Внезапно за углом появилась светлая голова, на секунду выскочившая на свет факела и так же быстро метнувшаяся обратно.
— Стоять! — Крикнула я, глядя на наручные часы.
Ага, пятнадцать минут после отбоя. Последнее время у меня вошло в привычку вымещать злобу на неосторожно гуляющих по ночам студентам. Тишина, никто не ответил, да я и не ожидала.
— Малфой, можешь не прятаться. — Сказала я, подходя к рыцарским доспехам за углом, за которыми прятался мальчишка.
С самодовольным видом, напыщенный чистокровный выродок почти гордо вылез из укрытия и кинул в меня презрительный взгляд.
— Минус десять баллов Слизерину, марш в свою спальню!
Парень фыркнул со всей присущей ему надменностью и пошел в сторону гобелена, за которым находился вход в гостиную зеленого факультета, но не удержался, чтобы напоследок кинуть язвительную фразу, которую я конечно ожидала, но…
— Слава Мерлину, тебя здесь не будет через десять дней!
Эти слова стали для меня еще большим ударом… Откуда, откуда он …? Что за… Но тогда знает весь факультет, и мне уже не отвертеться. Чертов поганый рот отца! Похвастался за свою дочь перед дружками пожирателями. Ничтожество… Ярость бурлила во мне словно забытое на огне зелье, готовое вот-вот взорваться, разнеся лабораторию в пух и прах. Дурацкое ощущение безысходности усилилось в сто крат, придавливало одним из Стоунхенджских камней к земле. Мысли почему-то снова захотели отправить поддатливое тело на астрономическую башню, но взяв себя в руки, я сделала уверенный шаг к гобелену.
— Чистокровие чистокровных. — Сказала я картине, и та открыла проход.
Ну кто придумал этот банальный пароль, нужно оторвать уши Джарету, его затея…
Забравшись под одеяло, попыталась скинуть с себя груз перенесенных эмоций, конечно Снейповские зелья помогут отойти ко сну более чем просто, но мне пока не нужно спать, искать ответ, пока время неумолимо отсчитывало последние дни и часы до вступления в ряды пожирателей, разум искал возможности сбежать, схорониться, но где? Все злачные родственники служат Лорду. Стадо никчемных безвольных кукол. Перемалывая мысли в голове, я не заметила, как неспешное тиканье увело в мир сновидений…
«Я должен поговорить с Дамблдором» — Пронеслось в голове мужчины, наблюдающим за играющими бликами камина на круглом блекло коричневом ковре. Раздражение? — Нет, он уже успокоился, рылся в своей голове, ища ответы, кто бы мог подумать, что из дочери пожирателя вырастет сплошной протест? Тихоня, депрессивное сознание, что же её сломало? Что спровоцировало характер стать противоречивым, а еще эта склонность к суициду… На глазах Северуса подрастало молодое поколение пожирателей, детей, чья палочка не дрогнет перед произнесением смертельного заклятия, сыны и дочери тьмы. Отчаяние, почему видя в девушке нечто светлое, эту непоколебимую борьбу с предназначением, он так хотел помочь ей? Хотя какая борьба, сегодня она едва не покончила с жизнью. Еще до восстания Лорда её речи пугали, её паника настолько очевидна. Родилась не в той семье. Зельевар помнил девочку совсем маленькой, уже тогда она была немного странной, слишком светлая, не напыщенная, другая. Мужчина невольно улыбнулся, вспомнив о детской любви юной Аллегры к своей персоне. Глупенькая, маленькая девочка была через чур положительным чадом, в сравнении к примеру с Драко Малфоем, выдрессированном в чистокровии и ненависти к низшим слоям, но Амикус ведь абсолютно такой же как и Люциус, однако ему не удалось перевоспитать дочь, хотя он не знает об этом, думает, что взрастил отличную наследницу и слугу Лорду. Спустя больше года после душераздирающей сцены, истерики и противоречивых выпадов девушки относительно ненависти к Слизерину и разговоров о восстании Лорда, произошедшей в подземелье, Северус решился заглянуть к Кэрроу, у которых давно не был, да и дел накопилось, нет, он не собирался выдавать её мысли, просто стало интересно, каково её положение в семье. Это было прошедшим летом.
— Как мисс Кэрроу? — Спросил он учтиво.
— Хорошо, готовится примкнуть к нам, изучает темные искусства.
Северус не мог поверить в услышанное, как это возможно? Амикус с гордостью говорил эти слова, без единого намека на сопротивление девушки, а даже наоборот, словно её мучила жажда, предвкушение…
Её фигура появилась в дверях кабинета, где двое пожирателей вели неспешную беседу.
— Аллегра, дорогая! — Сказал темноволосый мужчина, отпивая из стакана виски. — Не составишь ли ты нам компанию, мы как раз обсуждаем дела насущные…
Глаза. Ясные серые глаза, в них не было ничего. Вся её сущность выражала странную отчужденность, нескрываемое высокомерие. Она зашла в помещение, гордо задрав нос, как истинная дочь своего отца. Ни один мускул не дрогнул при виде Северуса, который, возможно пришел, чтобы рассказать о происшествии в Хогвартсе, пускай оно было год назад, но он не думал, что Аллегра могла забыть опасность, которой являлась осведомленность Снейпа о её политике. Странно, от неё веяло холодом, иная, не та девушка… Подменили. Даже внешность, аккуратно расчесанные волосы и легкий макияж, в своем поместье она была юной женщиной. Конечно, когда мужчина покинул дом Кэрроу он долго размышлял над её поведением, заинтересовала… Заинтересовала мастерской актерской игрой, неужели Амикус не знает её мысли? Как тяжело, наверное, стоить из себя аристократку, когда по сути являешься просто милым, лохматым мальчишкой… Милой одинокой девушкой. Северус ухмыльнулся в который раз, когда слово «Милая» врезалось в сознание, отдавая каким-то непониманием. Казалось, в его черствой, холодной голове не может быть подобных ассоциаций, но ничего кроме, на ум не приходило, это слово, словно вытравливало и коробило его рассудок. В последствии Северус начал задумываться о том, что является её настоящим образом? Быть может, быть ролью было то, что он видел в Хогвартсе? Но черт побери именно сегодня он узнал, что его подозрения пусты и ничтожны. Она едва не покончила с собой сегодня, как печально. Значит мальчишка-тихоня — это все же её настоящее я. Как же тебе помочь Аллегра…
Глава 4. На пути к самообману
Его грация, невыносимая таинственность, отягощающая сознание внешность, сложилась из оттенков скрытности и болезненной агрессии, он сам себя слепил таким. Образ был выдрессирован и доведен до ума множеством лет одиночества и чувства вины. Окружение, он нашел счастье в книгах, которые стали друзьями, а к зельям он относился как к духовным любовницам. Но эта страсть была вызвана деградацией эмоций и чувств, за недостатком живых людей, женщин, собеседников, от которых он сам отгородился. Морщины напоминали рисунок тоски всего мира, неровная складка меж бровей, уголки губ, стрелками указывающие вниз, он слишком много хмурился, и даже в одиночестве, нередко замечал за своим лицом бесконтрольные эмоции. Среди уродливых отражений реальности, в которой не было места простым человеческим радостям, он пал духом, но искусно делал вид, что держится, от этого становился еще более суровым и требовательным к окружению. А кто был его окружением, — студенты? Дамблдор? Лорд… Да, вся эта пелена из людей, которых он совершенно не хотел видеть, дышать с ними одним воздухом, превратила Северуса в хладного монстра, черную летучую мышь подземелий, хотя может они не виноваты… Он один повинен в своей судьбе, написал собственный персонаж сквозь тернии ошибок, сквозь её смерть. Лили… Она была иной, не такой как другие, а может и обычной. Северус видел в ней идеал, воплощение его самых сокровенных мечт, безукоризненную девушку, которая предпочла другого. Чувства к ней сильны, и живы до с их пор, вот только предмет его сладостных мук уже давно не в этом мире. Мысли снова заставили подойти, нет, просто за шкирку поволокли его к каменной чаше со светящимися бликами, отголосками прошлого, моментами, где Лили была счастлива, жива… Она была и осталась несбывшимся, недостижимым. «Несбывшееся», он вновь и вновь тянул к нему руки, но не мог ощутить, ведь в омуте памяти она была лишь дымкой, бездушной декорацией воспоминанием, от которого раненый зверь не мог отказаться. Снова и снова плыл по картинам прошлого, наблюдая за её улыбками и мимикой. Акт величайшей красоты, приписывающий девушке божественный лик: рыжие волосы лежали россыпью рубинов на плечах, зеленые глаза напоминали волны несбывшихся желаний, в которых тонул черноволосый паренек, тихоня… Безусловно, Лили создавала впечатление небогатой, но, казалось, одаренной подчинять себе место, людей и вещи девушки, как подчинила себе Северуса, непреднамеренно. И не один он был в восторге от этого огненно рыжего создания. Вокруг нее всегда была толпа, мародеры… Ведущиеся на эту магию гриффиндорцы. Они попили кровушки у зельевара, и отобрали самое родное и сокровенное, коим он так никогда и не овладел. Маглорожденная, она не была вейлой, но всегда могла управлять остальными, не прилагая к этому никаких усилий. Обладание этой девушкой духовно, эта цель не осуществилась, лишь осталась тупой болью где-то в отдаленных уголках затвердевшего сердца…
