– Куда идешь?
– За газетой.
И на том разговор вроде как был окончен, потому что Олеся не спросила, даже из вежливости, куда идет он, и вообще не заинтересовалась его персоной.
– А что за газета? – не отставал юноша.
– Просто газета. – Девушка покосилась на него. – А почему ты спрашиваешь?
«Понадобится как минимум неделя, чтобы ее окрутить», – с нарастающим интересом подумал Артур.
Олеся замедлила шаг:
– Если ты снова поспорил с Глебом, то могу сразу предупредить – ничего не выйдет!
«Какая там неделя, не меньше месяца!» – мелькнуло у Артура. Он сделал удивленное лицо.
– Поспорил? Поспорил встретить тебя случайно на улице?
Девушка вздохнула.
– Ой, Артур, всей школе известно о ваших с Глебом бесконечных пари. Думаешь, я такая дурочка?
«А это мы скоро узнаем».
– А ты думаешь, что недостаточно хороша для меня?
Олеся порозовела.
– Я так не думаю... дело в том...
– Ты считаешь себя некрасивой?
– Прекрати, – Олеся ускорила шаг.
– Ответь!
– Не стану!
– Пошли на свидание?
– Нет!
– Как хочешь, – смиренно произнес он.
Девушка обернулась.
– Мне не улыбается стать очередной твоей игрушкой. У тебя и так их слишком много!
– А может, я стану твоей, м-м?
– Ты? – Девушка усмехнулась. – Может, и станешь когда-нибудь чьей-нибудь, но не моей, это точно.
– Что так?
– Я уже давно не играю в игрушки. Выросла, – со значением взглянула она на него.
– А я... – начал Артур, но девушка его перебила:
– А ты вряд ли когда-нибудь наиграешься. Людьми-то играть поинтереснее, чем плюшевыми медвежатами.
Парень обогнал ее и загородил дорогу, Олесе пришлось остановиться.
«Какая правильная, черт возьми!» – зло подумал он, вглядываясь в серые глаза, обрамленные тонкими белыми ресницами.
– Хочешь возразить? – ничуть не удивилась она. – Не стоит.
Артур сложил руки на груди.
– Твои рассуждения о моих игрушках, конечно, очень занимательны, но у каждой... неигрушки есть право выбора, кем быть, а кем нет. Не нужно возлагать на мои плечи вселенские грехи!
– Да я и не думала. Пропусти, пожалуйста.
Он задорно улыбнулся и, не разворачиваясь, пошел перед ней.
– Споткнешься, – предупредила Олеся.
– Ну и что!
– Упадешь, ушибешься...
– А ты пожалеешь.
– Даже не подумаю!
Он остановился и вытаращил глаза.
– А разве жалость не входит в компетенцию невесты Господа?
Девушка тяжело вздохнула.
– Так вот в чем дело... В той глупой шутке... Ты, Артур, времени на меня не теряй, я все твои трюки знаю наперед. Ничего у тебя не получится!
– Фу, какая ты, – с наигранным разочарованием покачал он головой. – Разве в Библии не говорится о всепрощении? О втором шансе, о том, как нужно подставить вторую щеку?
– А ты, я вижу, знаток Библии! – Олеся попыталась его обогнуть, но парень не дал ей пройти.
– Просто я где-то слышал, что для здоровых отношений нужно быть в курсе, чем интересуется твоя вторая половинка.
Она нервно засмеялась.
– Прекрати, Карасев! Зря растрачиваешь свое обаяние!
Артур протянул к ней руку, положил на плечо и погладил.
– Как же зря, раз ты уже говоришь, что я обаятельный! Еще чуть-чуть, и твое сердце оттает.
– Мне нужно идти!
– Так идем, – он вновь пошел перед ней, не глядя на дорогу.
Артур видел, что девушка еле сдерживает улыбку, и уже мысленно поздравлял себя с очередной победой.
«Неделя? Смешно. Быстро же она сдается! – с ликованием думал парень. – Да-а, легко в наше время изменяют Господу, и если бы...» Додумать он не успел, потому что налетел на что-то спиной и опрокинулся назад. Оказалось, что наткнулся он на коляску с младенцем, которая упала вместе с ним. Ребенок выкатился на землю и заорал.
– Я же говорила тебе! – послышался торжествующий голос Олеси.
«Вот это невеста Господа, даже дитя ей не жалко», – изумился Артур и схватил орущее существо, чтобы засунуть обратно в коляску.
– Что ты наделал, уро-о-од! – раздался визгливый окрик.
Парень поднял глаза и увидел, что к нему спешит молодая мамаша, волоча за собой еще одного ребенка – девочку лет трех с желтым бантом, съехавшим на затылок от быстрого бега.
Юноша вскочил на ноги, прижал к себе неумолкающего ребенка и как мог быстро поднял коляску. Мамаша выхватила свое дитя у него из рук и уставилась коршуном.
– Что ты наделал?!
Вокруг начали собираться другие мамаши с колясками. Они взяли его в кольцо и смотрели так, словно он успел обидеть каждого ребенка в районе.
Артур огляделся и обнаружил, что Олеси нигде нет.
«Смылась. Ну и паршивка! Ну и...» У него не хватало слов от возмущения.
Мамаши тем временем раскудахтались:
– Слепой он, что ли?
– Прё-ё-ёт, как танк, не глядя, – заскрипела старушенция, привлеченная разгорающимся скандалом.
– До чего молодежь дошла, распустилась! – вторила ей тучная тетка с двумя пекинесами.
– Ничего святого не осталось, – крякнула беременная молодуха с огромным пакетом.
– Вот чего, скажите мне, чего он тут крутился! – чуть не плача, воскликнула хозяйка перевернутой коляски. – Никак украсть моего Санечку хотел!
– А что, – затрясла седыми лохмами старуха, – может, и хотел... вон, бугай какой!
– Милицию надо подключать, раз такое дело, – с умным видом произнесла тетка с двойняшками в коляске.
Артур хотел поскорее убраться отсюда, но старуха преградила ему путь.
– Куда собрался, голубчик?
Парень грозно топнул на нее.
Тетки в один голос ахнули, старушенция испуганно попятилась. Он проскочил мимо и был таков. Ему еще долго что-то орали вслед, но Артур не слушал. Отбежав подальше, парень набрал номер друга и теперь считал гудки.
– Ну как? – первым делом осведомился Глеб. – Вы уже ходили в церковь?
– Нет, – сердито поцедил Артур.
– А в чем дело?
– Не дошли.
– Давай ко мне, – потребовал друг. – Хочу кое с кем тебя познакомить.
– Не сегодня!
– Да ладно тебе, Арт, забей на монахиню! Я тут с такой куклой познакомился, просто отпад! Наверняка у нее есть классные подружки, так что...
Артур переложил телефон к левому уху.
– Что за кукла? Когда успел?
– Ха! Представляешь, чуть не сбил ее на светофоре, так и познакомились... – Глеб помолчал. – Она ходит в наш клубешник, приколись! Только не как мы, по воскресеньям, а по субботам. Короче, давай, приезжай.
Артур недолго подумал, потом все-таки сказал:
– Нет, не сегодня. Как-нибудь... потом.
Он убрал телефон и глянул на небо, откуда продолжала сыпаться мерзкая пыль. Сегодня ему не хотелось никуда ехать. Ему хотелось пойти домой и подумать. И вовсе не о машине, обещанной отцом к концу учебного года за хорошее поведение, а о белокурой недотроге.
Глава 11
«Об этом я буду кричать всю ночь»
Лето как будто передумало уходить на покой – неожиданно вернулось вместе с жарким солнцем, теплым ветром и чириканьем птиц. Лужи в аллее подсохли, по блестящей песчаной дорожке прогуливались парочки, носились радостные собаки, дети катались на велосипедах, встречные девушки улыбались. Денис тоже им улыбался – легко, непринужденно. А еще – с предвкушением.
«Уж в такой солнечный денек она точно появится», – думал он, вглядываясь в лица прохожих.
Два дня минуло с той драки в луже. В аллею он приходил каждый день. И она приходила. Но они не разговаривали, на скамейке не сидели, проходили друг мимо друга так, словно незнакомы. А он хотел... сам не понимал, чего именно. И даже не уловил того мига, когда вдруг захотел этого чего-то – необъяснимого, неуловимого, странно волнующего. Он ждал от нее очередной колкости, ждал презрительного взгляда... ждал ее всю. В солнечном плаще, резиновых сапогах на каблучке, с неизменным зонтом и с холодной улыбкой.
Девушка сидела на скамейке и листала толстую тетрадь. Денис нерешительно остановился, гадая, заметила она его или нет. Сердце заметалось в груди, точно человек в горящем доме. Но ноги отказывались вникать в трагедию этого несчастного человека, готового вот-вот сгореть заживо, – они несли его прямо к скамейке.
Денис сел.
Девушка демонстративно перевернула страницу тетради и, не глядя на него, сказала:
– Проваливай!
– Даже не подумаю, – в тон ей ответил он, назло устраиваясь поудобнее.
Скамейку кто-то починил, не очень аккуратно, но теперь можно было сидеть без опасений свалиться в дыру.
Оля закинула ногу на ногу и перевернула еще страницу. Рассмотреть, что она читает, Денис не мог, поэтому принялся разглядывать ее. Раньше как-то не довелось. Не хотелось особо. Внимательно смотреть на нее не хотелось... Сегодня вместо плаща был черный шерстяной свитер, а вместо резиновых сапог – черные кроссовки. Волосы девушки удерживал золотистый ободок, и теперь его взгляду открылись уши.
«Хорошенькие», – подумал Денис. Все в ней неожиданно стало казаться ему каким-то симпатичным и миленьким.
