Но дед кивнул:
— Не бойся, уж про Горбунка не забуду!
Махнул Гошка через забор — домой к Петровне.
Пока увязывали вещи, «амфибии» промчались на другой берег. Только лучи по стёклам полоснули.
Стали собирать посуду, а машины уже второй раз громыхают. Крики кругом, шум, дым от моторов.
А вышли на порог — «амфибия» у самых ворот на воде плещется, коза от неё на порог пятится. А лейтенант шлем скинул, кричит:
— Пора, мамаша!
Подтащил Гошка вещи к воротам, козу подсадил, Петровне помог, а сам домой собрался. Лейтенант подхватил его, втянул в машину и скомандовал:
— Пошли!
Только выехали к берегу, слышат: «Стой!» Оглянулись, а это Гошкин дед, с узлом, по пояс в воде. Втащили деда в машину, соскользнула она к реке, а дед как встанет, как крикнет:
— Товарищ лейтенант, погодите! Жеребёнок там, не идёт за мной, Гошку ищет!
Никто и опомниться не успел, а Гошка сбросил рубаху и — бултых в воду.
Дед собрался вдогонку, но лейтенант остановил его, что-то приказал водителю и стал раздеваться.
Вода сразу захолодила всё тело. Гошка тревожно оглянулся: «амфибия» качается ещё рядом, а повернуть к ней уже невозможно.
Гошка стал грести руками изо всех сил, но вода понесла его куда-то вбок. Он хотел нащупать дно — дна не было. А тут ещё по рукам скользнули мокрые холодные змеи. Стало жутко.
Но сверху пробежал яркий луч, и Гошка увидел, что это не змеи, а ветки ивы. Ива стояла впереди, за ней ещё одна, и Гошка поплыл от дерева к дереву. Он ухватился было за ветку, чтобы отдохнуть, но где-то у сарая жалобно заржал Горбунок…
Неожиданно Гошкины ноги ткнулись в землю. Он встал, и волны сами стали подталкивать его к дому.
— Горбунок! Горбунок! — громко позвал Гошка.
«Амфибии» снова осветили бугор, и Гошка увидел, как там, недалеко, у забора, смотрит на реку конёк.
— Горбунок! — позвал его опять Гошка, и вот сейчас-то жеребёнок, быстро повернув к нему голову, ступил в воду и бросился вплавь.
Теперь нужно было плыть обратно. Но Гошка потянул конька выше, вправо. Оттуда течение вынесет вниз, прямо к «амфибии». Он уже отталкивался от земли и вдруг увидел, как среди потока, навстречу ему, идёт человек. Лейтенант!
Он погрозил Гошке пальцем и, тяжело дыша, накинул на шею Горбунку верёвку.
Следом за лейтенантом повернулся к Гошке и луч света. Это сбоку подходила «амфибия».
— В машину! — сказал лейтенант Гошке, но тот крепко ухватил Горбунка за шею и не разжимал рук.
Тогда лейтенант нащупал под водой крюк машины, привязал к нему другой конец верёвки, и «амфибия» быстро пошла через реку. За ней барахтался Горбунок. Рядом ныряла голова Гошки, как поплавок: вверх — вниз. Чуть сзади держался лейтенант.
А на другом берегу уже толпился народ — вся деревня — и высоко поднимались языки пламени. Это солдаты жгли костры, освещали друзьям дорогу.
Вот какую историю узнал я про Гошку и Горбунка.
Я и не стал спрашивать, почему ребята прозвали Гошку Миролюбовым. Всё понятно!
А самый конец этой истории дослушал с удовольствием.
Рано утром над лесом, над рекой послышался рокот.
— Самолёт! — поднялся от костра Гошка.
— В такую-то погоду? Не пойдёт, не полетит! — заспорили вокруг.
Но вдруг все поднялись и стали смотреть вверх. Там зарокотало ещё сильней, и над верхушками деревьев появился маленький самолёт. Он низко покружился и выбросил большой тюк. Продукты. Все закричали, а дед с гордостью сказал:
— А лётчик-то рыжий!
И рыжий Гошка, сняв рубаху, стал быстро махать ею над головой.
Тогда маленький Горбунок тоже задрал вверх голову и весело замахал коротким рыжим хвостом.
Долго я не был во Владивостоке. Но вот прилетел в город снежной зимой.
Ветер на улицах бушует. Все бегут в снегу, будто живые сугробы.
Вижу — мелькают возле меня сугробчики поменьше, и все к Дому пионеров. А там на двери шелестит, вот-вот сорвётся афиша. Придержал я афишу варежкой и прочитал: «Встреча с доктором Айболитом».
«Пойду и я, — думаю, — кому не интересно встретиться с живым Айболитом!»
Вошёл я в зал. Везде полно мальчишек и девчонок. Все шумят, хлопают в ладоши. Ждут.
И я встал в самый угол и тоже жду, когда же появится Айболит.
Вот открылась дверь, боком стал входить в неё человек в белом халате, седой, с седыми усами. Но могучий, на груди орден. Вот человек повернулся и сказал:
— Здравствуйте, ребята! — и начал рассказывать удивительные истории. Про слона. Про тигра. Про питона.
Я так и ахнул: «Какой же это Айболит? Это же Исаак Иванович!» Но тут же подумал: «А разве он хуже Айболита? Он всем зверям в беде помогал. На лошади к ним скакал, на поезде ехал. На пароходе плыл. На самолёте летел! Самый настоящий, самый добрый доктор Айболит. Только ещё с орденом Трудового Красного Знамени на груди…
Крикни он сейчас: «Звери лесные, птицы таёжные!» — и притопает к нему слон, простучит копытцами олешек, приползёт питон. Придут все, кому он помогал. Все поклонятся. Плохо было бы без него тому, кто любит лесное житьё».
Я тоже очень люблю леса, люблю тайгу. Люблю слушать в тайге свист бурундука, пощёлкивание белки, весёлое пение птиц. Слушаю и думаю: «А может быть, их веселью тоже помог Исаак Иванович…»
И тогда мне тоже хочется поклониться моему знакомому доброму Айболиту.
