Петр встал и подошел к столу учителя. Класс молча и напряженно следил за ним.
— Что же мы будем делать вот с такими болезнями человека? Тут нам никто не поможет — ни врачи, ни ученые, никто… кроме нас самих…
Петр перевел взгляд на учительницу, про которую совсем забыл. Та смотрела на него с нескрываемым удивлением. Петр смешался, спохватился:
— Я, кажется, много времени занял… Извините, до свидания…
Моряк поспешил к выходу. Кто встал, кто остался сидеть. Учительница оторвалась от окна, подошла к столу. Села и подняла глаза на ребят.
— Целый год мы встречались каждый день, — подбирая слова, начала Инесса Сергеевна. — И вот сегодня — последний урок… Самый последний… Все перешли в седьмой класс, кроме…
Ребята невольно снова повернулись к парте, где сидел в грустном одиночестве конопатый.
Радостно залился звонок. Ребята вскочили, зашумели:
— До свидания, Инесса Сергеевна!
— До свидания!
Класс опустел в мгновение ока, и Инесса Сергеевна осталась одна. Она раскрыла журнал, нашла фамилию Прокопенко. Последние дни — сплошные н/б, что значит — не был. Вот недавно еще был, а сейчас — уже нету.
Учительница начала одну за другой читать вслух фамилии своих учеников. По алфавиту, от «а» до «я». Будто сегодня первое сентября, и она, Инесса Сергеевна, только знакомится с мальчишками и девчонками из 6 «Б».
ДРУГ ПРОФЕССОРА ЗЕНКЕВИЧА
В уютной бухточке, отгороженной скалами от внешнего мира, стояли на берегу двое мальчишек лет десяти. Оба загорелые, в купальных трусиках. Но один — поплотнее и пошире в плечах, а другой — и подлиннее, и по худее.
Загибая пальцы, худеряшка безостановочно считал:
— 43… 44… 45… 46…
Крепыш, приставив к глазам бинокль, обшаривал море.
— 57… 58… 59… 60… Минута… То есть, уже две минуты… Гарька, ты видишь его? — спросил худеряшка у крепыша.
Не отрываясь от бинокля, Гарька молча покачал головой.
— 7… 8… 9… 10… Может, с ним что случилось? — забеспокоился худеряшка. — 14… 15… 16… Может, у тебя бинокль барахлит?
— Мой бинокль барахлить не может, — твердо ответил Гарька. — И вообще, не подымай паники, Шурик!
Вдруг Гарька обрадованно закричал:
— Вот он!
Раздался всплеск, и на поверхности моря показалась стриженая голова Володьки.
— Вижу и без твоего бинокля! — беззлобно огрызнулся Шурик и что есть силы заорал:
— Ура-а-а!!!
Володька уже шел кролем к берегу. Вода пенилась по его следу. Не доплыв нескольких метров до берега, встал на ноги. Мокрое лицо Володьки сияло от радости.
Мальчишки бросились к нему.
— Две минуты 35 секунд, — восхитился Шурик.
— «Отличные, еще не отравленные никотином легкие» — так сказал про меня профессор Зенкевич, — небрежно бросил Володька и с удовольствием растянулся на теплой гальке.
— Кто-кто? — переспросил Гарька.
— Профессор Зенкевич, начальник кругосветной экспедиции на исследовательском судне «Витязь», — невозмутимо объяснил Володька.
Мальчишки переглянулись, и Шурик опустился возле Володьки.
— Ты что, был в научной экспедиции?
— Не был, но буду, — Володька сел и, глядя в глаза Шурику, громко прошептал: — Только об этом никому ни слова. Тайна, гроб-могила. Понятно?
— Понятно, — машинально кивнул Шурик.
— Свистишь, пацанов в экспедицию не берут, — не поверил Гарька.
— Пацанов не берут, а меня взяли, — гордо произнес Володька. — Экспедиции нужны опытные аквалангисты… Ты что, думаешь, академик с седой бородой под воду полезет?
— Вечно ты, Гарька, никому не веришь, — Шурик неожиданно прыснул: — Вот умора — академик с седой бородой под воду ныряет.
Гарька не ответил, но по всему чувствовалось, что Володька не убедил его.
И Володька это понял.
— Твое? — спросил Володька, показывая на самодельное подводное ружье, лежавшее у ног Гарьки.
— Мое, — ответил Гарька.
— Дай на минутку.
— Бери.
Володька поднялся, взял ружье. Прицелился в сторону моря, нажал на курок. Острога со свистом прорезала воздух.
Володька зарядил ружье, вошел в воду. Набрал побольше воздуха и нырнул.
Где-то здесь за черным камнем пряталась камбала. Володька ее заметил, когда нырял, чтобы продемонстрировать мальчишкам мощь своих легких.
Ага, вот она, круглая, плоская! Даже с места не сдвинулась. Словно ждет его, Володьку. Вот дуреха!
Володька почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он вынырнул, глянул на берег, где ждали его мальчишки, и, сверкнув на солнце пятками, снова ушел под воду.
Теперь к камбале Прокопенко подплыл с противоположной стороны. Когда рыба учуяла его, было уже поздно. Острога достигла цели.
Володька вышел на берег, молча положил на гальку добычу. Мальчишки склонились над камбалой.
— Мы тут каждый день рыбачим, а такой ни разу не выловили, — удивился Шурик.
— Где ты ее поймал? — спросил Гарька.
— За черным камнем пряталась, — ответил Володька. — Хотела удрать, но от меня не удерешь…
Он снял камбалу с остроги и, еще живую, трепыхавшуюся, швырнул подальше от воды.
— Слушай, — воскликнул Гарька, — а почему тайна? Если б меня взяли в кругосветное плавание, я бы гордился и всем рассказывал.
— Верно, — согласился с другом Шурик, — зачем же гроб-могила?
— Вы бы гордились? — переспросил Володька. — А родители вас бы отпустили?
Шурик подумал и вздохнул:
— Вряд ли.
Гарька, не раздумывая, выпалил:
— Я бы удрал.
— Молодчина, — хлопнул его по спине Володька. — Я тоже удрал.
Лица мальчишек вытянулись.
— Удрал, — подтвердил Володька. — Профессор Зенкевич вызвал меня — приезжай, Володя, экспедиции позарез нужны опытные аквалангисты. А мне в школу еще целый месяц топать. Сказал родителям, они — ни в какую. Мать — в слезы, отец — за ремень. Ну я и решил удрать. Нельзя же, чтобы из-за меня экспедиция срывалась. Наука еще погибнет.
Мальчишки глядели Володьке в рот.
— И вот ночью, когда дома все уснули, — продолжал Володька, — я открыл окно и по веревке спустился вниз, на улицу. Сел на поезд и прикатил в Ялту…
— Володя, ты перепутал, — как-то виновато произнес Гарька, — научные суда отплывают из Одессы…
— Верно, из Одессы, — согласился Прокопенко. — Но я сейчас на мели, ребята.
Мальчишки непонимающе уставились на него.
— Грошей нет, чтобы до Одессы добраться, — объяснил Володька. — Последние ушли на телеграмму шефу… Я сообщил профессору, что буду ждать его ежедневно в шесть часов вечера у ялтинского почтамта. Думаю, через пару дней шеф будет здесь.
— А если не будет? — спросил Гарька.
— Если не будет? — задумчиво протянул Володька. — Отдохну пару дней и потопаю на своих двоих по берегу до Одессы.
Мальчишки помолчали, а потом Шурик предложил:
— Володя, мы у родителей попросим тебе на билет. Нельзя же, чтобы наука погибала.
— А, смешные вы ребята, — Володька поднялся и побрел к морю.
Мальчики ждали ответа. Володька спиной чувствовал их испытующие взгляды.
Володька неожиданно сделал стойку и пошел на руках к мальчишкам. Продержавшись несколько секунд, он шлепнулся на гальку.
— Мои родители наверняка в милицию заявили. А ваши родители начнут расспрашивать, кто я да откуда. И тогда все пропало. И наука — тоже… Понятно, почему гроб-могила?
Гарька и Шурик молча кивнули, с восхищением глядя на Володьку.
— Слушай, ты, наверное, есть хочешь? — вдруг спросил Шурик.
Гарька дернул приятеля за руку. Мол, чего глупые вопросы задаешь?
— Я сыт воздухом и морем, — воскликнул Володька, впрочем, без особого воодушевления.
— Мы сейчас принесем еду, — подхватился Шурик и стал торопливо натягивать шорты и тенниску.
— Через полчаса будем, — пообещал и Гарька, зашнуровывая кеды.
— Ребята, — Володька поднял вверх указательный палец. — Только помните — никому ни слова!..
— Гроб-могила, — прошептали мальчишки и побежали в город.
Оставшись один, Володька надел маску, ласты и пошел в воду.
Он плыл медленно, лениво перебирая ластами.
И вдруг безудержная радость охватила мальчишку. Он кувыркался, забирался на самое дно, потом с шумом вылетал на поверхность, выбрасывая целый фонтан брызг. И снова уходил под воду.
Володька чувствовал себя настоящим властелином морей и океанов. Мальчишке казалось, что все ему под силу и нет ничего на свете, с чем бы он не совладал.
Наконец, уставший, Володька выбрался на берег, прижался щекой к теплой гальке и закрыл глаза.
Вскоре послышались торопливые шаги. Володька приоткрыл глаз — к нему спешили запыхавшиеся Гарька и Шурик. В руках у мальчишек болтались целлофановые мешочки с едой.
Володька вскочил на ноги и пошел навстречу мальчишкам.
