Капитан Джон сходил в свою палатку и принес оттуда тетрадь и карандаш. Капитан Нэнси улеглась на землю и принялась писать что-то на бумаге, после каждого слова слюнявя карандаш. Она выводила слова, так сильно налегая на карандаш, что дважды ломала его кончик, и ей приходилось заново точить его. Все это заняло у нее несколько минут.
– Я так делаю, чтобы буквы были жирные и черные, – объяснила Нэнси, поймав удивленный взгляд Сьюзен. Титти и Роджер тоже смотрели на нее, приоткрыв рты.
Закончив писать, Нэнси поднялась и достала из костра кусочек обугленного дерева. Перевернув листок бумаги исписанной стороной вниз, она тщательно зачернила угольком обратную его сторону. Затем, сложив бумагу, она спрятала ее в карман своей рубашки.
– Лодка готова, сэр! – крикнула из бухты Пегги.
– Я скоро вернусь, – сказала капитан Нэнси.
– Но куда ты собираешься? – спросил Джон, когда Нэнси оттолкнула лодку от берега.
– Вручить ему «черную метку», – ответила Нэнси и погребла прочь, вздымая веслами тучу брызг.
Глава 25
Капитан Флинт получает «черную метку»
Живущий на барже человек по прозванию капитан Флинт, которого иногда еще называли дядей Джимом, остался один со своим зеленым попугаем в каюте своего корабля и мрачно пытался навести порядок после гостей. Сначала тут побывали взломщики, потом утром перебывали все те, кто хотел посмотреть, много ли нанесено ущерба, – и это если не считать полицейского Сэмми, других полицейских и еще сержанта из Рио, который послал Сэмми вести расследование в южной части озера, а других своих подчиненных с той же целью направил к северу от залива. Взломщики перевернули тут все снизу доверху. Дверцы всех ящиков и шкафчиков были распахнуты, содержимое выгребли. Ассегаи, томагавки, ожерелья из акульих зубов, бумеранги и алые раскрашенные тыквы, трофеи путешествий капитана Флинта, развешанные на почетных местах по стенам, были сорваны со своих мест, как будто тут пронесся смерч. Капитан Флинт наступил на слоника из черного дерева родом из Коломбо. Он поднял вещицу, подумал о клее – но слоник потерял свои бивни, хобот и две ноги, и капитан в отчаянии швырнул его в раскрытое окно каюты.
Зеленый попугай, усевшийся на край стола, примерился клюнуть голову маленького жадеитового Будды, которого капитан Флинт купил в Гонконге.
– Давай, Полли, разбей его.
– Полли хороший, – сказал попугай и, придерживая божка когтем, прицелился своим мощным кривым клювом.
– Почему, ну почему они не могли взять что-нибудь из этого барахла, если им так было нужно, а? – произнес капитан Флинт. Он так долго прожил один, что привык разговаривать сам с собой и попугаем. – Нет, они пришли и забрали единственное, что не имеет для них никакой пользы, но слишком много значит для меня. Никогда ничего не запирай, Полли, и ты никогда это не потеряешь. Кем бы ни был этот вор, он взял сундук просто потому, что он был тяжелый и он не мог его открыть. Если это был тот мальчишка, то он, должно быть, силен. Но, может, он нашел кого-нибудь себе в помощь. Ну а когда он откроет сундук, он будет разочарован, что не взял что-нибудь другое. «Разноцветный мох», написанный автором по прозвищу Перекатиполе, – это для него ничего не значит, Полли, а мне стоило тяжких трудов.
– Полли хороший, – проворковал попугай, когда голова божка упала на пол.
Капитан Флинт нагнулся подобрать ее, и под его ногой хрустнула скорлупа разбитого яйца страуса эму.
– Вся королевская конница, – продекламировал капитан Флинт, – вся королевская рать не может Шалтая, не может Болтая собрать. И не могут заставить меня сесть и написать «Разноцветный мох» заново.
Капитан Флинт подобрал жадеитовую головку Будды, и попугай издал громкий и яростный крик.
– Ну ладно, ладно, возьми.
Попугай вперевалку переступил по столу и, вцепившись в край стола одной лапой, другой ухватил отбитую голову.
– Все лето впустую, – сообщил ему капитан Флинт. – И мои дневники тоже все пропали.
– Полли хороший, – ответил попугай.
– Тут есть одна закавыка, – продолжал капитан Флинт, собрав с пола охапку одежды и запихнув ее в шкафчик. – Эти мои племянницы ни в чем не замешаны. Они играют в свою игру, и они никогда не разорят мое жилье. Но тот мальчишка… Мне не нравится, что он врал мне насчет петарды, залетевшей на крышу моей каюты. Мальчишки способны на все, Полли, даже хорошие. Сам я был плохим, так мне говорили, но я хотя бы не врал.
И тут в каюту через окно влетела туго свернутая бумажка и упала на стол. Попугай бросился к ней и ухватил клювом. Это было куда приятней, чем точить клюв о жадеит. Капитан Флинт выглянул в окно.
– Привет, Нэнси. Пришла позлорадствовать?
– Не буду я с тобой разговаривать, – ответила Нэнси. – Я принесла тебе «черную метку». Прочти ее.
– В чем дело?
– Я не стану с тобой разговаривать, пока ты не извинишься. Прочти «черную метку», и ты поймешь почему.
Капитан Флинт успел как раз вовремя, чтобы спасти бумажку от попугая – тот уже порвал ее пополам. Капитан Флинт развернул обе половинки и сложил вместе. С одной стороны на бумажке красовалось большое грязное пятно, сделанное углем. На другой было написано вот что:
«Капитану Флинту (он же дядя Джим).
Джон никогда не прикасался к барже. Когда ты сказал ему, что он врет, он не врал. Это ты соврал. Он рискнул жизнью, чтобы прийти и предупредить тебя о том, что местные дикари собираются напасть на твою баржу. Два Билли передали с ним послание. Ты не захотел слушать. Вместо этого ты назвал его вруном. Это неблагодарность. Теперь тебя ограбили. Я рада. Очень рада. Если хочешь знать, кто подпалил тебе бороду (как Филиппу Испанскому), взорвав мину у тебя на крыше, – так это нижеподписавшаяся. Ты это заслужил. Это «черная метка». Ты лишен звания дяди и хорошего человека.
НЭНСИ БЛЭККЕТ
(пират-Амазонка)»
– Эй, Нэнси! – Капитан Флинт бросился к окну.
Но капитан Нэнси, желая показать Ласточкам, что она не ведет переговоров с врагом, уже выгребала из залива.
– Клянусь Юпитером! – сказал капитан Флинт. – Так, значит, петарду запустили все-таки эти юные бездельницы. Какой же скотиной должен считать меня тот парень! А я и вел себя как скотина. А потом я вдобавок ляпнул полицейским, что считаю, будто он может иметь какое-то отношение ко всему этому. Ладно, пойду извиняться. Да, вместе с тобой, Полли. Не стоит оставлять тебя тут.
Он посадил в клетку попугая, который громко протестовал против нового заточения. Потом вышел на палубу, спрыгнул в свою лодку, отвязал фалинь и поплыл следом за капитаном Нэнси, гребя изо всех сил. В любом случае он должен еще раз увидеть этого парня и все исправить.
Глава 26
Заключение мира и провозглашение войны
Некоторое время после того, как Нэнси уплыла, Пегги и Ласточки смотрели ей вслед в молчании. Никто не знал, что она собирается делать.
– Наверное, не стоило ей об этом говорить, – сказал наконец Джон.
– Ерунда, – отозвалась Сьюзен. – Она бы все равно это услышала. Пошли поставим амазонскую палатку до ее возвращения.
– Пошли, – согласилась Пегги. – У нас тут все есть. Нэнси принесла стойки.
– А может, взять «Ласточку» и прийти ей на помощь? – спросила Титти.
– Лучше не надо, – возразила Пегги. Если бы ей была нужна помощь, она бы не пошла одна.
Она раскатала принесенный ею большой белый сверток. Это было палатка, но не такая, как у Ласточек.
– Где эти стойки? Они все из двух частей. Соединяйте их вместе, чтобы все четыре были одинаковой длины. Потом надо вставить их в специальные прошвы по углам палатки. Они ужасно тугие. Первые два вставить легко, а мотом надо удерживать прошву прямо, чтобы они вошли, и это ужасно трудно. Вот если ваш матрос и юнга будут тянуть за другой конец и растягивать его, будет полегче.
Помогали все. Части соединили вместе, как удилища, и вставили их в прошвы ткани. На их концах были специальные кармашки для концов стоек, вроде пальцев перчатки, и концы стоек, обтянутые этими кармашками, торчали над крышей палатки дюймов на шесть.
– Прямо как ослиные уши, – сказал Роджер.
Когда все стойки были вставлены, Пегги попыталась сложить палатку во что-то вроде длинного пакета, но это ей не сразу удалось. Наконец палатка была более-менее компактно собрана, и Джон взялся за один ее конец, а Пегги за другой.
– Сюда, – сказал она. – Хорошо, что вы не поставили свои палатки на нашем месте, а то нам и в самом деле пришлось бы с вами сражаться. Мы не могли нормально поставить свою палатку без этих двух пней.
На другой стороне лагеря, напротив палаток Ласточек, было два пня, оставшихся от срубленных деревьев. Между ними виднелся утоптанный квадрат. Пегги раздвинула руками трапу и нашла по углам квадрата дырки в земле.
