— Теперь Калчо.
— У меня книги не было, учитель.
— Тогда Джеле.
Джеле сосредоточился, щеки у него стали пунцовыми, и он взволнованно продолжал:
— «Только не всем план Одноглазого Полипа пришелся по вкусу. Несколько купцов заявили, что не намерены участвовать в грабеже, потому что они не пираты.
— Неужто мы так отплатим туземцам за их верную дружбу? — с горечью спросил один купец.
— Кому охота, пусть грабит, — сказал другой, — а я никогда не опускался до такой низости, не буду и впредь…»
— Танас!
— «…не буду и впредь, пока живу на белом свете…» — увлекшись, читал Джеле.
— Я просил Танаса, — громче повторил учитель. Танас загундосил:
— Дело было так: все побежали, напали, заварилась каша — где черные, где белые, не поймешь, бьют, крушат…
— Эк куда хватил! До этого еще далеко. Тебе бы одним махом все сокрушить, и конец. Расскажи-ка лучше все по порядку.
Танас вытаращил глаза и понес какую-то галиматью.
— Ну-ка ты, Васе.
— «Тогда Одноглазый Полип приказал связать бунтовщиков и держать их взаперти, покуда остальные купцы не обделают свое черное дело.
— А кто не уймется, — пригрозил он, — и станет будоражить артель, того чик саблей — и в море к акулам.
Ночью одному из купцов, не покорившихся Одноглазому Полипу, удалось разорвать на себе путы. Он прыгнул в воду и поплыл к острову, чтобы предупредить жителей о грозящей беде… А потом…»
— Митре, что произошло потом?
— Потом… потом… — мямлил Митре, тужась выудить что-нибудь из памяти. В тетрадь он, по обыкновению, не удосужился записать ни строчки. — Ага, потом, значит, приплыл купец на остров и давай из дома в дом ходить…
— Шу-шу-шу, шу-шу-шу… — разносилось по классу.
— «Просыпайтесь, вставайте, не то худо вам придется… А они…»
— Слушай дальше, — снова раздался шепот за спиной у Митре.
У Митре ушки на макушке — выручайте, мол, братцы. Однако продолжать ему не пришлось.
Учитель поднялся из-за стола и бросил строгий взгляд на подсказчика:
— Так что было потом?
— «Потом жители острова похватали ружья и, не успел Одноглазый Полип со своей командой высадиться на берег, набросились на разбойников: бам-бам, бум-бум, трах-тарарах, бьют, валят на землю… В общем, бой завязался не на живот, а на смерть. Когда он утих, туземцы поднялись на корабль, освободили томящихся взаперти купцов и, не обнаружив среди мертвых Одноглазого Полипа, разбрелись искать его по всему острову…»
— О том, куда подевался Одноглазый Полип, расскажет Марко.
— «Его долго искали, но так и не нашли. Видно, он убежал и схоронился в непроходимых дебрях. Купцы выбрали себе другого капитана и, как прежде, зажили на корабле одной семьей.
Минуло несколько лет. Однажды корабль снова приплыл на остров Жемчужная Раковина. На берегу к купцам подошел человек, и до того он был страшный, что в первую минуту купцы насмерть перепугались. Весь заросший волосами, борода до пояса, лицо обветренное и изможденное — чистый дикарь. Каково же было их изумление, когда незнакомец назвал свое имя! Это был Одноглазый Полип! Он просил у купцов прощения».
— Ну, хорошо, — одобрительно кивнул учитель. — Содержание вы пересказали верно, хотя кое-что все-таки упустили. В этой сказке много такого, что следовало бы объяснить. Жаль, что ни один из вас не потрудился этого сделать. Бузо, например, ничего не сказал о причинах, толкнувших Одноглазого Полипа на такой гнусный и бесчестный поступок. Джеле отчасти объяснил, почему не все на корабле приняли план капитана и бесстрашно восстали против него, однако о смельчаках, наделенных добрым сердцем и светлой душой, рассказал скороговоркой. Васе ни словом не обмолвился о мужестве и отваге того купца, что с неимоверным трудом освободился от пут и бросился в воду, ради спасения островитян поставив на карту свою жизнь. Марко не растолковал конец сказки. Что сталось с капитаном потом? Приняли его товарищи на корабль или нет?
— Об этом в книжке не говорится, — попытался оправдаться Марко.
— Знаю, что не говорится. Это каждый должен решить сам — так, как подсказывает ему совесть, ум и сердце. Постарайтесь, дорогие мои, сделать это к следующему уроку.
Звонок разрядил гнетущую тишину, но тут выяснилось, что урок закончился не для всех. Учитель по классному журналу прочитал фамилии учеников, кому надлежало задержаться в классе. Осталась вся наша команда и вся шайка Бузо.
— Что ему от нас надо? — толкнул меня в бок Васе. Я только пожал плечами.
Несколько тягостных минут, пока из класса, чуть не выворачивая себе шеи от любопытства, выходили наши одноклассники, показались вечностью. Вдруг стало душно и жарко. Готовые ко всему, мы лишь переглядывались украдкой. Наконец раздался голос учителя.
— Закрой дверь, — сказал он Мире, которая, ровно несушка на гнезде, топталась на пороге, перекладывая портфель из одной руки в другую. — Все в сборе? — спросил он, проводя по закрытым глазам большим и указательным пальцами.
Мы сидели как в воду опущенные.
— Догадываетесь, почему я вас задержал?
Молчание.
— Меня интересует, что произошло на днях у шалашей? Что вы на сей раз не поделили? Кто хочет ответить?
Все словно воды в рот набрали.
— Коле, может быть, ты объяснишь?
— Мы построили шалаши, насобирали кучу разных вещичек… Ну, и мечтали… А позавчера Бузо со своей оравой вломились туда, все переколотили и хотели присвоить себе наши шалаши. Танас, принеси корзину…
Танас вскочил, чтобы сбегать за вещественным доказательством разбоя — корзиной с битыми бутылками, но учитель преградил ему дорогу.
— Продолжай, Коле.
— Добром они уйти не пожелали, пришлось их проучить.
— Поколотить, хочешь сказать?
— Ну, да.
— Ладно. — Учитель обернулся к Бузо. — Давайте теперь вас послушаем. Так было дело?
— Врут они все! — крикнул кто-то с задней парты.
— Я не тебя спрашиваю. У Бузо своя голова на плечах.
Заикаясь, Бузо пробормотал:
— Это мы для острастки.
— Для какой еще острастки?
Бузо сопел, грыз ногти, наконец выдавил:
— А пусть в другой раз не хвастаются, какие у них распрекрасные лавки. Мы своими глазами видели, как они ходили по домам и потихоньку брали, что плохо лежит.
— Это правда?
— Нет, чем угодно могу поклясться, — возмутился Коле.
— Вранье это! — не выдержав, повскакали мы с мест.
— Тише! — одернул нас учитель. Мы прикусили языки. Учитель шагнул к Бузо:
— И ты можешь это доказать?
— Да вы у ребят спросите, любой вам подтвердит.
— Все верно! Бузо правду говорит! — загалдели бузовцы.
— Пожалуйста, не все сразу. Давайте по одному. Начнем с тебя, Марко. Ты честный мальчик и, я верю, скажешь по совести. Не надо ни под кого подлаживаться, каждый должен сам отвечать за свои поступки. Лишь тот достоин уважения, кто не кривит душой и умеет постоять за правду.
Марко потупил голову и растерянно уставился в одну точку.
— Почему ты молчишь, Марко?
Не дождавшись ответа, учитель сел на край парты и долго отчитывал нас за то, что мы попусту тратим силы на драки, вместо того чтобы жить дружно. Потом он отпустил всех, кроме Бузо и Марко.
Через раскрытое окно во двор долетали слова учителя:
— Значит, Бузо, ты во что бы то ни стало хочешь скрыть истинную причину этой некрасивой истории. Увиливаешь от ответа, ловчишь, как на уроке, когда сказку пересказывал. Подумай о своих поступках, о своем отношении к одноклассникам. Нельзя же бесконечно ссориться и враждовать, ведь вам долгие годы предстоит жить бок о бок, встречаться и работать вместе. На свете нет ничего дороже любви и согласия. Приглядитесь к тем, кто одинок, кого отовсюду гонят, загляните в их души — там холодно и тоскливо. А такое может запросто случиться с каждым, кто не научится дорожить дружбой. Перешагните же через все, что вас разделяет, что вызывает подозрение. Постарайтесь достойно прожить свой век в нашей большой семье, в которой все должны стать товарищами и братьями… — Учитель помолчал и добавил: — Надеюсь, больше мне никогда не придется об этом говорить.
Угрюмые, с низко опущенными головами вышли приятели из школы. Видать, здорово он их пронял. Теперь-то уж наверняка все образуется! Но Бузо на рысях пересек двор, смерив нас исподлобья злющим взглядом. Поди догадайся, что у него на уме.
Сегодня учитель рассказывает о первобытных людях, которые питались кореньями и травой. Чудно как-то получается, недоумеваю я, во все глаза глядя на учителя. Выходит, первобытные люди — ну совсем как я, Васе, Коле или, скажем, Длинный — шли в поле и собирали щавель или корешки горечавки? Ух и вкуснотища! А Длинный говорит, что только это и ест, ведь дома-то у него шаром покати.
