Болельщики дружно ахнули. Дракон успел захлопнуть пасть, и мяч, отскочив от морды, попал в руки защитницы Сабрины, которая передала его Онории Тугвуд. Получив мяч, ведьма устремилась к Гоярыну. Дракон встретил ведьму мощным огненным залпом, от которого Онория едва успела увернуться, но потеряла мяч и была проглочена Гоярыном. Беатрисс, крутившаяся неподалеку, мгновенно среагировала и забросила в пасть дракона пламягасительный мяч.
– Счет 3:0 в пользу Лысегорских ведьм. Теперь наш дракон лишен возможности выдыхать пламя до конца игры. Таня Гроттер, подхватив чихательный мяч, оброненный Онорией, устремляется к дракону ведьм. Она вытворяет чудеса на своем контрабасе, обходя Геспер Старки и Серафину Пеккала. Да, «грозную русскую Гротти» ничто не остановит. Она эффектно уворачивается от пламени и забрасывает чихательный мяч. Дракон медленно раздувается и оглушительно чихает, разевая огромную пасть. И Маша Феклищева забрасывает туда одурительный мяч! Счет становится равным: 3:3. Защитники торопливо удирают от своего же дракона. Неудивительно, после одурительного мяча драконы не различают своих и чужих, глотая всех подряд. Жертвой дракона уже стала Рита Шито-Крыто, непонятно как оказавшаяся на той части поля. Теперь она проведет некоторое время в желудке дракона, пока не закончится матч… Лиза Зализина завладела перцовым мячом и передает заговоренный пас Семь-Пень-Дыру. Но на пути оказывается Серафина Пеккала, которая разгадала его и теперь летит к Гоярыну. О нет! Счет становится 8:3 в пользу ведьм! Эх, проигрываем… В игре остается самый главный-обездвиживающий-мяч, за которым уже охотятся Татьяна Гроттер и ведьма Моргана.
Таня уже почти поймала обездвиживающий мяч, но ей помешала Моргана, оттеснившая ее. И как ни странно, но Тане помог Горьянов. У его пылесоса отказали тормоза, и теперь он носился как сумасшедший. Он отвлек Моргану, и Таня успела схватить мяч. Она устремилась к дракону ведьм и уверенно забросила мяч прямо в пасть.
– Таня Гроттер забрасывает мяч! Счет становится 13:8! Мы победили!!!
– Таня, я люблю тебя. Люблю с того самого момента, как впервые увидел тебя…
Он смотрит решительно. Все или ничего. В глазах ее удивление. А потом там появились слезы…
Неизвестно, кто первый предложил отметить выигрыш, но идею поддержали все старшекурсники. Гломова снарядили за спиртным, Шурасика отправили ставить охранные заклинания на случай, если нелегкая принесет кого-нибудь из учителей, а Пупсикова с Попугаевой взялись украшать общую гостиную. Гробыня с Пипенцией обсуждали свои наряды и спорили, кто из них сногсшибательней, Жорик вертелся перед зеркалом, подсчитывая в уме, сколько сердец разобьет его костюмчик от Армани, который он оторвал с Недели высокой моды в Париже. Словом, в Тибидохсе жизнь шла своим чередом. И только один человек не вписывался в ее течение…
«Да, вечер удался, несмотря на эти уродские ленточки, которыми Попугаева украсила всю гостиную», – подумала Таня. Вечеринка была в самом разгаре. Гротти ревниво наблюдала за Ванькой, танцующим с Зализиной под лопухоидную музыку, доносившуюся из Пипиного магнитофона. Лизка прижалась к нему и положила голову ему на плечо, а тот не оттолкнет ее… «Подойти, что ли, разобраться, сцену ревности устроить – пусть знает, как с Зализиной танцевать», – подумала Таня и уже хотела выполнить свое намерение, как кто-то тронул ее за плечо. Обернувшись, она увидела Урга.
– Тань, мне надо тебе кое-что сказать, – проговорил он.
– Я слушаю.
– Не здесь… Пошли.
Гротти пожала плечами и последовала за ним. Ург отвел ее в какую-то пустую комнату, очень темную и пыльную.
– Так что ты хотел мне сказать?
Разве так бывает? Сердце как будто разрывается на две половинки. Одна тянется к Ваньке, такому знакомому и милому, а другая к Ургу, такому смелому и ловкому. Что-то подобное она уже испытывала, когда выбирала между Валялкиным и Пуппером. А ведь любовь к Пупперу была ненастоящей… Теперь ей в сто раз хуже. Когда Ург сказал, что любит ее, она почувствовала нежность. Но так не должно быть. Она любит Ваньку, а он любит ее. Она не может его обманывать. Она не хочет никого обманывать. Ей надо сделать выбор. Но какой???
Глава 11
Заклинание из списка ста запрещенных
Таня пришла в свою комнату жутко уставшая: матч с ведьмами, вечеринка и постоянные недосыпы в последние дни сделали свое дело. Там она застала Гробыню, уже переодетую в свою любимую пижамку с гильотинками. Склепова листала журнал Магической моды, периодически делая пометки на бланке заказа, что делало ее похожей на Шурасика. Не поднимая глаз, мадемуазель Склепофф поприветствовала Таню:
– Ну, сиротка, и где ты была? Смылась непонятно куда. Мне даже пришлось самой оттаскивать Зализину от твоего маечника. Ну и визг она там устроила: «Ваня мой! Куда ты его тащишь? Дай мне его хоть поцеловать на ночь!» Ну тут я ее Лундусом и утихомирила. Ты вообще такое шоу пропустила: Попугаева начала к новенькому клеиться, как там его, Ургу, а тот ей: «Мне не нужен никто, кроме Тани». Скажи, Гроттерша, и где ты только таких берешь? Вроде не красишься, одежду дрянную носишь, а нормальные парни так и липнут к тебе… Ну так вот, после этих слов Попугаева вся побелела, глазки бешеными стали. «Ненавижу!» – выкрикнула она и убежала. Ну нажила ты себе врага. Верка хоть и светлая, а напакостить может. Эй, ты меня слушаешь?
Не услышав ответа, Гробыня оторвалась от журнала и удивленно посмотрела на Таню. Гротти сидела с отрешенным видом, как будто то, что сказала Гробыня, ее ни капельки не касалось.
– Гроттерша, ты чего? – вид такой разбитой Тани настолько потряс Склепову, что она села рядом с ней и попыталась ее утешить. – Ну что с тобой случилось? Ванька бросил? Хочешь, скажу Глому, чтоб отловил его в коридоре…
– Не надо, – тихо сказала Таня.
– Так что случилось?
Тут Таня, позабыв про свою гордость, рассказала все Гробыне, ее словно прорвало, и слова понеслись рекой.
– То есть ты тут маешься только из-за того, что не можешь выбрать между двумя парнями? Ну, сиротка, ты даешь… А я тебе на что? Знаешь, хоть и не в моих привычках помогать светленьким, но ты была некоторое время темной, поэтому я могу тебе помочь. Существует такое заклинание – темное заклинание, оно из списка ста запрещенных – заклинание выбора. Оно может помочь тебе выбрать… Но будешь ли ты, светленькая, им пользоваться?
Таня вспомнила Безумного Стекольщика – тогда это тоже было заклинание из ста запрещенных, и оно чуть не привело к уничтожению не только Тибидохса, но и всего магического и лопухоидного мира. Академик тогда сказал, что в списке нет случайных заклинаний. Но сейчас совсем другое дело… И что такого плохого в заклинании выбора?
– Да, буду, – решилась Таня.
Склепова достала свою записную книжку и, шепнув «Своякис маякис», открыла ее на нужной странице.
– Вот, держи и смотри ничего не перепутай, – сказала Гробыня, передавая Гротти листочек с заклинанием, написанным особым ученическим шифром, чтобы запись не испарилась, как это случается с большинством заклинаний.
– Знаю, не маленькая, – буркнула Таня, изучая листок.
Она приготовилась и решительно произнесла:
Аидус, Тартарус и Церберус,
Онубис, Сетус и Маатус,
Карабусус Барабусус,
Вызыватус духус выборус!!![1]
Из перстня, в котором обитал дух Феофила Гроттера – Таниного прадеда, вырвались три алые искры…
Три алые вспышки пронзили полумрак, царивший в комнате, и… ничего не произошло.
– И что? – спросила Таня, подумавшая, что заклинание не сработало. Гротти прислушивалась к своим чувствам, но ничего, что могло бы помочь ей в сложном выборе, не обнаружила. Может, она неправильно произнесла заклинание?
Закончить свою мысль Гроттер не успела, ее размышления прервала Гробыня:
– Ты что, думаешь, прям так все сразу и будет? Сиротка, ты уроки не посещаешь? Сарданапал нам так долго и нудно втолковывал, что для действия сильных заклинаний, как это, нужно некоторое время, что даже я это запомнила.
– И что мне делать?
– А чем, ты думаешь, занимаются нормальные люди, к числу которых ты, к сожалению, не относишься, в три часа ночи? – риторически заметила Склепова, укладываясь в свою кроватку-гробик, и через минуту до Тани донеслось ее мирное похрапывание.
«Что верно – то верно. Завтра с утра у нас занятия», – подумала Таня и тоже легла в постель. Но сон к ней не приходил, она размышляла об Урге, о Ваньке, о запрещенном заклинании и о том, как же проявится его действие… «Будь что будет», – решила Таня и заснула.
…Пробуждение было не из приятных. Склепова во всю глотку препиралась с Шейхом Спирей, который предлагал Гробыне приехать к нему в Англию и познакомиться с его родителями. Он уверял Склепову, что его мать – чудесная женщина и она готовит замечательные пироги. Гробыня была в ужасе от этого предложения и отпиралась от него всеми возможными способами. Гротти пыталась ухватиться за кончик своего сновидения, но поздно – оно исчезло, оставив после себя неприятное, тревожное ощущение. Пока Таня одевалась, Гробыня, которой уже удалось отделаться от Спири, сославшись на поминки своего дядюшки Эди, на которых ей непременно надо присутствовать, занималась своим обычным делом – красила ногти. Почувствовав Танин взгляд, Склепова оторвалась от своего занятия и спросила:
