не в окно смотрел и поприседать пару раз.
— Все космонавты много тренируются, ну а для того, чтобы тебе космос наснить всего двух раз хватит.
Его посидел — подумал. Подошел к постели. Сделал из подушек и одеял ракету. Для одного маленького мальчика — совсем просто. Даже большую бумажную красную звезду на «борт» из одеяла положил. В садике ее на елку из бумаги выстригали, а тут как раз в космос подошла.
Надел спортивный костюм с полосками на рукавах, кеды — чем не скафандр, да вот со шлемом незадача. Пришлось с Пеструхой — рыбкой, договариваться, которая в круглом стеклянном аквариуме жила.
Аквариум как раз шлем космонавтский — один в один, а его у него нет. Долго говорил, но Пеструха все молчала. Ну, а раз молчит — значит — с предложением согласная.
Перелил ее вместе с водой в трехлитровую банку, а аквариум на голову надел.
К зеркалу подошел и посмотрел на себя — совсем от космонавта не отличить. Только кед не хватает. В комнатных тапках в ракете космонавтов не бывает.
Переобулся в кеды — совсем космонавт.
Хотел уже в ракету залезать, а Сон ему и говорит — тебе Центр Управления Полетами нужен — забыл?
Да. Егор увлекся и совсем забыл про Центр Управления Полетами. Никак без него ракеты не летают.
Сейчас даже такси без центра управления не ездят, чего уж про ракеты говорить.
Смотрит на белую крысу в клетке — Чучундру — а та головой кивает. Орешек хочет.
Полез Егор в карман на скафандре — а там всего два орешка. Отдал один Чучундре, и говорит.
— Ты у меня вместе с клеткой Центром Управления Полетами будешь.
— Я попробую до Луны слетать, а утром маме расскажу. Если будешь кивать — она обязательно поверит, а если поверит — я тебе второй орешек дам. Хорошо?
А, Чучундра орешки любит, и головой кивает — договорились, значит.
Спрятал Егор орешек в карман на скафандре и в ракету полез — ну Луну лететь.
Сон про космос рядом сел да и уснул Егора.
Летит его в космос. Егор до Луны долетел, и так ее обсмотрел и так: и в кратерах был, и луноход потрогал, даже поплавал в море Циолковского. Устал в космосе и обратно прилетел.
Утром маме рассказывает, как летал. Мама улыбается да не верит.
Егор отдал орешек Чучундре. Та кивает, да орешек грызет — летал Егор — еще как летал. Даже в лунном море плавал. Даже лунной воды в шлеме осталось немного.
Как тут маме не поверить? — поверила. Переодела Егора в обыкновенную одежду, накормила и повела в садик.
Егор сидит в садике, из бумаги колечки вырезает, и подумалось ему.
— А вот у Сатурна бумажные колечки или нет? Как узнать? А узнать просто — вся команда в сборе. И ракета есть, и скафандр и ЦУП головой кивает, и сон сумеет ему Сатурн наснить. Только орешков нет.
Пошли после садика в магазин. Егор у продавщицы на кассе и просит.
— Дайте мне два орешка до Сатурна слетать.
Продавщица подумала, на маму посмотрела и спрашивает.
— У вашего сына на ЦУПе кто работает?
— Крыса — Чучундра — говорит мама.
— У моего Антоши — Кеша — попугай пестрый. Все рассказывает — Куда Антоша летал, как летал, только до Сатурна вашему сыну на двух орешках не долететь. Мой сын на четырех летал. Кеша подтвердить может.
— Хорошо — говорит мама — Давайте тогда уже сразу восемь орешков, а то вдруг ему захочется еще и до Юпитера долететь, там пятно красное имеется. Очень Егору хочется из него попробовать.
— За четыре орешка, я Чучундре не поверю, что оно — из брусничного мороженого сделано. Придется тогда Егору, для космического здоровья тертую свеклу есть.
Забор
Жили в одной деревне два двора. Дружно да ладно жили. Только между капустой да морковкой Забора не было. Ходили козы бездумные то морковку дергать, то капусту грызть.
То в одном дворе — то в другом.
Козам — что? Разум не велик. Для них все равно кто морковку сажал да водой поливал. Кто с капусты слизней убирал да от солнца ее прятал.
Озаботились хозяева дворов — надо бы Забор учинить.
Думали, какой, да и придумали — красивый, белой краской крашенный, да, чтобы в кружевной деревянной резьбе был.
Через такой-то Забор и поговорить и песен попеть, да еще и калитку с музыкальным скрипом устроить можно. Размечтались.
Но дело — есть дело.
Коли Забору быть — так и строить его надо.
Пошли к Мастеру по Заборам. Умелому да опытному. По цене договорились, а по инструменту — нет.
Каждый, что принес.
Кто доски, кто пилу, кто гвозди кованые, кто доски гладкие.
Сложили их в кучу и Мастера ждут.
А у Мастера — заказов жуть. Всем Заборы нужны, да, чтобы резные и калитки с музыкальным скрипом.
Все времени не хватает.
Вот лежал Молоток и говорит — Коли Мастера нет — Я теперь главный. Без меня и Гвоздь не Гвоздь и Пила — не Пила и Доски без надобности — расстройство одно.
Тут у Пилы ретивое взыграло — Как это Молоток главный, коли мне Доски пилить, да на них узоры выводить? Я главная буду, а Молоток мне в помошниках.
Обиделись Доски — Как это Пила главная, коли без них Забору не бывать, и не только кружевному, а даже и калитку с музыкальным скрипом не сделаешь?
Тут уж и Гвозди ругаться стали. — Мы главные! Возьмем и кручину всем устроим. Не пойдем под Молоток голову подставлять, и все тут!
Ругались да ругались — и не заметили, как Мастер пришел.
Смотрит он, как инструмент друг с другом собачится — да и решил, что бесполезно кружевной Забор строить из таких досок и гвоздей. Все равно рассохнется да упадет.
Вернул уплату за кружева, да калитку певучую, а, чтобы козы морковку не драли — взял проволоку, какая за сараем валялась, да меж столбами и натянул.
Проволоке, что — кто главнее решать не с кем. Куда тащат — туда и тянется. Куда гнут — туда и гнется.
Только проволока — не кружева резные. Никому не в радость. Вот и стали ее ругать все.
Ржавая, да некрасивая.
Обиделась тогда проволока. Послушная была. Никому слова плохого не сказала, а все равно напраслину на нее возводят.
Молчит, да злиться. Злиться да молчит. Колючками обрастать стала. Острыми да длинными.
Соседи про коз, морковку,
