«Семейное счастье»
Каждое воскресенье в восемь пятнадцать Лисси и Тинка устраивались в гостиной на диване, включали телевизор и ждали любимую передачу.
Так было и на этот раз. Смешав апельсиновый, ананасовый и вишневый соки и подвинув поближе тарелку с попкорном, они уселись перед телевизором. Скоро начнется «Семейное счастье» — программа, в которой показывают абсолютно нормальные семьи. Три дня и три ночи за ними неотрывно следят телекамеры. По дороге на работу папа может ковырять в носу, а маленький сынишка прячет сладости в сливном бачке — в воскресенье все семейные тайны становятся известны миллионам телезрителей.
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула госпожа Клювель-Тедимайер:
Что показывают?
«Семейное счастье»! — хором ответили девочки.
Опять эта кошмарная передача! — простонала мама. — И как только люди соглашаются выставить себя на посмешище? На такое только идиоты способны! — И она ушла, хлопнув дверью.
Заиграла вступительная мелодия «Семейного счастья», и Лисси с Тинкой начали подпевать.
Дверь снова открылась. Теперь на пороге появились Фрэнк и Стэн. Едва взглянув на экран, они взвыли, будто им на ноги уронили по булыжнику. За ними стоял Торстен — старший из шести детей Клювелей-Тедимайеров.
Снова передача для особо одаренных? — ехидно поинтересовался он.
Лисси подскочила, как разъяренная кошка. Братья отпрянули, и она захлопнула дверь у них перед носом. После чего, довольная, вернулась на диван.
На экране появился похожий на башню дом. Перед небесно-голубым забором стояла ведущая Белинда Кино-вар. Ее глаза возбужденно блестели: совсем скоро можно будет разгуливать по чужим комнатам, высматривать и вынюхивать.
Итак, сегодня мы с вами предпоследний раз в этом сезоне увидим жизнь совершенно нормальной семьи, — защебетала Белинда в розовый микрофон, специально подобранный к ее розовой кофточке. — Но, перед тем как позвонить в дверь Кляйнгрюнов, давайте выберем семью, которую мы посетим последней.
При слове «последней» Лисси и Тинка разочарованно вздохнули. Тут в комнату бесшумно вошел папа, Борис Клювель-Тедимайер.
В конце концов, прекратится это безобразие или нет?! — спросил он так громко и так неожиданно, что девочки вздрогнули.
Сок выплеснулся, и светлое покрывало стало грязным.
Вы смотрите подобную ерунду, и каждый раз меня это огорчает.
И что с того? — фыркнула Лисси. — Ты же смотришь бокс. Неужели это лучше — видеть, как люди разбивают друг другу носы?
Девочки, не оборачиваясь, догадались, что отец покраснел. Покашливая, он удалился — слова Лисси попали точно в цель.
Тем временем Берт, ассистент телеведущей, прикатил большой прозрачный барабан на колесиках, до краев наполненный открытками.
Лисси скосила глаза на Тинку. Каждый раз, когда на экране появлялся «душка Берт», Тинка не могла сдержать восторженную улыбку: было в этом парне что-то лукавое, он всегда тайком подмигивал зрителям.
Какие волосы! — восхищенно сказала Тинка.
Ara, как раз подойдут вместо метелки, чтобы пыль смахивать, — ядовито заметила ее сестра.
Тинка пропустила укол Лисси мимо ушей: она любовалась прической Берта.
Белинда улыбнулась своему помощнику:
— Так и быть, сегодня твоя очередь. Не осознавая, что делает, Тинка вытянула вперед большие пальцы и мизинцы, а остальные пальцы поджала. Потом кончиками пальцев левой руки она хлопнула по пальцам правой и одними губами, беззвучно, попросила: «Пожалуйста, вытяни меня!»
Берт подмигнул в камеру, и у Тинки возникло чувство, что он подмигнул только ей. Затем он по самое плечо запустил руку в барабан.
Скорей же! — Белинда нетерпеливо смотрела, как ее помощник роется в открытках.
Наконец Берт расплылся в улыбке и победно поднял вверх руку с мятой карточкой. Белинда выхватила ее, торопливо пробежала глазами и прочитала:
Через три дня мы станем гостями семьи... — Она поднесла открытку ближе, стараясь разобрать почерк. — Клю...
Лисси перестала жевать попкорн, Тинка замерла со стаканом сока в руках.
...велей-Тедайеров.
Белинда протянула открытку Берту:
Можешь разгадать эти иероглифы?
Клювелей-Тедимайеров! — легко прочел Берт.
Тинка поперхнулась соком и закашлялась. Лисси, которая обычно за словом в карман не лезла, потрясенно молчала.
Нет, это не мы, — наконец прошептала она. — На свете полно Клювелей-Тедимайеров, и это наверняка не...
Но Берт читал именно их адрес. Никаких сомнений не осталось.
Тут же зазвонил телефон, и в трубке раздался голос их одноклассницы Греты:
Как круто! Девчонки, вы станете звездами!
У сестер заложило уши: Грета разговаривала по телефону, словно кричала, по меньшей мере, с другого конца улицы.
Едва Тинка положила трубку, как телефон зазвонил снова. Звонила одноклассница Антье. Девочки недолюбливали ее — слишком уж надутой и высокомерной она была.
Поздравляю! Надо же, как вам повезло! — Голос в трубке звучал не слишком искренне. — Я бы никогда не решилась послать открытку. Во-первых, родители на стенку бы полезли. А во-вторых, я не хочу, чтобы все узнали, какого цвета мои трусики.
Тинка быстренько попрощалась с Антье, но тут же раздался еще один звонок. Тинка сняла трубку, нажала на рычаг и положила трубку на стол. Теперь у них будет занято, и больше никто не станет приставать.
Было понятно, что «Семейное счастье» смотрят многие одноклассники и все уже знают, что выбрали Клювелей-Тедимайеров. А тем, кто еще не знает, наверняка разболтает Грета — самая большая сплетница не только в классе, но, пожалуй, и во всей школе.
Как у них оказалась открытка с нашей фамилией? — не выдержала Лисси. — Им же только дураки и психи пишут!
Понятия не имею, — беспомощно пискнула Тинка. — Наверно, кто-то пошутил...
Тут в гостиную ворвалась мама с беспроводным телефоном в руке.
Ну, это уже слишком — одновременно смотреть телевизор и болтать по телефону! Немедленно положите трубку, мне нужно позвонить тете Юлии.
Увидев, что трубка лежит на столе, мама положила ее на место и только хотела сделать дочкам замечание, как телефон затрезвонил снова. Звонила бабушка. Мама поздоровалась, потом девочки увидели, как на ее лице появилось удивление, затем растерянность и, наконец, потрясение.
Это что, шутка? — спросила она, посмотрела на дочек и вздохнула. — Ну да, мама, я знаю, что ты никогда не шутишь.
Тинка и Лисси в жизни бы не подумали, что их бабушка смотрит «Семейное счастье». Бабушка была весьма строгой дамой, жила в загородном особняке с огромным парком, в соседней деревне ее почтительно называли «госпожа баронесса».
Да, спасибо за информацию. — Грит Клювель-Тедимайер снова вздохнула. Но тут же взяла себя в руки. — Ну конечно. Разумеется, я все знала. Очень мило, что ты позвонила. В следующее воскресенье ты увидишь нас по телевизору. Да... да, хорошо. Всего доброго.
Забыв положить трубку, мама опустилась на подлокотник дивана, уставясь на экран невидящими глазами, где камера как раз заглянула под кровать супругов Кляйнгрюн, и Белинда, обнаружив хлопья пыли, скорчила осуждающую гримаску.
Тинка поспешила выключить телевизор и улыбнулась маме, как самая послушная в мире дочь.
Мамочка, принести тебе чай?
Это вы послали открытку? — слабым голосом спросила Грит.
Нет, — хором ответили девочки.
Тогда кто?
Тинка и Лисси вместе пожали плечами:
Наверно, это чья-то шутка.
Нет, нет и нет! Я никогда на это не соглашусь!
Сестры переглянулись. Кто рискнет объяснить маме, что «не согласиться» просто невозможно?
Семейный совет по предотвращению катастрофы
Клювели-Тедимайеры срочно собрали семейный совет. Только самый младший, Дэвид, не участвовал в нем. Выходные он проводил у Эммануэля — своего детсадовского друга. Когда в воскресенье вечером Грит Клювель-Тедимайер приехала за сыном, родители Эммануэля без сил сидели в креслах: два малыша успели перевернуть вверх дном все, до чего смогли дотянуться.
Предложение Грит помочь с уборкой мама Эммануэля отклонила:
— Дорогая, сначала мне нужно отдохнуть, а потом уже ликвидировать последствия стихийного бедствия.
По дороге Дэвид возбужденно рассказывал о том, как замечательно провел время с Эммануэлем, а дома, не дождавшись ужина, уснул и даже не заметил, как папа отнес его в детскую и уложил в кровать.
На кухне за круглым столом сидели Борис и Грит с вытянутыми лицами, Стэн листал журнал комиксов, Фрэнк — как всегда, « темных очках и наушниках — развалился на стуле, своим видом показывая, насколько не по нраву ему это семейное собрание. А Торстен хмурился и укоризненно поглядывал на Тинку и Лисси, словно спрашивая, как они могли сделать подобную глупость.
