Командор искоса взглянул на Гриса и вновь перевел взгляд на капитана.
– Если ты сам не откроешь тайники своей летающей поганки, мы начнем ее трясти и вывернем наизнанку со всеми потрохами! – рявкнул он. – Немедленно открывай свои трюмы и показывай, чем богат, а мы посмотрим, забрать ли нам все в компенсацию за твое неслыханное мошенничество или только десять десятых ввиду твоей вопиющей наглости.
Повернувшись к Фуррандану лицом, капитан Флайт сунул в зубы свисток и издал несколько звучных трелей, затем произнес какое-то длинное и витиеватое слово, сопровождая его гулкими хлопками в ладоши. Исполинский гриб дернулся, по телу его пробежала крупная дрожь. В «ножке» образовалась щель, которая в мгновение ока преобразилась в некое подобие широко разинутой пасти. Оживленной толпой пираты полезли внутрь. Скоро оттуда посыпались обширные связки крупных темно-серых шаров, чем-то напоминающих большие неправильной формы баскетбольные мячи. Их сгружали на платформе у ног командора пиратской флотилии. Вергойн стукнул один из шаров ногой.
– Это ткани, сотканные мастерами с планеты Тиолинна, – услужливо сообщил Флайт. – Они тоньше амебьей волосинки и прочнее, чем керамопластик, не пропускают ни молекулы воздуха, из них получаются прекрасные наряды и не менее надежные скафандры…
– В которых невозможно ни сесть, ни пошевелиться, не так ли, Пубрит? – насмешливо продолжал Вергойн, взглянув на неотступно шествующего крепыша. Тот с недовольным видом покачал головой.
Затем Вергойн внимательно осмотрел вторую связку.
– Здесь лежат прекрасные украшения жительниц Данубии, – сказал Флайт. Просунув руку внутрь шара он извлек наружу горсть сверкающих побрякушек. – Они не так хороши на вид, но очень приятны на ощупь. А к тому же способны вызванивать самые различные мелодии, грустные или веселые, в зависимости от настроения хозяина…
– Мне незачем показывать всем, какое у меня настроение, – отрезал Вергойн. – А что в этих контейнерах?
– О, здесь – прекрасные, восхитительные, неповторимые цветы Нандрии, – заявил капитан, доставая из шара горсть невзрачных буроватых корешков. – Стоит их только преподнести девушке, и она уже не сможет думать ни о ком ином, кроме вас…
– Глупости, – отрезал пират. – Любовь девушек нужно завоевывать своей смелостью, нежностью и постоянством, а не цветами.
Так, методично и неторопливо переходили они от одной кучки контейнеров к другой.
Один из шаров чем-то не понравился Вергойну, он подбросил его вверх и выдернул из-за пояса «кинжал». Острие этого странного оружия испустило тончайший зеленоватый луч. Едва он коснулся шара, как тот будто взорвался, превратившись в гору каких-то железных конструкций, размером с двухэтажный дом. Все они с лязгом и грохотом попадали куда-то вглубь ангара.
– Мне кажется, это не совсем похоже на ароматические палочки, – заметил Вергойн.
– Я просто ошибся, – с невинным видом заявил Флайт.
– Мне кажется, что это больше смахивает на антипространственную пушку, не так ли Пубрит? – спросил командор у крепыша.
– Она и есть, – мрачно ответил тот, – только без реактора.
– Но реактора у меня нет!.. – затараторил Флайт, всплеснув руками, – можете проверить…
– Он есть у нас, – с добродушной улыбкой заверил его Вергойн. Он уже дошел до края платформы и, остановившись возле Гриса, пихнул ногой Пшука.
– А тут что лежит?
– Ой, не трогай меня! – испуганно заверещал Пшук. – Меня нельзя открывать! Во мне лежит такое… такое!..
В эту минуту вдали послышались торжествующие крики:
– Есть, командор!.. Вот почему они прятались!..
Рысцой подбежав к командору, рыжий мастодонт с коротким гладким хоботом осторожно положил у его ног пластиковое корыто, наполненной небольшими, неправильной формы пушистыми комочками, которые медленно вразнобой подрагивали, как цыплята, сгрудившиеся вокруг наседки.
– Вневры! – воскликнул Вергойн. – Так вот чем ты сейчас промышляешь, приятель.
Издав отчаянное рычание капитан Флайт бросился к корытцу, но Пубрит успел перехватить его по пути; он приподнял его за шиворот, встряхнул и отбросил назад к шеренге побледневших собратьев.
– Нет, нет, это не я… – захныкал Флайт. – Это кто-то другой подбросил мне… Я не хотел…
Не слушая его, Вергойн поднял один из шариков, осторожно раскрыл его (тот при этом принял форму пушистой шляпы с замысловато выгнутыми полями), надел его себе на голову и…
У Гриса перехватило дыхание. Половина туловища командора исчезла. Только ноги его в рифленых, отливающих металлическим блеском сапогах стали медленно приподниматься в воздух, будто ступая по невидимой лестнице.
Пираты засуетились. Стоявшие поблизости попытались ухватить ноги, но руки их прошли сквозь сапоги, а пальцы схватили пустоту. Тогда Пубрит живо вскарабкался на мастодонта, подскочил вверх и в падении сорвал с головы командора диковинную шляпу. Она мгновенно превратилась в маленький пушистый шарик, который, подгоняемый дуновением легкого сквознячка, пролетел над головами пиратов и фарарийцев и застрял в волосах Гриса. Мальчик вытащил его и быстро, пока никто не увидел, сунул к себе в карман. Этого и в самом деле никто не заметил, ибо все взоры обратились к командиру
Вергойн еще некоторое время приходил в себя, озирался и глядел по сторонам с донельзя обескураженным видом. Потом он нахмурился и грозно спросил:
– Кто?
– Прости меня, хозяин, – заискивающе прошептал Пубрит, становясь на колени. В руках командора вновь оказался лученосный кинжал. Крепыш завопил от страха. Этот крик привел Вергойна в себя. Он тяжело вздохнул и засунул кинжал за пояс.
– Да, – пробормотал он, покачивая головой. – Отменный был вневр… – он сурово поглядел на съежившегося Флайта. – Итак, прощелыга, вот отчего ты избегал прямых путей, вот зачем крался по окраинным мирам, избегая таможенников и рыскал по задворкам мироздания, подбирая что и где придется!..
С этими словами Вергойн ухватил Флайта за бороду и, приподнялся усердно трясти, так что у него застучали зубы.
– Не смейте этого делать! – воскликнул Грис, увидев это, и, подскочив к командору ткнул его кулаком в бок. – Он же слабее вас и притом старше, как вам не стыдно?!
Вергойн был до того удивлен, что выпустил Флайта и отступил на шаг.
– Что за странное создание?! – спросил он, недоумевая. – На фарарийца не похож.
– Он наш гость… – промямлил Флайт. – С одной полудикой планеты. Вот и зверюшка с ним.
– Что же он делает на твоем корабле?
– Он попал к нам случайно, – уклончиво сказал капитан. – Мы взяли его придачу к зверюшке. Чтобы он кормил ее и ухаживал. Но если хочешь, можешь забрать их себе.
Вергойн усмехнулся и сказал Грису:
– Вот видишь, кого ты взялся защищать? Людей надо уважать не за возраст, и не за силу, а за их поступки.
– А разве вы хорошо поступаете, когда грабите чужие корабли? – храбро спросил мальчик.
Пират нахмурился.
– Довольно разговоров! – приказал он. – Разведите их по камерам и хорошенько охраняйте.
– Ах, какое несчастье! Какое ужасное горе! – уныло бормотал Фулль. Он сидел в одной камере с Грисом, Шалым и Пшуком. Это была темная и тесная металлическая коробка, с одной стороны забранная частой решеткой. Флуоресцентная полоска на потолке слабо освещала внутренность клетки.
– Жрррать! – бурчал медведь.
– Ну вот, опять он свое заладил! – с ненавистью сказал Фулль. – Будь трижды раздроблены и перевернуты тот день, и час, и минуты, когда этот бестолковый Флопп отправился в эту ужасную чащу и встретил там этого прожорливого зверя, – он замахнулся на Шалого. Тот рявкнул и лязгнул зубами.
– Не трогай его! – Грис прижал к себе микромедведя и пригладил его вздыбившуюся шерсть. – Он ни в чем не виноват. Никто вас не просил прилетать к нам, а тем более воровать медведей.
– Но мы и не собирались прилетать! Ведь Фуррандан плохо передвигается в космосе. Он старается двигаться от планеты к планете, причем выбирает атмосферные. Ваша планетная система расположена в окраинном мире, а у нас был, как ты уже видел запрещенный груз. За нами погнались таможенники. Вот мы и скакнули сквозь миры наугад, так что потом и сами не знали, как выбраться. Мы, если хочешь знать, даже не успели оглядеться потому что прилетела эта ужасная винтолетная машина и мы испугались, что это опять таможенники.
– Значит не надо было возить запрещенных товаров.
– Но ведь за них хорошо платят! – возразил Фулль с удивлением воззрившись на Гриса.
– А что в них такого запретного в этих… нервах? – спросил Грис. – Почему их запрещают?
– Как тебе сказать? – фарариец пожал плечами. – Кое-где вневры запрещают из консерватизма, где-то – по глупости, где-то – из соображений морали или экономики. На самом же деле вневры – это вполне безобидные животные, питающиеся временем.
