— У тебя хорошо, — заметила она. Генка немного смутился.
— Нормально, я вчера убирался… так… от нечего делать, вчера ведь дождь весь вечер шел. А кстати можно тебе вопрос задать? — и не дожидаясь разрешения спросил, — как ты определила, что дождь пойдет, ну то есть как ты это сделала с такой точностью? Я домой пришел и сразу по крыше забарабанило.
— А-а-а, — махнула рукой Аля видимо она ожидала более щекотливого вопроса, — это просто, надо лишь с утра почувствовать воздух и ты будешь знать погоду на целый день.
Генку ее ответ поставил в тупик, но не смутил.
— Это как «почувствовать»? Понюхать, что ли?
— Нет-нет, — торопливо начала объяснять Аля, — именно почувствовать какой сегодня будет день. Это легко, все животные обладают этим чутьем, да что там животные, насекомые и те погоду прекрасно предсказывают лучше всяких навороченных компьютерных метеоцентров. Нужно лишь настроиться.
— Легко сказать настроиться, — хмыкнул Генка, — ты наверно экстрасенс или предсказательница?
— Не, никаких сверхъестественных навыков у меня нет. Я этому сама научилась, ну как тебе объяснить? — в голосе Али послышался виноватый тон.
— Да никак не надо. Это в принципе неважно, я просто так спросил, Генка не хотел расстраивать Алю. Тут дверь открылась и в комнату заглянула бабушка.
Увидев Алю, она окинула ее взглядом и поздоровалась.
— Здравствуйте! — доброжелательно ответила девочка.
— Геночка, а ты что же гостье своей тапочки не дал? — ответить Генка не успел, — ладно не беспокойся, я сейчас принесу.
С этими словами она повернулась вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
— Ой, да ты же в мокрых носках, это я в прихожей как-то не просек, засуетился Генка, — снимай, я их вниз на батарею отнесу.
— Может не надо? — попыталась возразить Аля, но все же села нагнулась и сняла белые тонкие носочки. После этого она как-то замялась, почувствовав себя неловко, и не зная что делать дальше.
— Ты или на диван садись или на палас, — предложил Генка. Аля выбрала диван, взобравшись на него с ногами и прикрыв их длинной юбкой. Генка тем временем отнес ее носки в прихожую — сушиться, взял у бабушки, уже собиравшейся пойти наверх, гостевые тапочки и быстро вернулся обратно. Аля сидела на его диване-кровати и продолжала рассматривать комнату. Когда он поставил перед ней тапочки она лишь кивнула, но не надела их. Сам Генка сел на пол напротив нее. Воспользовавшись паузой, он внимательно наблюдал за ней. Аля сидела удивительно красиво, однако в ее позе не было ни распущенности, когда на кровати просто разваливаются, ни сексуальности, когда вроде как ненароком поза принимает провоцирующий оттенок, ни закрытости, когда человек зажимает сам себя и боится что о нем подумает собеседник. Темно-рыжие волосы, серые печальные глаза. Вот эта девочка сидит рядом с ним, и он чувствует непонятную близость с ней. Он помнил как ходил в кино с одноклассницей и как та прижалась к нему, но он ничего особенного не ощутил. Было скучно, жарко, и больше ничего. А сейчас все изменилось, она не прикасается к нему, но он может говорить с ней обо всем на свете. И ему это очень нравиться. Недоверие тоже порождает пустоту, это Генка понял сейчас.
— А тебе самой не страшно ко мне приходить? — теперь он первым нарушил затянувшееся молчание, — может я маньяк какой. А в шкафу у меня большой ножик лежит?
— Ага, а в подвале полно скелетов, ты наверно триллеров насмотрелся, засмеялась Аля и серьезно заметила, — если бы ты был маньяком, то твоя комната выглядела бы иначе. Дом — это отражение его хозяина.
— Кровавые плакаты по стенам, вырезки из газет про убийства, — продолжил Генка.
— Нет, что ты, так примитивно только в фильмах ужасов показывают. Насилие в комнате легко узнать по вещам, по их расстановке. Ну как бы тебе объяснить? Жестокость или страх присутствуют в комнате, где живет человек, который носит их в себе.
— Это типа как ты можешь предсказывать погоду? — догадался Генка.
— Именно, — кивнула Аля, — поэтому я тебя и спросила, не боишься ли ты пускать меня в свою комнату. Это все равно как рассказать о себе, в том числе то что не хочешь говорить, но сейчас это уже неважно. Ты мне доверяешь и не врешь.
— Мне больше некому доверять, — Генка опустил голову, — точнее доверять можно, но бесполезно — не поймут. Я в Интернете пытался начистоту говорить, там же все анонимно, это удобно, раскованности больше, но никто ничего не понял. То же равнодушие, в лучшем случае сочувствие.
— А у меня компьютера вообще нет, — ответила Аля и вдруг попросила, — а покажи свою духовушку.
Генка легко поднялся с пола и подойдя к кровати нагнулся, сунул руку в щель между стенкой и деревянной спинкой, поддерживающей подушки и извлек оттуда темно-зеленый чехол. Он ожидал что Аля отпрянет, так как он слишком быстро приблизился к ней, но она спокойно наблюдала за ним и даже не пошевелилась.
Генка сел рядом с ней, вытащил из чехла отстегивающийся приклад, а за ним саму винтовку, больше напоминавшую детскую игрушку, последней он достал коробочку с пульками.
— Вот, — он ловко пристегнул тонкий деревянный приклад, и протянул ружье Але.
Но та не взяла его в руки и лишь с интересом скользила взглядом по вороненому металлу.
— Я просто посмотреть хотела, — объяснила она, но все же задала вопрос, — и куда ты обычно стреляешь?
— Да никуда, хожу иногда с ней по лесу, вроде и не оружие, а все-таки спокойнее, или по банкам в крайнем случае пальну. Постой-ка, — Генке пришла в голову удачная мысль, — выйдем на балкон.
С этими словами он поднялся с кровати и распахнул балконную дверь.
Обернувшись, чтобы позвать ее последовать за ним, он увидел, что Аля уже стоит прямо за его спиной. «А она к тому же совсем неслышно двигается», — подумал он. Они вышли на балкон и Генка показал рукой на пивную банку, еще давно, в прошлый приезд, забытую отцом на скамейке.
— Видишь? — спросил он.
— Вижу, — утвердительно кивнула Аля. Генка «переломил» ружье пополам и, вытащив из коробки маленькую пульку, вставил ее в пулеприемник ствола.
Зарядив духовушку, Генка удовлетворенно хмыкнул и сказал сам себе:
— Так теперь попытаюсь попасть.
Он нисколько не волновался, промахнется он или попадет, ему незачем было доказывать Але свою меткость, Генка просто показывал как стреляет его ружье.
Впервые он делал это с удовольствием, одному стрелять скучно, а соревноваться в меткости он не любил, невольно приходило волнение, а с ним и азарт. Даже если он сейчас промахнется, то Аля не будет ни насмехаться, ни ругать его. Раздался несильный хлопок и банка, дернувшись, упала со скамейки.
— Надо же, попал, — удивился Генка, — обычно я неважно стреляю.
— Молодец, спасибо что показал, — поблагодарила Аля, — а ты не боишься с балкона стрелять? Тут конечно никто не ходит, но вдруг все же попадешь в случайного прохожего?
— Я отсюда в первый раз стреляю, — признался Генка, — но если случайно и попаду в человека, то это не страшно. Мое ружье слабенькое, видела, банка свалилась, но если спуститься и подобрать ее, то увидишь, что пулька стенку не пробила. Открытую кожу в упор не пробивает, а уж с нескольких метров даже синяка не останется.
— Но все-таки это опасно, — не соглашалась Аля, — ты больше так не стреляй.
— Хорошо, — пожал плечами Генка, — я же говорю, что почти из духовушки не стреляю.
Аля улыбнулась.
— Ну мне домой пора, а то сейчас твоя бабушка позовет нас обедать, это займет много времени, а меня мама ждет, еще беспокоиться будет, — начала прощаться она.
— Ладно, иди если тебе пора, а после обеда ты погулять выйдешь? спросил Генка.
— Вряд ли, — медленно покачала головой Аля, — отец сегодня вернулся, надо ему помочь вещи разложить, а то мама все в чулан запихивает, и потом они найти ничего не могут.
Она босиком пошла по направлению к двери, но Генка остановил ее:
— Погоди я тебе носки и туфли принесу!
— Не надо, — небрежно махнула рукой Аля, выходя на лестницу вниз, — я так.
Она легко сбежала по ступенькам и Генка в очередной раз удивился плавности и пластичности ее движений. Аля пошла в прихожую и там, не включая света быстро нашла свои носочки и туфли. Когда Генка спустился вслед за ней и зажег свет, то она стояла перед ним полностью готовая к обратной дороге.
— Слушай, а как мне тебя называть? — вдруг словно спохватившись произнесла она.
— Ну, Генкой, лучше всего будет, — раздумывая, он непроизвольно почесал лоб, — вот только уменьшительных имен типа Геночки или Генули лучше не надо, издевательством отдает. Бабка меня так конечно называет, но она старая, привыкла. Спорить или поправлять ее бесполезно.
— Нет, ты не понял, разве ты никогда не хотел иметь имя, которое тебе не дали при рождении другие, а такое, которое ты выбрал бы сам? — возразила Аля.
