— И что дальше?
— А дальше, — продолжала Лолья, показывая ей флакон, — нам остается только заставить его вдохнуть этот второй порошок! Когда два вещества входят в контакт друг с другом в живом организме, они вызывают… ну… то самое…
— Что? Что? Говори! — нетерпеливо требовала женщина, неспособная действовать как нужно.
— Понос…
— Ты… ты хочешь сказать, что… что… что он везде… хм…
— И вот, пожалуйста! Никто не может сражаться, если у него понос. Боль в животе становится невыносимой, и все его внимание обернется к…
— Я понимаю… Я понимаю… — промолвила Нерея, понемногу успокаиваясь. — Представляю эту картину! Так к чему же я должна готовить моих людей?
— Дело в том, что порошкам потребуется несколько минут, чтобы вступить в реакцию! — ответила Лолья. — Поэтому их задача — попробовать удержать нашего друга…
— Итак, приготовимся, — объявила староста деревни, показывая знаком, как должны объединиться в группы ее люди.
А на некотором расстоянии от деревни, на поле битвы, Беорф и воющие молоссы уже набросились на варваров. Человекозверь, охваченный смертоносным безумием, косил врагов, словно крестьянин, который косит траву. Ни одно оружие было не в силах поразить его, и стрелы отскакивали от его спины, не причиняя ему ни малейшей боли.
Этот первый воинственный раж превратил Беорфа в настоящую боевую машину. Он расправлялся с варварами, как мастер своего дела, точными ударами уничтожая врагов одного за другим. Истекающие кровью варвары вопили от боли и удирали со всех ног. Другие, более смелые, продолжали наседать на чудовище, пытаясь нанести ему смертельный удар. Но их попытки были тщетны, Беорф был непобедим! Даже самые отважные вскоре оказывались на земле, мертвые или без сознания.
Воющие молоссы нападали на варваров так же свирепо. Эти огромные черные псы были более уязвимы, чем Беорф, и получив смертельную рану, они превращались в пыль. Но те, что еще оставались, без устали кромсали вражеское войско, обращая его в беспорядочное бегство. Варвары еще продолжали сражаться, отступая с поля боя, и два десятка воющих молоссов гнали их до самого леса. Беорф все еще находился в воинственном состоянии, но вскоре оказался один на поле битвы.
Беорит осмотрелся вокруг себя и почувствовал неудовлетворенность от того, что не с кем сразиться, некого убить, разорвать, загрызть! Но ему еще хотелось пролить кровь, ему надо было действовать, и это желание было сильнее его! Сражаться! Сражаться снова и снова, любой ценой, не важно, против кого и против чего! Беорфу безумно не хватало чего-то, он испытывал непреодолимую потребность в насилии, в плоти, которую надо разорвать когтями или клыками. Противника не было, и его кровь бурлила, как вулканическая лава, а все тело дрожало. Он сейчас просто взорвется!
И в этот момент человекозверь обернулся и увидел деревню. Беорф позабыл обо всем, даже о Вольфстане! Воинственное безумие стерло его память. Он ощущал только настоящий момент. Прошлое перестало существовать, и сейчас он видел только будущих противников, будущую битву и будущих мертвецов. Беорит разразился безумным смехом и со всех ног бросился к деревне.
— Не могу поверить своим глазам! — сказала Нерея, как громом пораженная. — Он победил целое войско варваров! А эти собаки, откуда они взялись?
— Я думаю, скоро мы сможем спросить об этом самого Беорфа, — беспокойно ответила Лолья. — Он идет сюда!
— Всем занять свои места! Идет обезумевший беорит! — закричала староста. — Неукоснительно следуйте плану!
— Порошок! Возьмите этот порошок! — крикнула Лолья, протягивая Нерее флакон.
— Благодарю… — выдохнула женщина, снимая свои доспехи, чтобы легче двигаться. — Пожелайте мне удачи! Она мне так понадобится…
Беорит бежал к Вольфстану. Он перемахнул через частокол и оказался прямо в деревне. При виде того монстра, в которого превратился Беорф, жители обратились в бегство. Однако, десяток воинов бросились на зверя, чтобы защитить жителей деревни. Они были вооружены длинными копьями, которые позволяли им держаться на расстоянии, и удерживали ими чудовище, пока не подошла Нерея. Высоко подняв голову и расправив плечи, толстуха заголосила:
— Сюда, мерзкая скотина! Поймай меня, если сможешь!
Она надела легкое платье и обулась в мягкие кожаные сапожки. Беорф, удивившись странному облику этого нового противника, зарычал и бросился за ней.
Нерея проявила неожиданную проворность и невероятную выносливость для женщины такой пышной комплекции. Она бежала быстрее зайца! Когда беорит бросился догонять ее, она умчалась стрелой. Преследуемая по пятам зверем и воодушевляемая криками своих людей, толстуха буквально пролетела по главной улице Вольфстана и скрылась между двумя домами. Ей вспомнилась юность, когда она забавлялась тем, что убегала от медведей в лесу неподалеку от своей родной деревни. Это было ее любимой игрой, не считая, разумеется, традиционных состязаний в беге по песчаной отмели против лошадей тогдашнего старосты, которые она неизменно выигрывала.
Перед Беорфом Нерея имела одно преимущество — она как свои пять пальцев знала все закоулки деревни. Сильные ноги без труда несли ее по узкой улочке. Беорф же, хоть и не отставал от нее, был на последнем издыхании.
Староста гоняла беорита раз десять вокруг деревни, она сама вспотела, но с радостью отметила, что до сих пор не потеряла форму. Наконец, гонка достигла главной площади Вольфстана, где была расставлена ловушка на беорита. Вконец выдохшийся монстр остановился, не в силах догнать своего противника, и в этот момент викинги накинули на него огромную сеть. Нерея подбежала к поверженному чудовищу и дунула ему в лицо порошком Лольи.
— Миссия… удалась…! — воскликнула, задыхаясь, могучая женщина. — Вы можете его… его оставить… Я еще… еще в отличной форме… если только… не придется… это повторить…
Викинги отошли подальше, предоставив Беорфу самостоятельно выпутываться из сети. К сожалению, чтобы порошок произвел ожидаемый эффект, прошло еще слишком мало времени. Раззадоренный новым препятствием, беорит быстро высвободился из пут и опять бросился в погоню за убегавшей Нереей.
Когда Беорф пошел по новому кругу, он вдруг почувствовал в животе такую резкую боль, словно ему ножами кромсали кишки. Он остановился, как вкопанный. Боль становилась невыносимой. Беорфу было трудно дышать, и его воинственный пыл пошел на убыль. Тяжело передвигая ноги и переваливаясь с боку на бок, беорит вышел из деревни и направился прямо к лесу.
Люди окружили Нерею и захлопали в ладоши в честь ее смелости и ловкости. Толстуха в знак благодарности поклонилась своим почитателям и заявила:
— Когда умеешь бегать, лучшим выходом из положения всегда оказывается бегство! Уверяю вас… все идет отли…
Бум! Не закончив фразы, Нерея плюхнулась в обморок. Лолья бросилась к ней на помощь. Правда, ничего страшного не произошло: староста деревни захрапела, измученная погоней.
Через некоторое время, беспокоясь, что Беорф все еще не показывается из леса, юная колдунья разыскала братьев Грумсон:
— Вы четверо, пойдемте со мной, мы должны отыскать Беорфа! Захватите теплую одежду, одеяла и чем разжечь огонь.
Не задавая лишних вопросов, близнецы сделали все как надо.
Глава восьмая
ДУХ УШНОЙ СЕРЬГИ
«А сейчас за работу!» — сказал себе властелин масок, высматривая пятна крови на палубе «Мангуста», оставшиеся после битвы с мевами.
Посколько Амос обещал своему другу Беорфу отдраить корабль, он закатал рукава и принялся за дело. Он углядел на палубе лужицу воды, сосредоточился и с помощью своих магических способностей заставил эту лужицу перемещаться по палубе, словно половую тряпку. Такая «водная процедура» оказалась весьма эффективной. Масса воды увеличилась от одного его взгляда, при этом она поглощала грязь и кровь. Когда Амос посчитал, что воды уже достаточно много, он попросил Медузу помочь ему выбросить ее за борт.
— Думаешь ли ты иногда о своем народе, Медуза? — спросил мальчик, передавая ей один конец жидкой тряпки.
— Вот это да! Ты все лучше и лучше управляешь своими возможностями! — игриво сказала горгона, пропуская вопрос мимо ушей. — Никак не могу понять, как это тебе удается вытворять такое!
Амос деликатно улыбнулся своей подруге и не стал настаивать на ответе. Однако через какое-то время Медуза доверительно сказала ему:
— Конечно, иногда мне случается думать о них. Но не могу сказать, что мне не хватает моих соплеменниц…
— Ах, так? Но почему? — осмелился спросить Амос.
— Потому что горгоны — презираемые всеми существа, не знающие дружбы, радости и нежности. Они эгоистичные, сварливые и отталкивающие.
— Но ты, почему ты не такая, как они? Тем более, ты такая симпатичная!
