раньше, помогала Хлое заботиться о ребенке от самого ее рождения и до неожиданного ее отъезда домой в Шотландию. Она была очень умной женщиной, посвятившей свою жизнь Господу, старательно наставляла эту одинокую маленькую крошку, к которой пита ла материнские чувства. Старания ее привести девочку к спасительному познанию Христа были благословлены Богом и укоренены в этом юном сердечке. В ответ на ее искренние молитвы Дух Святой Сам производил в ней работу, без чего все наши человеческие наставления ничего не значат.
Совсем еще юная Элси уже обладала обаятельным, хорошо развитым христианским характером. В других же аспектах она соответствовала развитию своего возраста. Казалось, что она имеет очень четкие и правильные представления, касающееся абсолютно любого вопроса по отношению к Богу или своим ближним. Она была честной в словах и делах, тщательно следила за соблюдением воскресного дня, хотя остальные члены семьи нисколько не обращали на это внимания. Элси была старательной в учебе и уважительной к старшим, к младшим она была доброй и внимательной.
Всегда нежная, уступчивая, терпеливая, Элси могла прощать, казалось, бесконечно. Роза очень привязалась к ней, а девочка с радостью отвечала на ее любовь.
Элси была чуткой и нежной, сердечко ее так нуждалось в сочувствии и любви, которых до
приезда Розы она не получала ни от кого, кроме своей бедной старенькой Хлои, которая любила ее всем своим существом. Правда, Аделаида относилась к ней почти с любовью, и Лора, у которой чувство справедливости стояло превыше всего, иногда вмешивалась и становилась на ее сторону, когда с Элси поступали особенно несправедливо. Но никто, казалось, не обращал на нее особого внимания, поэтому Элси чувствовала себя одинокой и печальной. Мистер Динсмор, несмотря на то, что он приходился ей родным дедушкой, обращался с ней как-то пренебрежительно. Казалось, что у него в сердце не находилось для нее места. Обычно он отзывался о ней как о «внучке старого Грэйсона». Миссис Динсмор вообще не любила ее и смотрела на нее как на отпрыска своего пасынка, к которому она никогда не питала симпатии, а так же и как на будущую соперницу ее собственных детей, гувернантка же и младшие члены семьи, следуя примеру старших, относились к ней с пренебрежением и иногда даже оскорбляли.
Мисс Дэй, видя все это и не боясь вызвать негодование своих хозяев, в свою очередь, срывала злость на беззащитном ребенке. С остальными же подопечными она обращалась довольно сдержанно и осторожно.
Элси постоянно должна была уступать свои игрушки или подчиняться прихотям Анны, а временами даже Артура или Уолтера. Девочка часто страдала от такого обращения, и если бы она не обладала кротким и смиренным сердцем, то жизнь ее была бы ужасно несчастной. Но несмотря на все переживания и огорчения, Элси была самым счастливым человеком в семье, потому что в сердечке своем она имела покой, который мир не в состоянии ни дать, ни забрать; радость, которую Спаситель дает Своим, и никто не в состоянии ее нарушить. Она постоянно приносила все свои переживания и печали Господу. Холодность и сухость окружающих, казалось, приближали ее еще ближе к Небесному Отцу. Элси ясно сознавала, что до тех пор, пока Он любит ее, она не может быть несчастной, пусть даже весь мир возненавидит ее.
Чем ночь темней, тем ярче звезды, Чем глубже скорбь, тем ближе Бог.
Так, казалось, происходило и с маленькой Элси. Ее переживания производили только очищающее действие и делали еще более обаятельным ее милый характер. Элси много говорила и думала еще больше о своем неизвестном отце, она томилась и мечтала, чтобы он скорее возвратился домой.
Это была ее постоянная мечта, с которой она не расставалась ни днем, ни ночью, чтобы он
приехал, прижал ее к своей груди и прошептал: «Мой дорогой ребенок, моя драгоценная, маленькая Элси...» Да, именно такие слова она часто слышала обращенными на Анну, и ей так хотелось, чтобы они адресованы были ей. Но месяц за месяцем проходил, и год за годом, а приезд все откладывался и откладывался, пока маленькое сердечко томилось от неисполняющейся надежды и иногда больно сжималось от безнадежного ожидания. Но вернемся к настоящему.
— Элси, — сказала Аделаида, когда мисс Аллизон с девочкой вошли в столовую к завтраку. Это был следующий день после инцидента в классе. — Ярмарка еще не закончилась, и мы вместе с мисс Аллизон хотим поехать туда сегодня после обеда. Если у тебя в школе все в порядке, то ты можешь поехать с нами.
— Ох! Спасибо большое, дорогая тетя Аделаида! — воскликнула девочка, в восторге сжимая руки.
— Какая вы добрая! Да, я буду так рада!
Мисс Дэй нахмурилась, словно желая высказать ей за шумное выражение восторга, но, взглянув на Аделаиду, не решилась и промолчала. Но Элси внезапно притихла, потому что в этот момент в столовую вошла миссис Динсмор. В ее присутствии Элси редко решалась произнести слово, а если решалась, то всякий раз на это она слышала возмущенное: «Детей должны видеть, но не слышать», хотя ее собственным детям позволялось болтать сколько угодно. Мисс Дэй выглядела сердитой, у миссис Динсмор не было настроения и она не разговаривала, ссылаясь на головную боль, а мистер Динсмор занялся просмотром утренней газеты. Итак, завтрак прошел в молчаливой тишине. Элси обрадовалась, когда он кончился, и поспешила в класс. Она начала заниматься, не дожидаясь времени начала занятий.
В классе Элси была одна и полностью погрузилась в решение примеров, как вдруг открывшаяся дверь привлекла ее внимание, и она подняла голову. К ее великому разочарованию вошел Артур.
Однако он не начал свои обычные шалости, которых она опасалась, но уселся на свое место и уныло положил голову на руки. Элси не могла понять, что огорчило его, его поведение было очень необычным. Она то и дело бросала на него вопросительный взгляд и, наконец, спросила:
— Что случилось, Артур?
— Ничего особенного, — неприветливо ответил он, поворачиваясь к ней спиной. Элси больше ничего не сказала и увлеклась опять своей работой. Она так старалась, что мисс Дэй, несмотря на всю свою придирчивость, не смогла найти ни одной оплошности. Задание ее было выполнено к назначенному времени, и она с наслаждением отправилась вместе со своей тетей и мисс Аллизон на ярмарку. Вернулись они рано, и обнаружив, что у нее еще есть в запасе целый час до полдника, Элси решила закончить рисование, которое оставила в классе в столе. Доставая листок и карандаш, она услышала разговор, доносившийся с веранды. Это были Артур и Лора. Но Элси не обращала на них внимания до тех пор, пока не услышала своего имени.
— Элси единственный человек, — говорила Лора, — кто может и, возможно, захочет помочь тебе, потому что у нее достаточно денег, и она добрая и щедрая. Но если бы я была на твоем месте, то постеснялась бы просить у нее, после того как ты с ней поступил.
— Да... если бы я не дразнил ее вчера, — уныло ответил Артур. — Но мне это так нравится, что я иногда не могу удержаться.
— Смотри, я знаю, что я бы не просила об услуге человека, с которым так обращалась, —
сказала Лора, покидая веранду.
Элси сидела тихонько и продолжала свои занятия, размышляя над тем, что же такое Артуру нужно, и подумала, что она была бы очень рада возможности воздать ему добром за зло. Она не намеревалась искать его дружбы, но, услышав его глубокий вздох, вдруг встала и вышла на веранду. Артур стоял, прислонившись к перилам, уныло опустив голову и смотря вниз. Элси подошла к нему и, тихонько положив руку ему на плечо, сказала своим приятным, тихим голосом:
