Никодимов начал строить дом. В Ингузетском леспромхозе не хватало водителей, его послали на курсы шоферов в райцентр. Дали старый МАЗ. Степан больше стоял на ремонте, чем вывозил лес. Заработки пошли, когда ушёл в бригаду. Сначала рубил сучья, чокеровал хлысты, затем освоился с бензопилой, валил деревья. Вечером посещал курсы трактористов. По настоянию Анны, работавшей учительницей начальных классов, поступил в Красноярский лесотехнологический институт, но учиться не смог. Много времени отнимал дом, а потом родился малыш. Назвали его Слава. Вячеслав.
– Говорили мне, чтобы не выходила за тебя! Родную маму не послушала. Ох, дура, дура. За что страдаю? За что так Бог наказывает!?
– Мама, не плачь. Не плачь, мама,- вбежал в кухню мальчик.- Если ты прослушала, папа тебе всё прочитает. Её всеравно лиса не съела.
«Чего она так ревёт? Говорит, что не послушала. Сама плачет, как девчонка»,- размышляет Слава, закатывая в ложку морщинистый пельмень.
– Папа. Мама. Давайте их съедим. Они остыли уже. Мне плохо без вас. Я же не со школы пришёл, когда никого дома нет.
– Я- сынок, не хочу что-то. Ты ешь. Вот сметана, – говорит мама, вытирая глаза полотенцем. – Будем собираться.
– Бабе и деду пельменей отнесём. Я сбегаю, мама. А папа?
– Он тут пусть поживёт. Подумает. Ему надо за коровой смотреть и за поросятами.
– И за котятами,- рассмеялся Слава. – Папа, иди. Они остыли.
– Ешь. Он себе сам сварит. Как ему хочется. Хоть в молоке, хоть в сковородке пусть обжаривает. Насочиняет, и думает, что всем нравится.
– А мне нравится в молоке. Ты когда уезжала, мы всегда в молоке варили пельмени. Ты не пробовала, мама? Страшно вкусно. Папа манную кашу варил не с сахаром, не с вареньем, а с тушенкой. Папа, сделай счастливый пельмень. А Лучше три, чтобы всем досталось. Мама всегда забывает.
Анна завернула кастрюлю с пельменями в старую шаль, поставила в сумку, начала одеваться. Слава быстро обул тёплые валенки, взял сумку. Когда вышли за калитку, оглянулся и увидел у мамы чемодан и большой узел. «К бабушке так ещё не ходили. Ну, с сеткой, с сумкой, а тут с чемоданом. Где же его мама взяла? Когда одевалась, у неё ничего не было в руках. На веранде взяла. А зачем?- решил мальчик, предполагая, что мама купила какой-то подарок, когда ездила в Томск перед Новым годом. Он забеспокоился.
– Мама, а ты что на рыбалку пойдёшь с чемоданом? – спросил Слава, едва успевая за мамой. Прошли один дом, второй…- Бабушка и дед не тут живут. Надо же в переулок, к речке. Куда же мы идём?
Что-то не так делает мама. Анна поджала нижнюю губу, шапка у неё сбилась, она стала некрасивой и чужой.
– Мама, зачем нам чемодан? Мы что, насовсем уезжаем? – загораживая дорогу, спросил мальчик.
– Да, мой маленький. Натерпелись, хватит. Будем жить по-человечески. Нам не будет Алексей говорить: «Не бери мои носки, не ходи долго в магазин». Надоело стирать его мазутные рубахи. Он невозможный человек.
– Возможный. Какой это Алексей? – удивился мальчик. – Алексей Иванович? Учитель по труду? Мы к нему идём?
– Да, сыночек. К папе. К твоему. Настоящему.
– Я – пойду к деду. А ты иди к этому лысому. Предательница. Куда хочешь, иди, – мальчик заплакал и побежал мимо клуба, мимо магазина. Он торопился, боясь, что пельмени могут быстро остыть. «Это же настоящее предательство. Так только фашисты делали. Почему это он мне папа? С чего так решила. Пошутила? Так никто не шутит. У Юльки почему-то два отца образовалось. Один привозит подарки, и второй никогда не ругает».- Слава оглянулся. Мама шла за ним. «Точно пошутила». Радостно подумал он.
Никодимов стоял у ограды, скучно смотрел на сверкающий разными огоньками снег. У ворот снег лежал высокой кучей, напоминающей горку.
– Забыли что? – спросил Степан, беря лопату.
– Просто. Помогать буду.
Некоторое время они работали молча, разравнивая спуск, углубляя ступеньки. Степан носил воду и поливал через банный веник всю горку.
– Папа, давай сейчас пойдём в лес и посмотрим, как там наш Берендяйка живёт. – Летом Слава нашёл замысловатую корягу, которая походила на сказочного человечка. Степан удалил ножом лишнее, чтобы получились руки, ноги и голова с кривым носом. Мальчик почему-то назвал его непонятным именем. Степан повесил находку на сук. Домой её решили не брать, чтобы он не заскучал без своих братьев. Мальчик иногда вспоминал сказочного гномика. Даже на уроке рисования попытался изобразить его.
– Давай сходим,- согласился Степан, – горка наша подмерзнет, мы её ещё раз польём. А она придёт?
– Кто? – спросил мальчик.- Мама-то? Кому она будет пуговицы пришивать, да борщ варить? Бабушка борщ не очень любит. В угол она кого станет ставить? Дед не проливает краску на скатерть.
– Там ей и поругать некого будет. Начнём собираться.
– Мама наша по шутке сказала, что Алексей Иванович, который по труду, – это мой папа. Насмешила же. Какой он папа, если у него и жены не было и детей он не любит. Витьку раз линейкой по голове огрел. Пошутила?
– Конечно. Шутница. Двое брюк одевай.
– Пап, а мне сегодня сон приснился.
Слава Никодимов, ученик четвёртого класса, нехотя шёл по улице. Из окон падал на дорогу бодрый свет. Он лежал на спинах сугробов, как половики. Некоторые окна мигали весёлыми огоньками на ёлках. Ему слышалась ласковая музыка. В темнеющее небо из труб втыкались вертикальные тёмные и серые столбы дыма.
Грязная чужая собака, пугливо мотая хвостом, подошла и ткнулась холодным носом в руку, а потом в бумажный мешочек, который Слава нёс из двухэтажной школы. Он не успел испугаться, но окоченевшие пальцы сами разжались.
Скрипело под валенками. Эти громкие звуки поглотили бренчание цепей лесовозов. Чачанга была укутана снегом. Тайга на противоположном берегу тоже была вся в серых нашлёпках. На чёрных пнях и корягах шапки. Дорога на пристань не блестела. Мальчик оглянулся. Поселковые крыши спрятались за сосны. Только дымные столбы с трудом держали звёздное небо.
После первой четверти у Славы с мамой был тяжёлый разговор. В табеле оказались две тройки. Растерянно хлопал выгоревшими за лето ресницами и шумно дышал, сдерживая слёзы.
– Вот приду в класс и посмотрю, как ты занимаешься,- строго и громко говорила мама. Она не работала уже в школе. Она считала зарплату в конторе на счётах с круглыми узкими колёсиками. – Совсем разленился. Постель и ту не хочешь убирать за собой.
То мама не разрешает заправлять койку, говорит, чтобы не надрывался, а теперь обвиняет в том, что не складывает подушки и не застилает большое одеяло. Как её понимать? Ему просто некогда утром заниматься уборкой, найти бы где носки лежат. Мама их то на батарею повесит, то на печку положит. На батарее он сразу видит, а на печку высоко заглядывать.
Слава любит маму. Вгорячах она может шлёпнуть полотенцем, поставить в угол, но не надолго. Это всё ему не страшно. Когда мама сердится и обижается, то обязательно пьёт капли из коричневого флакончика, тогда ему очень жалко её. Хочется самому заболеть, но чтобы у мамы было хорошее настроение, чтобы она включала радиолу и пела вместе с тётей, которая всё время спрашивает – виновата она или нет, потому что дрожал у неё голос и зачем она разрешала в лунную ночь себя целовать. Странная песня,- думает всегда Слава. Папе нравятся уверенные песни. Они вместе поют о том, чтобы жила страна родная и о том, как над дорогой встаёт заря и алым светом полны моря.
Папа совсем не обиделся на его тройки, которые получились сами собой. Он даже пытался успокаивать маму, говоря, что, мол, ребёнку и тройку нельзя получить, это даже далеко и не двойка.
– Подрастёт и поймёт, что учёба – дело важное. Главное в том, что он хороший парень растёт.
Слава знает, что папа тоже получал в школе тройки и даже двойки, а вот стал отличным трактористом. Недавно он ездил с районной делегацией в Томск на слёт ударников труда и его наградили самым главным орденом. Слава вырезал из газеты папину фотокарточку и теперь хранит в столе. Когда вырастет, то непременно станет трактористом, как папа. Его в посёлке все знают и здороваются, когда они идут в баню. У них в ограде есть своя баня, но мама, когда стирала, не вылили из бака воду. Забытая вода так сильно смогла замёрзнуть, что разорвала бак в углу. Они с папой разобрали всю печь, вынули бак и отвезли на санках в гараж, чтобы тётя Дуся заварила его электрической сваркой. Потому что лучше её никто не может заваривать баки. Но тётя сварщицкая заболела и её отвезли в Белый яр, чтобы выздоравливать. А у деда баня маленькая и почему-то всегда у Славы ноги мёрзнут. Голова вся от пара и жара потеет, а ноги надо в носки прятать.
– Непедагогично,- сказала мама,- своими двойками хвастаться. Тебе всеравно кем вырастет мальчик. Он сейчас от рук отбился, а что будет завтра, через год?
Папа улыбался Славе и сказал тогда:
