Мари-Од Мюрай - Мисс Черити

С-с-с-с… с вами что-то произошло?

То, что произойдет со всеми женщинами, если верить мистеру Шоу.

?

Я эмансипируюсь.

Эт-то заметно.

Знаю, что вам не нравятся мои советы…

П-п-п… почему ж-ж-же… Я от них в восторге.

Мистер Шоу мог бы предложить вам роль в будущей пьесе. Если вы не заняты.

Я вынула визитную карточку Бернарда Шоу и сунула ее под нос мистеру Эшли.

Он взял ее и долго разглядывал, пока проблеск разума не озарил его лицо.

Эт-т-то… карточка мистера Шоу. Знаете такого? Он писатель.

Что вы говорите! Не может быть! (Еле сдерживаясь.) Пойдите проспитесь и ловите удачу, если вы еще на это способны! «Особенно ценны не часы, а минуты». Да, это Бернард Шоу. Доброго дня, мистер Эшли.

Как только моя новая книга «Домик для Малышки Розы» вышла из типографии, я отправила стопку экземпляров мистеру Шоу. Свою часть договора я выполнила.

Вскоре я получила письмо от мистера Шоу.

Дорогой Альберт!

Я вручил племяннику «Домик для Малышки Розы», от чего он пребывает в полном восторге и заверил меня, что твердо решил на Вас жениться.

Ваш болван приходил ко мне на прошлой неделе и продемонстрировал мне прямо в гостиной, как можно признаться в любви большой фарфоровой вазе десятком разных способов. Остерегайтесь его. Он великий актер.

Некоторые дополнительные сведения я получила от миссис Картер. Ее прославленный родственник прекрасно ладит с мистером Эшли, который, видимо, сыграет главную мужскую роль в пьесе под названием «Современная женщина» в театре Авеню.

А три женские роли исполнят три бывшие любовницы Кеннета Эшли: Розамунда Блэкмор, мадемуазель д’Эстивель и Нэнси Вэнбург! Мистер Шоу считает, что это «мило». И, по его словам, есть еще какая-то четвертая… Просто возмутительно!

Премьера пьесы была назначена на 13 февраля 1896 года. Бывшие партнеры мистера Эшли, актеры театра Сент-Джеймс, заняли места на галерке, и мистер Шоу опасался, что они намерены освистать малейший изъян либо в самой пьесе, либо в игре Кеннета Эшли. Накануне премьеры меня знобило, но я не стала обращаться к доктору Пайперу. Мне нужно было продержаться до вечера и лично присутствовать при провале или возрождении мистера Эшли.

Помнится, погода в тот день 13 февраля была отвратительной. Дождь лил как из ведра, и директор театра Авеню боялся, что зрители не придут. Когда я, стуча зубами то ли в лихорадке, то ли от холода, вошла в зрительный зал, он был уже почти полон. Название пьесы изменилось, как это нередко бывает. Теперь оно звучало так: «Поживем — увидим».

Но там все равно говорится о современной женщине.

И какая же она, эта «современная женщина»?

Ну… та, что не выходит замуж, чтобы остаться независимой, и зарабатывает себе на жизнь.

Стало быть, я и есть современная женщина.

Другими словами, старая дева, вот и всё.

Подняли занавес. Увидев на сцене мистера Эшли, я растерялась. Теперь он был чисто выбрит и изображал дантиста, молодого джентльмена, пока не устроившего свою жизнь и склонного к приключениям и развлечениям, Я так толком и не уяснила, кто такая «современная женщина» в понимании мистера Шоу. Разведенная мать, которую играла Розамунда Блэкмор, или ее дочь, воспитанная в духе независимости, которую изображала Нэнси Вэнбург? Дантист Валентайн, разумеется, влюблялся с первого взгляда в дочь, Глорию Клэндон, которая в вопросах любви была примерно столь же сведуща, сколь я. Возможно, она и была современной женщиной, но понятия не имела о мужчине и его охотничьих уловках.

Стоило мистеру Эшли появиться на сцене, вновь происходило чудо, о котором я уже говорила. Весь зрительный зал — а он был набит битком — не отрываясь следил за тем, что он говорил, как он двигался, а сам мистер Эшли как будто ходил под куполом, по проволоке, и жонглировал словами.

Надеюсь, что вы не настолько глупы… не настолько пошлы… чтобы сказать, что искра, которую я заронила вам в душу, — любовь?[25]

Нет, нет, нет! Не любовь, помилуйте! Назовем это, если хотите, химией. Не станете же вы отрицать существование такого явления, как химическая реакция, или химическое сродство, или сочетание химических элементов, — ведь это из всех сил, действующих в природе, самая неотразимая! Ну так вот, вы неотразимо притягиваете меня к себе… химически, понимаете?

Затем, дав зрителям посмеяться, мистер Эшли разбивал их сердца.

Истинная любовь не заставила бы вас поглупеть — напротив, она придала бы вам серьезности, достоинства, ну и… красоты.

Нет, вы вправду думаете, что от любви я бы похорошел? (Она отворачивается от него с уничтожающим презрением.) Ну вот видите, вы этого не думаете. Любовь не может наделить человека новыми качествами. Она лишь обостряет те качества, которые заложены в нем от природы.

Какие это, интересно, качества заложены в вас от природы?

Легкость душевная.

А также умственная, а также легкость убеждений — словом, легкость всего, что придает человеку вес.

Да, да, вы правы! Весь мир сейчас для меня — пушинка, танцующая на свету, а Глория — солнце… Желаю вам доброго дня, мисс Клэндон!

Мистер Эшли весело уходил со сцены, а Глория стояла как вкопанная посреди комнаты, смотрела ему вслед и… жалела, что он уходит.

Болван!

Занавес опустился, но никто не свистнул. Мистер Эшли выиграл, Бернард Шоу торжествовал.

Целую неделю я тяжело болела, и доктор Пайпер даже опасался кровоизлияния в мозг.

Вы всех обзывали болванами… Вообще-то мистер Эшли заходил вас проведать. Видок у него был недовольный.

Это всё?

Ой, нет, записочку вам оставил.

На обратной стороне визитной карточки было нацарапано несколько слов.

Кеннет Эшли, как водится, последовал совету мисс Тиддлер, за что чрезвычайно ей признателен, и т. д., и т. п.

Кеннету Эшли НЕПРЕМЕННО нужно поговорить с мисс Тиддлер, и чем раньше, тем лучше.

Судя по всему, угроза умереть от любопытства способствовала моему скорейшему выздоровлению. Что такого срочного хотел мне сказать мистер Эшли?

Кеннет Эшли пришел к нам 27 февраля. Точно, 27 февраля после обеда. Я еще не до конца выздоровела и спускалась в гостиную, держась за перила.

Мистер Эшли… Как приятно, что вы навещаете больных!

Да уж… Как вы ужасно выглядите! А платье какое мятое! Вы что, в нем спите? У вас потрясающая способность себя уродовать.

Спасибо. Вы это должны были НЕПРЕМЕННО мне сказать?

Нет, конечно. Я пришел просить вашей руки.

Мне показалось, что кто-то с размаху косой подрезал мне ноги на уровне колен.

Я уцепилась за спинку кресла.

Зачем вы меня сбили? Нарушили мой порядок. Сначала я должен был сказать, что люблю вас. Да-да, лучше сядьте. Я еще только начал.

Что вы играете, мистер Эшли?

Финальную сцену IV акта, мисс Тиддлер. (Внезапно душераздирающе кричит.)Я больше не могу!

И пинает диван.

Я люблю вас уже… уже целую вечность. Раз двадцать я пытался вам об этом сказать. О да, я знаю! Мы из разных слоев общества. Я недоучка, и кроме долгов похвастаться мне нечем. Вы же получили изысканное образование в компании жаб и мышей. К тому же вы — сумасшедшая. Ну вот, я люблю девушку, окончательно потерявшую рассудок. Вы наводите на меня ужас, мисс Тиддлер. Вы ужасны!

«Когда человек кого-то описывает, он всегда невольно описывает себя самого».

Что?

Это мистер Шоу.

Допустим. (Еще раз пинает диван.) Уже не помню, на чем я остановился.