Папа принёс Мортену ведёрко с водой, а когда у Мортена были вода и песок, больше ему ничего и не требовалось. Остальные дети весь день купались и резвились, потом прибежали, чтобы поесть, и снова побежали купаться. Так они и провели весь день: купались, ели и играли. Вечером они перенесли свой лагерь поближе к странному датскому лесу, который служил здесь преградой от ветра, и, хотя к ночи похолодало, в спальных мешках всем было тепло и уютно.
Вы просыпались когда-нибудь на берегу Скагеррака? Это непередаваемое ощущение. К тому же погода переменилась. Дул ветер, но за дюнами они легко находили от него укрытие. Зато смотреть на море в такую погоду было особенно интересно – волны пенились, шипели и были похожи на живые существа.
– Хотите остаться здесь ещё на день или поедем дальше? – спросил папа.
Дети захотели остаться на берегу ещё на один день. Бабушка ничего не сказала. Ей-то хотелось ехать дальше: уж коли она оказалась за границей, было бы интересно посмотреть на здешних людей и их дома, но ведь рано или поздно она всё равно их увидит, и бабушка решила промолчать. Море её немного пугало. Смотреть на него было, конечно, приятно, но, даже сидя на берегу, она ему не доверяла.
– Хорошо, тогда сделаем так, – сказал папа. – Двое из вас поедут, найдут какую-нибудь усадьбу и купят там молока. А я займусь ремонтом коляски, по-моему, у неё немного разболтались колёса.
Бросили жребий, и ехать за молоком выпало Мадсу и Марте. Им дали бидончик для молока и наказали быть вежливыми. И ещё они должны были вернуться как можно быстрее, а то все начнут за них тревожиться. Мадс и Марта обещали нигде не задерживаться. Они сели на велосипеды и покатили, гордые, что получили такое ответственное поручение в чужой стране.
– Кто из нас будет говорить, ты или я? – спросил Мадс.
– Ты, – сразу ответила Марта. – Боюсь, я не смогу произнести ни слова.
– А я смогу, но, если выйдет заминка, тебе придётся помочь мне.
– Мы будем говорить только по-норвежски, они нас поймут, ведь норвежский и датский очень похожи, – сказала Марта.
Проехав немного, они увидели впереди белый дом. Казалось, будто он стоит посреди большого поля, но к усадьбе вела дорога. Дети слезли с велосипедов и дальше повели их рядом с собой.
– Я не вижу тут ни одного человека, – сказал Мадс, – а вот датских коров тут полным-полно. Значит, должно быть и молоко.
– Посмотрим, посмотрим, – проговорила Марта.
Вскоре они оказались уже на дворе усадьбы. Неожиданно Марта остановилась.
– Я вижу, но не человека, а немецкую овчарку, – сказала она. – Она тут одна, и она не привязана. Давай вернёмся, пока она нас не заметила, и там решим, что делать дальше.
Мадс развернул свой велосипед, и они немного отъехали.
– Если б только это была не овчарка, – сказал он. – Ты ведь знаешь, я собак не боюсь. И ты тоже. Но мы никогда не общались с овчарками.
– В том-то и дело, – сказала Марта.
– Давай доедем до следующей усадьбы и попытаем счастья там, – предложил Мадс.
Марта согласилась. Она была рада, что они с Мадсом думают одинаково.
И они поехали дальше. Следующая усадьба оказалась довольно далеко.
– Здесь тоже пасутся коровы, – сказала Марта.
– Значит, и молоко есть!
Они свернули на дорогу, ведущую к усадьбе.
– Стой, Мадс! – вдруг воскликнула Марта. – Здесь тоже немецкая овчарка. С ней рядом сидит человек и гладит её. Они сидят спиной к нам, так что они нас пока не видят.
– Если эта собака бросится на нас, хозяин её остановит, – сказал Мадс.
– А если не остановит? Может, он не успеет её остановить?
– Кто знает, – согласился с ней Мадс.
Он быстро повернул свой велосипед и поехал обратно. И опять они покатили по просёлочной дороге, пока не увидели третью усадьбу.
– Уж здесь-то мы должны купить молоко, и никакие овчарки нам не помешают! – сказал Мадс.
– Поедем до самой усадьбы и не будем больше поворачивать назад.
И они поехали прямо к усадьбе. Двор усадьбы был чистый и уютный. Жилой дом – низкий и белый, такой же низкий был и хлев. Во двор вышла невысокая полная женщина, и за спиной у неё стояла большая немецкая овчарка.
– Добрый день! – сказала она Мадсу и Марте.
– Здравствуйте, здравствуйте! – хором ответили дети, надеясь, что хозяйка их поймёт.
Немецкая овчарка спокойно смотрела на них, тихонько урча, но вид у неё был вполне мирный, ей было любопытно, что за гости к ним пожаловали.
– Нельзя ли купить у вас немного молока? – спросил Мадс.
– Конечно можно, – ответила хозяйка. – Но сначала скажите, откуда вы приехали?
– Из Норвегии.
– Так вы норвежцы! Очень приятно.
Хозяйка взяла бидончик и скрылась в доме. И дети остались одни с немецкой овчаркой. Она подошла к ним поближе.
– Пусть она тебя обнюхает, Марта, – сказал Мадс. – Она не опаснее, чем наша Самоварная Труба, просто она должна с нами познакомиться.
Марта стояла неподвижно, и овчарка спокойно её обнюхала. Потом она подошла к Мадсу. Но тут вернулась хозяйка и стала расспрашивать детей о Норвегии, раз уж к ней пожаловали норвежцы. Она спросила, правда ли, что в Норвегии высокие горы, и Мадс сказал, что это правда – горы в Норвегии очень высокие. И рассказал, что гора Галдхёпигген такая высокая, что достаёт почти до неба. Он сам на неё не поднимался, но знает людей, которые поднимались на самую вершину. Хозяйка усадьбы всплеснула руками. И её удивление было понятно, ведь Дания равнинная страна! Дети могли бы пробыть там весь день, так им понравилось разговаривать с доброй и приветливой хозяйкой усадьбы. Но Мадс помнил, что папа велел им нигде не задерживаться, и они вежливо распрощались. Овчарка провожала их до просёлочной дороги и как будто была даже опечалена их отъездом.
– Надо торопиться, – сказал Мадс.
Они нажали на педали и поехали так быстро, что было слышно, как в бидоне плещется молоко.
– Какая там симпатичная хозяйка! – сказала Марта. – Я рада, что мы приехали именно в ту усадьбу, потому что, если даже в первых усадьбах овчарки тоже были добрые, ещё неизвестно, какие бы там оказались хозяева.
И они начали упражняться в датском языке, им хотелось научиться говорить так, как говорят датчане.
– Интересно, сколько мы уже проехали? – опомнился вдруг Мадс. – Ты не помнишь, мы проехали уже мимо двух усадеб или только мимо одной?
– Я не смотрела, – сказала Марта. – Мы с тобой слишком увлеклись датским. Но дорога, что идёт направо, точно ведёт к морю.
Они поехали направо, и вскоре перед ними открылся бесконечный берег, на котором возвышались дюны. Но людей там не было.
– Нет, это другой пляж, – сказал Мадс.
– Надо вернуться немного назад, – решила Марта.
Теперь уже настроение у них было не такое хорошее. Марта даже перестала упражняться в датском. Наконец они выбрались на шоссе и поехали дальше.
– А может, мы уехали уже слишком далеко? – предположил Мадс.
– Тсс! – вдруг шикнула на него Марта. – По-моему, там впереди на дороге мычит бык. Ты послушай!
– А здесь даже спрятаться негде, – сказал Мадс.
Далеко-далеко они увидели на дороге чёрную точку, которая постепенно к ним приближалась. Оттуда доносилось мычание.
– Может, повернём назад? – предложила Марта.
– Погоди-ка, это вовсе не бык! Это человек. Он едет на велосипеде и…
– И играет на тромбоне! – крикнула Марта. – Ура! Это папа! Мы всё-таки не заблудились!
Они замахали руками и поехали навстречу папе, который страшно обрадовался, когда понял, что перед ним его пропавшие дети.
Плохо, когда кто-то из детей теряется. Особенно за границей. Папа, Марта и Мадс вместе вернулись на берег, вся семья села завтракать, и все пили молоко, привезённое Мартой и Мадсом, а молоко, как вы знаете, лучше пить, пока оно ещё не успело нагреться на солнце.
Вечером все начали понемногу зевать.
– Это от морского воздуха спать хочется, – сказал папа.
– Верно, – подхватила бабушка. – И я рада, что буду спать на земле, а не на пароходе.
Стало прохладно, и ветер немного усилился, но облаков на небе не было. Пока ещё не было.
Папа, мама, бабушка и восемь детей сладко спали. Крышей им служило небо, полом – одиннадцать дождевиков, а кроватями – спальные мешки. Когда им случалось ночевать под открытым небом дома, в Норвегии, было достаточно подложить под спальные мешки еловые ветви, но здесь они не могли обламывать ветви с елей – ведь тут каждое дерево было кем-то посажено и должно было предохранять поля и посевы от песка и ветра. К ночи ветер немного усилился, так что они натянули на головы капюшоны, из которых выглядывали только носы.
Первые ночные часы они безмятежно спали, но потом им всем начали сниться странные сны. Папе приснилось, что Хенрик сидит в кабине грузовика и никак не может завести мотор. Бабушке – упрямый бык. Она снова была скотницей и пыталась загнать быка в хлев. Но он только злобно мычал и не двигался с места. Детям приснилось, что они оказались в большом городе и перед ними нескончаемым потоком едут машины, не позволяя им перейти на другую сторону улицы. Маме приснилось, что она должна куда-то лететь на самолёте, и от шума мотора ей пришлось заткнуть уши пальцами. Это было очень досадно, потому что она не могла помахать на прощание папе, детям и бабушке – они стояли и смотрели на самолёт, который вот-вот должен был взлететь.
