— Если обещала — значит, обязательно!
Дедушка незаметно усмехнулся: и сама еще не начала заниматься, а уже товарища собирается пристроить.
Костя простился с ними на крыльце. Вид у него был печальный. Очки сбились набок.
— Давай ранец, — сказал он и протянул к Маринке руку. — Снесу вам домой. Зачем тебе с ним таскаться.
Дедушка поблагодарил:
— Спасибо, Костя! Ей он действительно лишний сейчас.
И вот дедушка с Мариной идут по знакомому Ленинградскому проспекту. Но теперь уже не до «Динамо» и обратно, а прямо в плавательный бассейн.
— Здесь перейдем улицу, — говорит дедушка. И они переходят.
— Сюда, — говорит Маринка.
И они открывают дверь в дом, который сразу проходят насквозь. Потом пересекают огромный двор с небольшим сквером посередине. Перед ними красивое здание бассейна.
Они идут внутрь. Какая неожиданность: в вестибюле между колоннами стоит Антон Черных.
— И у тебя занятия? — спрашивает дедушка. — Вот как удачно! Совпало время.
У Антона тоже урок плавания, только не сейчас, а немного позже. Но теперь он здесь специально, чтобы помочь Маринке, если будет нужно. Вот он, оказывается, какой, Антон Черных!
— Я вам все объясню, — говорит он. — Сперва разденьтесь.
Гардеробщица на вешалке та самая, знакомая. Узнала Маринку. Улыбнулась ей:
— Опять к брату пришла?
Маринка ей не возражает: ну, пусть так думает. Антон показывает им с дедушкой на комнату врача.
— Здесь вам на справку поставят печать.
— У нас уже есть! — с гордостью сообщает Маринка.
— Нужно вторую, у здешнего врача. Иначе не пустят к воде.
Наконец все готово. В руках у Марины номерок-жетон. Теперь ей открыт путь в бассейн!
— Запомни номер, — учит ее Антон.
Дедушка, покосившись на номерок, говорит:
— Она запомнит.
— Я запомнила, — говорит и Маринка. А сама про себя твердит: «Тридцать семь… Тридцать семь… Тридцать семь… Как бы не вылетело из головы!»
— Вам лучше на трибуну. Оттуда будет видно, — советует Антон дедушке, а Маринке велит: — Ты здесь постой. Я сейчас! Посмотрю, где Зоя Ивановна…
Он исчезает за дверью. И дедушка, улыбнувшись и кивнув, поднимается по широкой лестнице, покрытой ковровой дорожкой, которая ведет на второй этаж.
Маринка осталась одна. Сердце у нее замирает. И боязно ей и интересно. Что будет дальше? Как все получится?
А людей здесь еще больше, чем в тот день, когда она приносила Антону его пропуск. То и дело хлопает входная дверь. Открывается и закрывается. Одни люди приходят, другие — уходят. Приходят — уходят, приходят — уходят…
— Голубева! Голубева! Да Марина же! — слышит она голос Антона. — Ну иди же скорей!
Она находит глазами Антона и видит, что рядом с Антоном стоит кто-то в спортивном костюме. Когда она подходит к ним, Антон говорит:
— Зоя Ивановна, вот она — пришла! — и показывает на Маринку.
Спасибо Антону! А то Маринка совсем не узнала бы, какая она из себя, тренер Зоя Ивановна. А может, и Зоя Ивановна не вспомнила бы ее, Марину.
— Так тебя звать Мариной? — спрашивает Зоя Ивановна и кладет ей на плечо руку. — Пошли, Мариночка. Нам надо вон в ту дверь.
Каких-нибудь два дня назад, оказавшись здесь впервые, Марина только мечтала, да нет — какое там мечтала! — и мечтать не смела, что войдет в эту боковую дверь, за которой, как ей думалось, находится бассейн.
А сейчас сама Зоя Ивановна помогает ей. Ввела в длинную комнату, уставленную вдоль стен коричневыми шкафчиками, и попросила уборщицу в белом халате:
— Покажите ей, пожалуйста, где душ и как пройти к воде. Она у нас новенькая, пока еще ничего не знает.
После душа Маринка в резиновой шапочке и купальном костюме подбежала к той двери, на которую ей показали. Возле этой двери уже стояли три мальчика и две девочки. Она была шестой.
И вот вся шестерка, каждый с полотенцем на плечах, заглядывает в дверь, которая ведет в бассейн. Они ждут своего тренера Зою Ивановну.
Немного растерянные и словно бы чуть-чуть испуганные, они жмутся друг к другу. То и дело подтягивают на себе трусики, поправляют купальные костюмы и резиновые шапочки.
А в открытую дверь, не очень далеко, там, где обрывался красивый кафель пола, им была видна вода. Воды было много, и зеленоватая поверхность ее тяжко колыхалась.
Вода отсюда была не только видна, она была им слышна. К ним доносились ее всплески и какой-то ровный, влажный несмолкаемый гул. И этот гул и всплески прорезались звуками коротких, резких свистков. По временам раздавался грохот: казалось, будто кто-то изо всех сил колотит в огромный барабан. Они тогда еще не знали, что это упражняются пловцы, подскакивая на трамплинах, прежде чем им прыгнуть в воду с высоты.
Незнакомая девочка, в белой резиновой шапочке, но только не в синем, как Маринка, а в красном купальном костюмчике, спросила испуганным шепотом:
— Ты умеешь плавать?
Маринка ответила, что нет, нисколько она еще не умеет плавать.
— Я тоже не умею, — сверкнув темными глазами, вмешался в разговор смуглый мальчик. — И хорошо, что не умею!
— Чем же это хорошо? — удивилась Маринка.
— А знаешь, что такое кроль?
— Не знаю. Я такого слова не слыхала. Мальчик ткнул пальцем в живот сначала себя, потом каждого из остальных.
— И меня, и тебя, и тебя… нас всех сперва будут учить плавать кролем. Поняла? А если ты плаваешь кое-как, шаляй-валяй и не по правилам, тебя трудней учить. Легче заново научить, чем переучивать. Ну, не понятно, что ли?
— Понятно, — сказала Маринка.
— «Кро-олем», — насмешливо протянула девочка в красивом купальном костюме. — Па-а-думаешь, каким-то кролем… — Она капризно передернула плечом. — А я вот не хочу этого самого кроля, что тогда?
И сама она была красива — эта девочка. И пестрая резиновая шапочка на ней была хороша. И купальный костюм, весь в рыбках, корабликах и морских звездах, тоже был замечательный.
«Она-то, наверно, сразу поплывет», — подумала Маринка, с простодушным восхищением разглядывая красивую девочку. Но мальчик так и взвился.
— Тогда зачем пришла в бассейн? — вскипел он, сверкая глазами и наступая на девочку в корабликах и рыбках. — Не хочешь кролем — сиди дома. Зачем сюда явилась, этакая цаца?
Девочка обидчиво надула губы. Повела плечом:
— Вот еще! Пошутить нельзя, что ли?
— Плохие шутки! — сердито бросил мальчик. Он был на удивление загорелым, будто только-только явился сюда из-под жгучих лучей южного солнца.
К тому времени, как к ним подошла Зоя Ивановна, все шестеро успели между собой перезнакомиться.
Смуглого мальчика звали Ашотом. Он действительно недавно приехал с юга, из Армении. Два других были очень похожи: в одинаковых трусиках, в одинаковых шапочках, голубоглазые, худенькие. Они то снимали свои шапочки, то надевали. А уши у обоих были похожи на лопушки.
— Меня зовут Шурик, — сказал один.
— Меня зовут Юрик, — сказал второй.
Они были братьями. Братьями-близнецами, о чем тут же с готовностью сообщили.
Выяснилось, что все шестеро были новички., что все они сегодня впервые явились в бассейн и никто из шестерых не умеет плавать.
— Тусей меня звать, — сказала девочка, та самая, у которой купальный костюм был весь разрисован. — А тебя и тебя?
Она вопросительно посмотрела на Маринку, потом перевела взгляд на другую, очень тихую девочку.
— Галя, — торопливо сказала тихая девочка. И Маринка тоже назвала свое имя.
— А с мальчишками мы водиться не будем, — объявила Туся, положив на плечи Гале и Маринке спои крепкие белые ладошки.
Маринка с недоумением взглянула на Тусю:
— Почему же не будем?
— Без никаких «почему»! Просто не будем — и все! — Туся улыбнулась и сквозь прищуренные ресницы словно свысока поглядела на Маринку.
Маринка хотела заспорить: а может, они с Галей думают по-другому! И что это Туся так за них распоряжается?
Но в это время к ним подошла Зоя Ивановна:
— Готовы? Тогда пошли за мной.
И вот друг за дружкой вся их шестерка зашлепали босыми ногами по гладкому полу из красного кафеля. А Зоя Ивановна, идя сбоку, приговаривала:
— Не торопитесь. Пол мокрый. С непривычки можно поскользнуться.
Они шли по самому краю бассейна. Теперь вода была рядом. Стиснутая со всех сторон отвесными кафельными стенками, она так плескалась и ворочалась, будто ей было тесно и хотелось выплеснуться.
А в воде, взад и вперед, скользили пловцы. Их было много. На зеленоватой поверхности мелькали разноцветные резиновые шапочки — розовые, белые, желтые, ярко-красные. А по краю бассейна расхаживали тренеры. Они были в легких синих брюках, в белых майках и сандалиях на босу ногу. Движением рук, ног, всего тела они показывали тем, кто сейчас находился в воде, как надо правильно плыть.
