— Отдай их Славику. Это же он спас Желми.
Кикирилла молча протянула молодому человеку его богатство. Славо смущенно улыбнулся и глянул на Ядигиду.
— Найдешь им достойное применение, — сказала Ядигида и впервые вжизни смутилась.
Черзи приподнял рюкзак, он был тяжел. Заяц с трудом вытряхнул на траву его содержимое и озадаченно развел руками.
— Может выкинуть все эти бумажки? — предложил он.
Из перевернутого рюкзака на землю посыпались не пачки денег, а газетные брикеты. Словно большая белая бабочка отдельно выпорхнула бумажка. Немного покружив в воздухе, она села на ладонь Кикириллы. Кикирилла с трудом прочитала неразборчивые фиолетовые строчки нервного, скачущего почерка: «Я знаю: если ты разбогатеешь, ты меня бросишь, а ведь ты для меня самый лучший друг. Я рад, что ты снова, как и я беден. Все деньги я вернул в банк. Твой любящий брат Брим-Бом».
Кикирилла удивленно оторвала глаза от записки, сложила бумажку, закусила губу, что-то прошептала, затем вскинула голову и спросила.
— Ты что-нибудь понимаешь?
Элис вытащила бумажку из сжатых пальцев Кикириллы, и сама взглядом пробежалась по нервно скачущим строчкам.
— Похоже, деньги в банк вернули. А рюкзак мы отдадим потом. А может Слава заберет, надо же ему в чем-то носить камешки. А теперь, наверное, можно и за стол.
— Разумные слова, — довольно воскликнула Ядигида и жестом пригласила всех к голубому авто. Машина уже раздалась и в длину и в ширину, каждому нашлось место по душе. Святая Корова лежала на голубой подушке, и, жуя свою неизменную жвачку, приветливо кивала головой каждому входящему.
Над тайгой стоял гул, все предвкушали доброе и славное торжество. Столы ломились от блюд на любой вкус, цвет, запах. Правда, начало пира немного задерживалось. Ждали запропастившуюся где-то виновницу торжества Кикириллу. А она вместе с Элис крутилась около контейнера с лисами. Внучке Кикиморы болотной хотелось помочь сестрам. Но что она могла сделать? Единственный человек, который мог это открыть, завален в пещере.
— Да, жалко, — вздохнула Элис, — придется ждать, когда он заржавеет или сгниет. А может у тебя есть контейнерогрызы, или паразиты какие-нибудь? Пусть послужат доброму делу.
— Надо подумать, — сказала Кикирилла, и попыталась завязать белый бантик в черный горошек, но у неё не получилось.
Элис хотела ей помочь, и протянула руки. Тут она обнаружила, что все ещё сжимает листья смородины. Она отшвырнула их в сторону и стала завязывать бант. Вдруг Кикирилла дернулась, и словно расстроенный странно пискнула.
Сейчас Элис уже не удивлялась ничему, и могла поверить во что угодно. Серебристая краска контейнера, словно расплавившись на солнце, стала собираться в капли, затем стекать к земле. Образовав струйку, она потекла по траве, к рассыпанным листьям смородины. Но самое удивительное заключалось не в этом, а в том, что краска была живая и она поедала листья смородины. При этом она противно чавкала и сопела.
Кикирилла присела на корточки, и веточкой поковырялась в копошившемся серебристом сгустке. Наморщив лоб, она нерешительно сказала.
— Очень похоже на тлю. Только разновидность мне неизвестна. Может, Брим-Бом вывел новый вид тли?
Элис промолчала, и посмотрела на контейнер. Там в нижнем правом углу ясно и отчетливо был виден замок. Желми, который в этот момент подошел за девочками, побежал обратно и притащил упирающегося Славика.
— Славишься? тьфу ты… справишься? — ткнул он в замок.
Слава вытер масленые руки об фартук и склонился над задвижкой.
Классический замок, без хитроумных загибов. — Двумя легкими движениями Слава разъединил скобы и тихо дернул дверь. Бронированная створка, скрипнув, отъехала в сторону и освободила путь пленницам. — У нас же были ключи, напомнила Элис.
От яркой вспышки солнечного света лисы зажмурились. Не веря в свое освобождение, они сидели в кресле в полумраке искусственного освещения. Их обуял панический страх. Вдруг чудо, поманив прохладой свободы, снова обернется тяжелыми бронированными стенами….
Через минуту Элис с друзьями сидела за столом и уминала мороженое с шоколадом. И не было на свете девочки счастливее её. Домой она пришла поздно вечером, уставшая, но довольная. Никто не поверит ей, что с ней произошло этим летом. А лето практически было на исходе, каникулы заканчивались, наступала пора нового учебного года.
Было довольно поздно. Элис лежала на животе, с головой укрывшись одеялом. Сон не шел, он, словно заблудился или потерял интерес к Элис. Девочка вздохнула и перевернулась на спину. Затарахтел холодильник, заглушая звуки из зала, где взрослые праздновали Новый Год.
Антон вчера приехал в отпуск, из армии. Он чмокнул Элис в лоб, сунул ей в руки сверток, и посадил на шифоньер. Элис не было страшно, она громко хохотала, болтала ногами и с нетерпением разворачивала бумагу. Это был складной деревянный домик, весь расписанный замысловатыми узорами и пахнущий деревянным лаком. Домик так и остался стоять на шифоньере.
Скоро пробьет полночь, наступит Новый Год, закончится День Рождения, а Элис как добропорядочная маленькая девочка пытается заснуть. В голове вплыли воспоминания годичной давности. Именно в это время должен был начаться таежный бал. Элис не видела Кикириллу с того самого дня, когда выпал первый снег.
Элис выскользнула из-под одеяла и, придавив стекло носом, уткнулась взглядом в ночную темень. На улице стояла тишина, Элис вздохнула.
— Скучаешь? — спросил Лимон.
Элис напряглась. Лимон не разговаривал с ней уже с лета. Сейчас он выглядел воодушевленным и гордым. Его загадочный вид словно говорил, что он полон некой тайной, и она в нем растет и раздается вширь. И если через секунду он не выдаст её, то она просто лопнет и разнесет худенькое колючее тельце.
— Ну, вот еще! — фыркнула Элис и юркнула в постель.
Лимон приподнял одеяло и протянул:
— А зря. Я бы на твоем месте обиделся на Кикириллу.
Элис села на кровати, поставив босые ноги на холодный пол, и угрюмо бросила:
— Ну и пожалуйста, занимай мое место и дуйся, а мне все равно.
— Я в кровать? — опешил Лимон. — Да за кого ты меня принимаешь?. — Он хотел ещё что-то сказать, но его перебил холодильник.
Элис вздохнула, ноги её озябли. Она, укутавшись одеялом, прислонилась спиной к стене и задумалась.
Лимон, чтобы быть услышанным пригнулся к девочке, и, словно извиняясь, протянул:
— Возьми нас с собой, пожа-а-алуйста…
Элис, округлив глаза, уставилась на него.
— Куда? Под одеяло?
— Не шути так, — насупился Лимон. — Мы с куклой целый месяц готовились. Неужели ты без нас уйдешь на бал?
Элис, не ответив, надула губки. Ей показалось, что Лимон издевается над ней, тычет шипами в больные места. Элис накинула на голову одеяло и ткнулась головой в подушку. Ей хотелось заснуть, но в глазах стали накапливаться слезы. Девочка засопела. Она чуть не расплакалась, когда Лимон снова потянул одеяло. Элис взбрыкнула ногой, стряхивая его цепкие колючки, потом ещё и еще. Неизвестно сколько бы это продолжалось, но вдруг Элис услышала заливистый хохот. Этот голос она узнала бы из миллиона других, он снился ей по ночам… Сомнений не было, это смеялся Желми. Хлопая себя по коленкам и откинув голову назад, хохотал на всю квартиру. Эта картина его позабавила: две тоненькие ножки, торчащие из-под одеяла беспрерывно, почем зря, лупцевали воздух. Причем так усердно, что Кикирилла, которая стояла рядом, даже забеспокоилась, вдруг они оторвутся.
Вскоре из-под одеяла выглянула Элис, раскрасневшаяся и растрепанная. Грозно сверкая глазами, она уставилась на Кикириллу с Желми. Брови от удивления поползли у неё вверх, глаза расширились, рот раскрылся.
Кикирилла сняла со спинки стула Новогоднее платье Элис, оценивающе его покрутила, осталась довольна и бросила его подруге.
— Одевайся скорее, Желми отвернется, — посмотрев на Лимон, Кикирилла добавила: — Лимон тоже.
— Подумаешь, как-будто я не видел, — фыркнул Лимон, но все-таки отвернулся. — Я делаю это только потому, что хочу на бал.
— Пойдешь, — усмехнулся Желми, глядя в окно.
Элис не верила свом глазам. Происходящее было настолько невероятным, что она запуталась в платье, точно так же как в мыслях. Кикирилла подошла и помогла подруге.
— Ты знаешь, мы немного опаздываем. Это все из-за голубого автомобиля. Ему, понимаешь ли, нет подруги. Хорошо, что дорога согласилась его сопровождать. А ведь раньше они никогда не ездили на Новогодний бал. Я так переживаю, так переживаю! Как все пройдет?
— Да чего ты накручиваешь, все будет замечательно, — успокоил её Желми. В оконном отражении он заметил, что Элис надела платье и теперь полностью готова к празднику. Обернувшись, он нагнулся и застегнул застежки на туфельке Элис. Элис засмущалась. Только теперь она задалась вопросом, откуда все-таки друзья появились. Желми подошел к окну, и распахнул створки. Элис поежилась, ей показалось, что её сейчас сдует или заморозит. Но вот чудо! Из раскрытого окна повеял теплый ветерок, наполненный запахами лета.
