— В чём дело? — догнала меня Шона.
— Это… это…
Это что? Что я могу ей сказать? Как объясню свой дурацкий страх? Я веду себя глупо, смешно. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Надо немедленно выбросить эту чушь из головы и не обращать внимания на простое совпадение.
— Ничего, ерунда, — я натужно рассмеялась. — Давай лучше заберемся внутрь.
Шона поплыла вдоль борта. Повсюду мельтешили рыбы, ощипывая водоросли, густо покрывающие корпус «Вояджера» и плавно колеблющиеся в такт подводному течению. Шелковистая лента какого-то морского растения легко коснулась моей руки, и я испуганно дернулась в сторону.
— Нашла! — Шона взволнованно плеснула хвостом.
Подплыв поближе, я увидела разбитый иллюминатор. Шона смерила меня долгим взглядом. На ее лице играли золотистые отсветы.
— У меня еще никогда не было такого приключения, — сказала она тихо. И скользнула в темное отверстие.
Отчаянным усилием воли я подавила страх. Мне нечего бояться! Крепко прижав руки к бокам, я взмахнула хвостом и нырнула в иллюминатор вслед за Шоной.
Мы очутились в узком коридоре. Обрывки белых обоев сталактитами свешивались с потолка, покачиваясь в такт морю. Паркет совершенно сгнил и почернел, деревянных планок во многих местах не хватало; стены густо поросли водорослями.
— Не отставай! — Шона плыла впереди.
По левой стороне коридора шли иллюминаторы, по правой — двери с потрескавшейся, облезающей краской. Мы толкались в каждую из них.
— Заперто! — Шона, всем телом налегая на упрямую дверь, крутила гнилую ручку.
Затем, вильнув хвостом, она рванулась в конец коридора и исчезла за углом. Я кинулась следом.
Прямо перед нами вызывающе белела дверь, — большая, гораздо больше остальных, и блестящая, с круглой медной ручкой, которую так и хотелось повернуть. Рядом лениво помахивала плавниками здоровенная толстая рыбина с подслеповатыми крошечными глазками. Решительно тряхнув головой, от чего волосы вихрем взметнулись у нее за спиной, Шона ухватилась за ручку. Рыбина недовольно отплыла в сторону.
Дверь распахнулась.
— Акула меня проглоти! — ахнула Шона.
— Ни фига себе! — У меня изо рта снова вырвались пузырьки.
Передо мной была самая роскошная комната, какую я когда-либо видела. И самая большая — не меньше теннисного корта. Парадный зал, наверное. В одном конце зала распластался, слегка подрагивая, каштановый ковер. На другой стороне белел голый пол.
— Из жемчуга, — заметила Шона, скользя над гладкой поверхностью.
Я обогнула золотую, лучащуюся ярким светом колонну. С каждым моим движением на стенах и потолке вспыхивали разноцветные искры — в их свете кружили голубые и желтые рыбки.
Выстроившись рядком под большими круглыми иллюминаторами, стояли вдоль стен скамьи с бархатными сиденьями и высокими деревянными спинками, а перед ними — массивные столы на гнутых металлических ножках. Заметив на одном столе чашу, я подплыла посмотреть. Чаша была тяжелой и глубокой, будто предназначенной для колдовства.
У меня над головой пронеслась стайка рыб. Я подняла взгляд на желтый потолок. Желтый?!
— Шона, как думаешь, из чего сделан потолок?
— Похоже, из янтаря, — ответила та, подплывая поближе.
Изо всех сил помогая себе хвостом, я ринулась к выходу. «Жемчужные мостовые и янтарный свод!» Нет! Не может быть! Бред какой-то.
Но отмахиваться от правды я больше не могла Это был тот самый корабль, что приснился маме!
— Шона, нам надо немедленно уходить отсюда! — Дрожащими пальцами я схватила ее за руку.
— А ты разве не хочешь…
— Нам надо убираться!
— Но что случилось?
— Не знаю. Но что-то не так. Пожалуйста, Шона! Она вгляделась мне в лицо, и в глазах ее промелькнул страх, а может, она просто поняла, что я сейчас ощущаю.
— Пойдем, — проговорила она.
Мы молча выбрались в коридор. Теперь я мчалась впереди, а Шона поспевала следом. Я была в таком ужасе, что с ходу проскочила разбитый иллюминатор и почти доплыла до противоположного конца корабля. Я уже развернулась, чтобы плыть обратно, как вдруг Шона схватила меня за плечо.
— Смотри! — Она указывала на пол.
— Что?
— Ты что, не видишь?
Я заставила себя приглядеться — одна доска, длинная и широкая, была явно новее остальных. Блестящая, с ручкой, напоминающей по форме огромные клещи. Шона тут же потянула за ручку.
— Помоги мне.
— Шона, у меня, правда, какое-то ужасное чувство от всего этого. Я должна…
— Мы быстренько. Только поглядим и сразу же уйдем. Ну пожалуйста! Я обещаю.
Я ухватилась за ручку и тоже принялась тащить, энергично помогая себя хвостом. В следующее мгновение дверца приоткрылась, и из образовавшейся щели вырвалась стайка сверкающих серебром рыб, тут же растворившихся в сумрачной дымке коридора.
Перевернувшись вниз головой, Шона заглянула в щель, помахивая хвостом у меня перед носом.
— Чего там? — спросила я нетерпеливо.
— Ход! — Вернувшись в нормальное положение, она схватила меня за руку. — Пошли, посмотрим!
— Но ты же сказала, мы сразу уйдем…
— Всего пять минут! — И она скользнула в дыру.
Как только мы оказались в туннеле, золотое сияние погасло; лишь кое-где сквозь трещины в потолке пробивались тоненькие лучики света. Приходилось искать дорогу на ощупь — честно говоря, не самое приятное занятие. Вдоль стен вились какие-то скользкие упругие существа. Я старалась не задумываться о том, кто они такие. Изредка мимо проплывала какая-нибудь рыба-одиночка. Тишина начинала давить, и страх мой постепенно рос. Как мама могла это увидеть? Каким образом?!
— Смотри! — раздался прямо передо мной голос Шоны.
Я вгляделась в темноту. Дорогу нам преграждала дверь; с виду новехонькая.
— Заперто, — заметила Шона, подергав ручку. — Давай-ка…
Неожиданно из темноты прямо мне в лицо выскочила огромная светящаяся рыбина с разинутой пастью. Взвизгнув, я вцепилась Шоне в руку.
— Я ухожу!
Позабыв обо всём на свете — парадном зале, скользких стенах туннеля, потайной дверце, — я кинулась к выходу. Только бы выбраться отсюда!
Мы сидели на Радужных Камнях, у самой кромки воды, так, чтобы не заметили с берега. Вода ласково плескалась о камни. Шонин хвост тускло поблескивал в предзакатном свете. Мой снова исчез; окоченевшие ноги я растерла курткой. Шона не могла отвести от них глаз; очевидно, таинственное превращение произвело на нее не меньшее впечатление, чем некогда на меня саму.
Первой нарушила молчание Шона.
— Ты не хочешь объяснить, что произошло? — поинтересовалась она.
— Когда?
— Там, на корабле.
Бросив камушек в воду, я задумчиво смотрела, как расходятся от него круги.
— Не могу.
— Не можешь или не хочешь?
— Да нет же, правда, не могу! Я и сама не очень понимаю, в чём дело.
Шона помолчала.
— Может быть, ты мне просто не доверяешь, — сказала она наконец. — Я понимаю. Я ведь, как-никак, не твоя лучшая подруга.
— У меня нет лучшей подруги.
— И у меня тоже… — Шона улыбнулась, смущенно шлепнула хвостом по камням, и мы снова замолчали.
— Дело не в том, что я тебе не доверяю, — вновь заговорила я. — Я очень даже доверяю. Просто… ты можешь подумать, что я сошла с ума.
— Еще чего! Если не считать того, что ты наполовину человек, а наполовину русалка, которая выбирается поиграть только по ночам, ты самая нормальная девчонка из всех, кого я встречала за всю свою жизнь!
Я улыбнулась с благодарностью.
— Ну, говори же. Я пойму.
И я заговорила. Я рассказала ей обо всём: о бассейне и Ясновидящей Милли, о мамином сне и о том, что корабль оказался точь-в-точь таким, каким она его описала. Рассказала даже про мистера Бистона, которого видела по пути домой тогда, в первую ночь. Потому что, начав говорить, я уже не могла остановиться.
И вот, наконец, я замолчала. Шона таращилась на меня во все глаза.
— Ты чего?
Она смущенно отвела взгляд.
— Ну, говори же!
— Не скажу, потому что ты можешь обидеться, как в прошлый раз.
— О чём ты? Ты что, что-то знаешь? Послушай, ты просто обязана мне рассказать!
— Наверняка я ничего не знаю… — Шона покачала головой.
— Всё равно, скажи то, что знаешь.
— Помнишь, когда мы только познакомились, мне сначала показалось, будто я уже где-то слышала твою фамилию?
— Ты потом сказала, что перепутала.
— Да. Но, кажется, я была права.
— Ты слышала ее раньше?
Шона кивнула.
— Кажется, да.
— Но где?
— В школе.
— В школе?!
