- Там и казарки летают, - доложил с готовностью Мурад. - Гусей не видел... и кряквы нет ни одной. Лысух тоже нет.
- А бородача не видел? - спросил Сергей.
- Эх, если б увидел - поговорил с ним! - мечтательно отвечал Мурад, падкий до всего редкого, диковинного. А птица бородач, достигающая огромных размеров, была как раз такой редкостью. Осторожный и умный бородач, по рассказам охотников, имел одну слабость - был необыкновенно любознательным, и в такие минуты очень рисковал. Случалось, что из-за любопытства крылатый хищник подходил к спящему или прикорнувшему человеку, осторожно и совсем не кровожадно трогал его своим страшным, убийственным клювом, рассматривал...
- Я хотел посидеть около тюленя и подождать: вдруг к нему бородач прилетит! Ребята торопят к танкеру, говорят, он всплывать начал.
- А где прибортился этот толстяк? - спросил Сергей про тюленя.
- Сергей Денисович, а вы пускайте Пальму. Она найдет. Вон туда идите, где чайки летают!.. Чуть левее синего верблюда на небе. Видите?.. Дядя Сережа, а что думаете делать с морской свиньей?..
- Освежуем и - в химию!.. Для полезного дела стараемся. Спасибо тебе, Мурадка, и всем ребятам - за подмогу!
Огненно-рыжая Пальма с длинной шерстью, узкой человекоподобной мордочкой и вислыми черными ушами умоляюще смотрела на Сергея, звала и уводила его взглядом от людей и шума в просторную даль влажных прибрежных песков, по которым катались ленивые и безмолвные волны. Царила необъятная тишина воды и земли, могущественная и тяжелая, словно литая. Человеческие голоса и даже отдаленные ружейные хлопки ничуть не нарушали этой огромной, возвышающей и прозрачной тишины, которая возбуждала не тоску одиночества, а чувство силы и слитности с одухотворенной и могучей природой. Сергей Брагин порывисто и глубоко вздохнул, повернувшись к морю, набрал в себя воздуха до боли в груди, и привлек к себе Мурада. И подумалось ему, что такая ребячья буча, такие стыковые, бурные, жизненные события, как суровая быль острова Кара-Ада, подвиг Валерки Рылова, буревые, рабочие страсти в овеянном легендами оазисе Черной пасти и вот такая могучая природная явь Каспия - все это должно сделать сына таймунщика, умного и пытливого Мурада большим и умеющим человеком, которому будут не страшны загадки и страшное дыхание Кара-Богаз-Гола... А пока Мурадик помогал Сергею добыть для опытов на бишофитной установке тюлений жир.
- Я провожу вас до Шор-Тепе! - совсем не по взрослому, подтянув ремешок на портках, сказал Мурад.
- Спасибо, дружище, мы и сами найдем! Указал ты нам точно.
...С помощью маленьких помощников, бишофитчики нашли тогда нужный эликсир и смогли укротить шальную пену. Но если унялся пенный шквал в котле, то продолжал он бушевать вокруг опытной установки. В угоду Метанову кое-кто обвинял Сергея Брагина в кустарщине и поношении престижа "большой химии". А сам Семен Семенович не в шутку, а вполне серьезно, и даже тоном обвинения упрекнул Сергея и Байрама Сахатова в порочной, опасной тактике "нахрапа и навала", которая, мол, вредит высоким новациям, и, в частности, освоению и пуску печи
"кипящего слоя". Сказано это было на партийном собрании, а после, в кулуарах, в дополнение к трибунной речи Метанов добавил:
- Ревность в любви, Сергей Денисович, это ни что иное, как членовредительство души! В вопросах технического прогресса ревность - это по меньшей мере антиобщественный рецидив. Наша печь - новое слово в технике, а ваша "сам-фунька" - это чистейшая профанация. Но подфунить вам не удается! У нас - высшая техническая идея, а ваша самоделка - мышиная возня вокруг кусочка сала. О, ревность!..
И прав был Семен Семенович: долго шла возня вокруг тюленьего сала, пока, наконец-то "сам-фунька" выдала на гора первую щепотку зеленоватых чешуек, оказавшихся при анализе превосходным бишофитом. И дело не только в том, что брагинский самовар-самопал, приноровился давать бишофит уже не щепотками, а тоннами. Неказистая коптелка, кондовая самоделка оказалась не такой уж простофилей: она позволила сделать открытие далеко не местного значения, на опыте и по принципу брагинской печурки и выросла мощная бишофитная установка. И пока она вступала в строй, задорная жихорка помогала своей дородной сестре. И первыми отблагодарили Сергея Брагина, Байрама Сахатова и всю ватагу за усердие ферганские химики, помощники хлопкоробов, труженики чудесной фабрики плодородия.
И как было сейчас, накануне заседания партбюро не вспомнить об этом Байраму Сахатову и Сергею Брагину. В кабинет парторга вошли озабоченный Чары Акмурадов и чем-то взволнованный Метанов,- включив вентилятор, и отлипая от потного тела рубашку на груди и плечах, Метанов сел на диван. Отдышавшись, он сказал, что приехал из Москвы шеф Игоря Завидного, руководительница всей конструкторской группы, истинная опекунья печи, а к тому же - родная сестра виднейшего ученого и крупного общественного деятеля, среди галургов чрезвычайно популярная и влиятельная - Ева Казимировна Каганова. Прилетела неожиданно даже для самого Игоря Завидного, на грузовом "антоне" в сопровождении молодого, но лысоголового и близорукого ассистента. Несмотря на столь пассивную и жидковатую внешность, молодой, преуспевающий ученый Лазарь Пустовойтов, оказывается, привез с собой уже готовый и необыкновенно дерзкий план реконструкции трубопровода, проложенного от рапозабора к бассейнам "горного цеха" и оказавшегося беспомощным и "устаревшим" до того, как показать себя в деле и оправдать хотя бы малую толику сделанных затрат. Метанов успел не только встретить свою именитую руководительницу, но и пообещал ей немедленную аудиенцию у директора комбината с непременным присутствием парторга и начальников всех производственных подразделений. Разумеет ся, Метанов предупредил профессора Каганову о занятости всех, о приезде гостей из Литвы, о предстоящем заседании партбюро.
И странно: только сейчас, глядя на возбужденное, сияющее и в то же время настороженное лицо Метанова, притихший Сергей Брагин заметил, как сильно выделяются у Семена Семеновича среди крупных, широких и темноватых зубов два верхних белых и острых клыка. Несомненно, он и раньше замечал эти крепкие, совершенно не стершиеся, по-своему красивые, вполне приличные клыки, но до этого Сергей не улавливал в них такого обнаженного и угрожающего блеска; не остроты и крепости, а именно жгучего и опасно колючего блеска... Метанов, широко улыбаясь, уловил на себе пристальный взгляд Сергея и, не убавляя улыбчивости, прикрыл рот рукой, почесывая пальцами кончик пористого, красноватого носа.
- Устроилась Ева Казимировна, по нашим условиям шикарно, - докладывал Метанов. - Двойной номер с отдельным входом со стороны моря. Ванна... Ворчит, как всегда, нервничает, что мы задерживаем главное!.. Недовольна и тем, что в тепличные условия помещаем ее, не совсем приличные для "кадровой пролетарки". Мило ворчит, как только одна Ева Казимировна может ворчать!.. Рвется к своей дочурке-печурке. Предложил ей передохнуть с дороги, а она и слушать не хочет. Пенсне свое разгрохала в самолете, просит починить или очки подходящие достать. Деликатное поручение! Что вы скажете, Чары Акмурадович?..
- С обстановкой нашей гостью познакомили? - спросил довольно сухо директор Акмурадов.
- В приличествующем виде, - словно извиняясь, отвечал Семен Семенович, не прикрывая больше рукой рта и с нажимом показывая блестящие клыки.
- Обещает нам помочь? - осведомился осторожно Байрам Сахатов.
- Откровенно говоря, Ева Казимьровна не видит особых причин для беспокойства, - Метанов как-то уж очень игриво взглянул на Сергея Брагина через уцелевшее стеклышко в золоченом пенсне Кагановой. - Она упрекает нас в чудовищной медлительности! Ева Казимировна встревожена, как, впрочем, и руководство института, ученые авторитеты... Есть сведения, что в загранице тоже ставятся аналогичные эксперименты и существует угроза, что нас опередят с патентом. Кошмарная новость. Ева Казимировна, по всей видимости, уполномочена форсировать!..
- Можно подумать, что кто-то нарочно сдерживает пуск печи, - проворчал Байрам Сахатов.
- Как мог, я, разумеется, рассеял ее подозрения. И теперь, как я думаю, мы постараемся это сделать сообща, - спрятав пенсне, с решительным видом сказал Метанов. - Да, Сергей Денисович, все же придется форсировать!
- Похвальное желание... форсировать все словесные преграды. Так надо понимать? - Сергей принялся раскручивать телефонный шнур, спутанный вперехлест; можно было подумать, что это стал зримым чей-то витой разговор по проводам.
- Вы угадали, Сергей Денисович, дело идет к оформлению окончательной приемной документации. Важен момент. ..
- И - патент. - Сергей снял телефонную трубку, опустил ее на весу к коврику и она начала быстренько вращаться в одну сторону, потом остановилась, постояла, и несколько раз повернулась в обратном направлении.
