в сторону. Элмерик проследил за его взглядом, но не увидел ничего, кроме паутины.
— До утреннего колокола все ученики могут быть свободны.
Едва наставники покинули гостиную, Розмари упала обратно на лавку и принялась обмахиваться передником.
— Ну и дела творятся-та! Хорошо, что теперь мастер Каллахан и другие Соколы здесь и смогут защитить нас!
— Я тоже смогу, — Орсон положил ладонь на рукоять меча. — У меня есть добрый клинок. И я делаю успехи в воинском искусстве — мастер Шон сегодня хвалил меня.
В ответ девушка рассмеялась нервно и невесело.
— Прости, Сонни, но мы сами уже заварили такую кашу… Теперь хлебать — не перехлебать. Когда мастер Каллахан плеснул вино в камин-та для тех, кто не с нами, я чуть в голос не разрыдалась-та.
— Скучаешь по Мартину? — вздохнул Орсон. — Я тоже… Если бы не он, меня бы из Соколов уже давно выгнали. Ну, когда выяснилось, что я читать не умею. А я ведь даже не лгал — всего лишь не прочитал условия. Поставил подпись и укатил из дома навстречу подвигам. Никому и в голову не пришло, что сын лорда может быть грамоте не обучен. Меня вообще мало чему учили.
— А почему так вышло?
Прежде Элмерику было неинтересно, а сейчас вдруг захотелось поговорить о чём-нибудь отвлечённом.
— Учителя говорили, что я слишком глуп. А отец и не настаивал. Мол, успеется ещё. А не выйдет, так и не надо. Главное, найти толкового управляющего. Он ведь и сам замковые дела забросил после смерти матери.
— А с ней что случилось?
— В родах умерла, — голос Орсона стал тише. — Я не знал её, но, говорят, именно в тот день замок Трёх Долин покинула радость.
— Какая печальная история… — м-да, от таких бесед легче не становилось. И вдруг Элмерика осенило. — Слушай, а ты ведь почти не заикаешься! Раньше и двух слов связать не мог — и вдруг такое красноречие! Откуда?
— П-правда? Я очень стараюсь… Нужно только побороть страх.
— Чего ты боишься-та? — удивилась Розмари. — Говорить?
Орсон мотнул головой и понизил голос до шёпота:
— Хозяина Лесов.
— Кого?
— Ну, м-медведя…
Элмерик не знал, что и сказать. Неужели надуманные детские страхи могут так сильно отравлять кому то жизнь?
— Да ты же сам сильный, как медведь! — Джеримэйн хлопнул Орсона по плечу. — Сделаешь его одной левой!
Утешения сделали только хуже. Орсон вдруг вжал голову в плечи, заозирался по сторонам, а потом сбивчиво зачастил:
— Т-ты что т-такое говоришь! Н-нельзя! Иначе б-беды не м-миновать. Хозяин Лесов н-накажет…
— Перестань! — прикрикнул Элмерик. — Сам же говорил: страху нельзя поддаваться.
Орсон осёкся на полуслове и сполз на пол.
Молчал он долго, но в тот момент, когда бард уже собирался извиниться за грубость, снова заговорил:
— Не думайте, что я такой уж т-трус. Наверное, мне стоит рассказать, как всё было на самом деле, чтобы вы не осуждали меня. Но это долгая история. Можно сказать, из-за неё я и попал сюда. Не знаю, п-поверите ли вы мне…
— С чего бы нам не верить-та? — надулась Розмари.
— С того, что п-правда слишком похожа на небылицу. Другие слушали и на смех п-поднимали. Мол, горазд здоровяк сочинять сказки, чтобы скудоумие своё оправдать.
Элмерик нахмурился. Возможно, он решил бы так же, если бы Орсон разоткровенничался на заре их знакомства. Но с тех пор они пережили много. Бард на собственном опыте узнал: не всё то правда, что ею кажется. С ложью наверняка то же самое.
— Я не стану смеяться, — он приложил руку к груди. — Даю слово.
Розмари с Джеримэйном тоже кивнули, и Орсон, не вставая с пола, начал свой рассказ.
История, рассказанная Орсоном
Жил в Объединённых Королевствах один знатный лорд. Всего у него было вдоволь: и плодородных земель, и несметных богатств. Была и красавица жена, в которой лорд души не чаял, вот только детей у них не народилось.
Обращались и к лекарям, и к колдунам, но никто не мог ответить, отчего же боги до сих пор не послали лорду и леди наследника. Лишь одна старая ведьма как-то обмолвилась, что знает верное средство от этой напасти: нужно только раздобыть свежую печень медведя.
Отправился тогда лорд на охоту, хоть и сезон был уже неподходящим. Многие мили пришлось ему пройти, прежде чем набрёл он на медвежий след. Обрадовавшись нежданной удаче, он устремился в чащу леса, оставив слуг далеко позади.
И вот долго ли, коротко ли, оказался лорд на поляне, сплошь поросшей вербеной и крестовником. Среди цветов и трав с медвяным запахом резвился медвежонок, которого охраняла большая чёрная медведица. И хоть жаль было лорду медведицу и медвежонка, но речь шла о наследнике. Поэтому он наложил стрелу на тетиву, натянул верный лук — и не промахнулся.
В тот вечер замок ликовал, приветствуя славного охотника. Повара приготовили печень по особому ведьминскому рецепту, и хозяин с хозяйкой отведали кушанье, прежде чем пойти в опочивальню.
Вскоре леди понесла дитя, и радости домочадцев не было предела. Ведьма же предсказала, что родится мальчик, за что лорд пожаловал ей сундук, полный драгоценных тканей, и ещё пятьдесят золотых сверху.
Но радость оказалась недолгой: в ночь, когда любимая жена должна была разрешиться от бремени, поднялся неистовый ветер и пошёл град размером с голубиное яйцо. Ровно в полночь появился на свет наследник. В первый и последний раз взглянула на него мать и испустила дух. Убитый горем лорд велел дать плетей негодной ведьме, а на сына даже не взглянул. С тех пор в замке никогда не устраивали пиров, а флаги на башнях и даже сам герб лорда украсили чёрной каймой — в знак вечного траура.
Шли годы. Наследник подрастал, не
