берег из бухты. Это был для нее час унижения, презрения к самой себе и стыда. Волны этих чувств одна за другой накатывали на нее. И все же, под всем этим, было и странное чувство вновь обретенной свободы.
В сумерки она тихонько проскользнула в Домик Патти и незаметно пробралась в свою комнатку. Но там у окна сидела Фил.
— Подожди, — сказала Аня, вспыхнув в предчувствии предстоящей сцены. — Подожди, пока не услышишь то, что я должна сказать. Фил, Рой предложил мне стать его женой… и я отказалась.
— Ты… ты отказала ему? — ошеломленно переспросила Фил.
— Да.
— Анна Ширли, вы в своем уме?
— Думаю, что да, — устало ответила Аня. — Ах, Фил, не брани меня. Ты ничего не понимаешь.
— Разумеется, не понимаю! Два года ты всячески поощряла ухаживания Роя Гарднера, а теперь говоришь мне, что отказала ему. Значит, ты просто флиртовала с ним самым возмутительным образом. От тебя, Аня, я такого не ожидала.
— Я не флиртовала с ним… я действительно думала до последней минуты, что люблю его… а потом… я просто поняла, что никогда не смогу выйти за него замуж.
— Вероятно, — безжалостно сказала Фил, — ты собиралась выйти за него из-за его денег, а потом твое лучшее "я" восстало и помешало тебе сделать это.
— Нет. Я никогда не думала о его деньгах… Ах, я не могу объяснить это тебе, так же как не смогла объяснить ему.
— Я убеждена, что ты бесчестно обошлась с Роем, — с раздражением заявила Фил. — Он красив, умен, богат, добр. Что еще тебе нужно?
— Мне нужен человек, который гармонично войдет в мою жизнь. Рой не такой. Сначала он поразил меня своей внешностью и умением делать романтические комплименты, а потом я решила, что должна быть влюблена в него, так как он мой темноглазый идеал.
— Уж на что я нерешительная — никогда не знаю твердо, чего хочу, — но ты еще хуже меня, — сказала Фил.
— Я знаю, чего хочу, — возразила Аня. — Беда в том, что мои желания меняются, и тогда мне приходится постигать их заново.
— Ну что ж, я думаю, бесполезно тебе что-либо говорить.
— В этом нет нужды, Фил. Я повержена во прах. Испорчено все, что было прежде. Я никогда не смогу подумать о редмондских днях без того, чтобы не вспомнить об унижении, пережитом в этот вечер. Рой презирает меня… и ты презираешь… и сама я себя презираю.
— Бедняжечка моя, — сказала Фил, смягчаясь. — Иди ко мне, дай мне тебя утешить. Я не имею никакого права бранить тебя. Я тоже вышла бы замуж за Алека или Алонзо, если бы не встретила Джо. Ах, Аня, в реальной жизни все так запутано. Она отнюдь не такая понятная и приглаженная, как в романах.
