Их крик иногда чудился ему даже в далеком от моря городке. От их крика сосало под ложечкой, хотелось куда-то бежать, хотелось чего-то необыкновенного.
Чайка сделала круг над отмелью и, выправив полет, направилась к чему-то темному, что покачивалось на пологих волнах между отмелью и берегом.
Мальчик вдруг сел. Глаза его расширились от изумления.
Темный предмет то исчезал, то снова показывался, поблескивая углами на солнце.
Мальчик хорошо разглядел его: это был медью по углам окованный сундучок – точь-в-точь такой, в каком рылся на броненосце матрос в кубрике.
Чайка снизилась и, вытянув ноги, аккуратно стала на край сундучка. И сложила крылья.
Опять раздался резкий, нестройный крик с отмели.
Но мальчик уже не слышал его.
Ночной океан в гигантских волнах качает отраженные звезды черных небес.
Океанский пароход от трюма до верхней палубы весь залит ярким светом. Но черное и грозное, с потушенными огнями подходит к нему пиратское судно.
– На абордаж! На абордаж!!.
Перебиты матросы, капитан связан и лежит на полу в своей каюте. Пассажиры поднимают руки под дулами пиратских ружей и револьверов.
По узкому трапу, перекинутому с борта на борт, пираты таскают награбленное добро. Трап скрипит, качается, уходит из-под ног.
Один из грабителей оступился. Вместе со своей тяжелой ношей – обитым медью сундучком – он летит в черный провал между пароходами. Отчаянный крик погибающего. Но в ответ ему гремят лишь проклятья пиратов: им некогда спасать товарища – еще много добра и золота осталось у пассажиров.
Пиратское судно скрылось во тьме.
Капитан развязан. Пассажиры притихли, подавленные страхом и несчастьем. Только один из них все еще бушует.
Это – американский миллиардер. В простом матросском сундучке, чтобы никто не заподозрил, вез он половину своего огромного богатства.
Далеко позади плывет его сундучок.
Он поднимается на хребты гигантских волн, скользит в пропасти между ними. Его не замечают с проходящих вдали судов. Только чайки да альбатросы присаживаются на него отдохнуть, да раз об его медный угол разбилась падавшая обратно в море летучая рыба.
Из океана в океан, из моря в море, – и вот доплыл сундучок. Сейчас его прибьет к берегу.
В нем шуршащие кредитные билеты с бизонами – сто миллионов долларов. В нем алмазы, рубины, легкие жемчужные ожерелья и другие драгоценности.
О находке мальчика напечатают во всех газетах. На эти деньги родина построит много новых первоклассных военных судов. А в награду ему дадут чудную быстроходную яхту с командой – для кругосветного путешествия. На ней будет и скорострельная пушка, канониры и фейерверкер: на случай встречи с пиратами.
Другая чайка, покружив над сундучком, опустилась на него рядом с первой.
________________________________
Вконец истощенный человек с тяжелым сундучком на спине, шатаясь, пробирался к берегу цветущей страны.
Вокруг него качались на длинных стеблях цветы невиданной красоты. Над ними кружились крошечные птички; их радужное оперение сверкало и переливалось на солнце, в воздухе звенели их нежные песни. Странные звери с задумчивыми и добрыми глазами, прыгая, как лягушки, приближались к человеку и разглядывали со спокойным любопытством.
Человек сорвал один из высоких цветков. Удлиненная чашечка цветка была до краев наполнена сладким цветочным соком. Человек жадно опрокинул его себе в рот. Проглотив влагу, отбросил цветок. Звери подхватили цветок на лету лапками с тонкими, как у детей, пальчиками. Принялись играть цветком.
Солнце стояло над самым горизонтом. Но прошел час, другой, а оно не заходило.
Теперь человек был на горе. Он полз, таща за собой сундучок.
Подполз к самому обрыву – заглянул вниз.
Прямо под ним было море. Но в стороне тянулся узкий берег и на нем виднелись люди.
Они стояли длинным рядом у воды. Все были одинаково одеты в белые малицы до пят. Все одинаково держали по швам руки в длинных рукавах. Все смотрели в море. Над ними летали чайки.
Люди – это спасенье, жизнь!
Человек приподнялся на скале и, собрав все силы, крикнул:
– Йо-го-го-о-о!
Весь длинный ряд людей повернул к нему головы. Но все остались стоять неподвижно.
Человек уронил голову на руки и заплакал. Он понял, что это не люди: птицы – пингвины, пингвины!..
Долго лежал лицом вниз. Потом поднялся на колени, с большим трудом подтянул тяжелый сундучок к самому краю обрыва и столкнул его в море.
Сундучок ушел в воду, всплыл. Отливом его потянуло в море. Чайки полетели провожать его в далекое странствие.
Лихорадочный взор человека следил за ним, пока сундучок не исчез вдали за волнами.
В сундучке – дневник человека и подробное описание, как найти эту вечно цветущую страну. Страну, где птицы живут в ароматных цветах и звери с прекрасными ласковыми глазами подходят к человеку, чтобы пригласить его поиграть с ними в прятки или пятнашки.
Тот, кто сейчас выловит сундучок, отыщет эту никому не известную страну. Он переселит туда всех мальчишек из всех стран. Там будут они играть со зверями, петь с птицами, спать в цветах. А потом построят себе целый флот и будут иногда ездить к своим родителям.
А знаменитый путешественник, который один спасся от кораблекрушения и нашел эту страну, – путешественник как-нибудь прокормится пока цветами и кореньями, а потом может вернуться к себе на родину.
И третья чайка подлетела к сундучку.
Но ей не было места для посадки, и она стала медленно кружить над сундучком.
Сундучок был уже совсем близко от берега. Мальчик ясно видел один из его помятых медных углов, почему-то выше других торчащий из воды.
Мальчика уже била лихорадка нетерпения. Он больше не мог дожидаться, пока медлительные волны выкинут ему чудесный подарок моря. Он уже не мог мечтать: он должен был знать, что несет ему сундучок!
Мальчик прыгнул с обрыва и, обгоняя осыпающийся под ногами песок, побежал вниз, к воде. Встревоженные его бурным появлением обе сидевшие на сундучке чайки поспешно снялись и вместе с третьей полетели в море. Всполошились и их товарки на отмели. Поднялись без крика, всей стаей. И, широко разлетевшись в воздухе, потянули туда, где море теряло берега.
Мальчик вбежал по пояс в воду, дрожащими руками ухватил сундучок за два угла и потащил его к берегу.
На берегу оказалось, что сундучок не заперт.
Сердце больно било в виски мальчика, когда он откинул забухшую крышку. Сундучок был пуст.
– О, какая злая насмешка!
Но на внутренней стороне крышки мальчик увидел самого себя: там было вделано карманное зеркальце, и в холодном стекле живо отразились глубокие, страстные, удивленные глаза – глаза мечтателя, и все его розовое лицо, и обидные мальчишеские вихры на голове.
Издалека – со стороны открытого моря – донесся до него крик белых птиц, птиц широких водных просторов.
Издали крик чаек похож на насмешливый хохот.
________________________________
Человек открыл глаза.
Да, это было то самое место, где он мальчиком получил в подарок от моря матросский сундучок.
Подарок этот он бережно хранит до сих пор.
Каждое новое издание своих стихов – одну книжку – он кладет в заветный сундучок. Теперь сундучок полон почти доверху.
Он сумел наполнить простор мира своими мечтами, своими увлекательными стихами о тайнах жизни.
И когда открывает теперь крышку сундучка, – по-прежнему в зеркальце отражается то же лицо, те же удивленные, сияющие глаза, хоть они и постарели лет на сорок.
Но еще он видит и другое: множество человеческих лиц, которые смотрят на него с любовью, с благодарностью, с дружбой. Это те, с кем делил он горе и радости на долгом пути своей жизни, о ком рассказывал в своих книгах и к кому обращал свои слова – самые заветные, самые дорогие сердцу слова. Люди – знакомые и незнакомые, – он отдал им себя целиком, все лучшее в себе, лишь для того, чтобы для них сделать жизнь богаче и лучше. Пытать, разведывать жизнь, разгадывать ее удивительные тайны – это только половина дела. Другая в том, чтобы опыт свой, свои открытия – большие и маленькие – передать людям-братьям. Не в этом ли высшее на земле наслаждение?
«В конце концов, – думает поэт, вспоминая подаренный ему морем сундучок, – это было совсем не так глупо и зло. Лучшего подарка я никогда в жизни не получал».
Чайки хохочут вдали.
Поэт вслушивается в их крик и, сияя удивленными глазами, говорит вслух самому себе и всему миру:
– Но это ведь совсем не хохот! Это – фанфары, пронзительный и могучий зов. И он наполняет собою глухие без него просторы морей и поднебесья.
Зимой в Ленинграде моим глазам и ушам работы мало. Но вот замечаю: на крыше подрались воробьи. И сразу удваивается мое внимание ко всему окружающему: ведь первая потасовка воробьев – это первый намек на весну. Вот будут еще и еще сигналы. Каждый новый птичий голос весной – подарок. И какое наслаждение отмечать эти новые голоса, пока они не слились в огромный общий хор – апофеоз природе и солнцу!
