Пашка отмахнулся от глупой старухи.
Пес подбежал к нему, стал прыгать вокруг, потом лег на спину — все четыре лапы кверху, — ну, как настоящий! Пашка погладил его и тут же отдернул руку — на нем, наверное, миллион блох!
Можно считать, крокодилу просто повезло, что он не догнал Пашку. Если бы посмел догнать — тут бы Пашка ему и треснул по голове!
Так Пашка и сказал ребятам, которые прибежали следом за псом. Они стали расспрашивать старуху, кто напал на Пашку, она им что-то отвечала, все время повторяя слово «дуля». Дуля и дуля. Наверное, так у троглодитов называется этот крокодил.
Пашка поднялся на площадку перед пещерой. Ребята снова принялись разделывать ленивца, дымок, которым тянуло из пещеры, стал гуще — вероятно, на костре что-то готовили. Пахло печеными овощами.
Близняшки куда-то ушли, не было видно и мужчин. Только Мама встретила Пашку, и, когда старуха рассказала ей, что Пашка чудом спасся от смерти в челюстях крокодила-дули, она начала Пашке выговаривать, чтобы не смел соваться куда не просят. Но поскольку Пашке всю жизнь взрослые только это и говорят, он давно научился такие советы пропускать мимо ушей.
Пашка уселся на землю возле большой каменной плиты и положил на нее булыжник, который ему все-таки удалось найти в реке, пока старуха читала свои нотации.
— Сейчас будем изобретать настоящее оружие, — сказал он себе под нос.
Наверное, лучше всего сделать нож. Каменный нож. Он видел такие ножи на картинке в учебнике истории. Но нужен третий камень — чтобы откалывать от булыжника куски.
Тут к Пашке подошла любопытная девчонка, которая еще не получила имени. Она была поменьше Пашки, хотя он пока с трудом определял возраст троглодитов. Выглядела девчонка лет на семь-восемь. На Пашку она взирала с почтением и поэтому понравилась ему.
— Ты что? — спросила она.
Пашка повернулся к Девочке-без-имени и ответил:
— Я делаю острый камень.
В языке троглодитов не было слова «нож». Пашка догадался, что у них существуют обозначения только для тех вещей, которые уже придуманы.
— Зачем?
Пашка не ответил. Он подумал: «Неправильно, что детям не дают имен. Ну как их называть?!»
— Как тебя называть?
— Девочка, — сказала девочка.
— А вон ту, которая режет ленивца?
— Девочка.
— А того мальчика?
— Мальчик.
— А как вас, девочек, различать?
— Нас не надо различать, мы себя различать сами. — Девочка с трудом сказала такую длинную фразу. И она попыталась объяснить Седому, которому, вообще-то говоря, рано иметь имя, но для которого сделали исключение: — Все равно какой ребенок. Зови одного, приду я — ребенок. Все равно какой.
— Ладно, — смирился Пашка. — Лучше смотри. Вот как надо делать ножи.
Он положил камень на плиту и стал бить по нему другим камнем.
Девочка-без-имени сказала:
— Так нельзя. Плохо. Камень плохой.
— Что ты понимаешь!
— Надо кремень, — сказала девочка. — Это не кремень.
Тут, конечно, и другие дети подбежали. И начали объяснять, что нужен кремень, что орудия делают только из кремня, что за кремнем взрослые ходят далеко-далеко, целый день идут. Что-то Пашка понял, чего-то не понял. Но главное, он не знал троглодитского слова, обозначающего кремень, и потому все речи детей были для него пустым звуком.
Он бил камнем по камню, стараясь откалывать кусочки, но ничего не получалось. Оба камня крошились, и только.
Пришел горбун Крот. Он тоже принялся объяснять Пашке, что тот неправильно делает орудие. Даже Мама подошла наконец и строго сказала Пашке, что, хоть он уже и получил имя, это не значит, что он взрослый охотник. Он должен всех слушаться и перестать стучать плохим камнем о плохой камень.
Правда, во всей этой шумной сцене Пашка понимал далеко не все из того, что ему говорили и кричали, а троглодиты понимали не все, что им отвечал Пашка.
— Нет! — закричал Пашка, вконец разозлившись. — Я вам докажу, что я прав!
И со злости он так ударил камнем по камню, что его булыжник раскололся точно пополам.
И оказалось, что он внутри полый!
Внутренность камня сияла, потому что кончиками внутрь в нем расположились какие-то сверкающие кристаллы.
— Эх, — вздохнул Пашка, — не повезло. А я думал, что камень целый.
Но троглодитов просто поразили Пашкины действия — словно он был знаменитым фокусником.
Мама наклонилась и медленно подняла половинку камня, будто чашу, выложенную изнутри алмазами.
— Чего удивляетесь? — сказал Пашка. — Горного хрусталя, что ли, не видели? Дикие люди!
Троглодиты кудахтали, как куры на базаре, потом Мама попыталась отколупнуть один из кристаллов.
Из пещеры выполз Гром. Наверное, он спал, и крики его разбудили.
— Что случилось? — спросил Гром.
— Седой! — закричали дети. — Седой! Седой!
Они затарахтели, объясняя Грому, как новичок притащил камень, чтобы сделать нож, а вместо этого камень разбил. И там внутри оказались кристаллы.
— Зато красиво, — сказал Пашка.
Гром отобрал половинку камня у Мамы, положил его на плиту и так ударил сверху глыбой, что «чашка» рассыпалась и кристаллы покатились во все стороны.
Все кинулись подбирать кристаллы, но Мама криком приказала оставаться на местах. Она сама собрала кристаллы, а потом начала раздавать их. Себе взяла самый большой, Грому дала поменьше, остальным — совсем маленькие. Правда, Пашке достался кристаллик чуть больше, чем у остальных.
«Ну что ж, — решил Пашка, — по крайней мере, надо мной не смеются. И я им всем еще докажу, что я — великий человек. Эти троглодиты еще будут передо мной преклоняться!»
— Седой — хороший, — сказала Мама. Потом быстро приказала старухе что-то сделать, та пыталась возражать, Мама на нее прикрикнула, и старуха ушла в пещеру.
Через минуту она вылезла обратно. В руках она держала настоящий кожаный пояс с карманом спереди — такие пояса носили лишь главные троглодиты. Даже у девушек Уры и Оры их не было. Не было пояса и у самой старухи. Только у Тигра, Крота, Грома и Мамы.
— Твой, — сказала Мама. — Бери.
Пашка обрадовался такому подарку. Значит, он перешел в число настоящих охотников. К тому же удобно иметь хотя бы один карман. Попробовали бы вы прожить день без карманов или сумки. Пашка прихватил поясом шкуру — удобно!
Смешные люди эти троглодиты. Недаром раньше путешественники брали с собой бусы для туземцев. Им так нужны блестящие камешки!
Пашка провел острием кристаллика по камню — и на камне появилась белая полоса. Смотри-ка! Может, научить их писать? Они будут писать записки, а потом у них появится литература. Нет уж, лучше не надо! А то напишут скучную классику и заставят детей, у которых даже имени еще нет, учить свои рассказы.
Крот подобрал с земли обглоданную лопатку оленя, склонил голову, задумался, потом принялся царапать хрусталиком по кости. Пашка подошел поближе. Оказывается, они умеют рисовать!
Пашка включил камеру и стал снимать, как из-под пальцев Крота на лопатке появляется медведь, стоящий на задних лапах. А перед медведем — человек с палкой.
Многие подходили к Кроту полюбоваться картинкой, которая всем очень понравилась. Правда, сравнивать-то им было не с чем.
Крот подошел к остывающему костру возле пещеры, набрал в ладони золы и начал тереть лопатку. Зола попала в углубления, и рисунок стал четким, словно Крот делал его карандашом.
— Дашь на память? — спросил Пашка.
— Память? — Крот его не понял.
— А я тебе тоже что-нибудь подарю. Как только изобрету — все твое.
Крот не понял, но лопатку с рисунком отдал. Пашка понес ее в пещеру, где решил складывать добычу, — ведь из экспедиции надо привозить экспонаты, то есть всякие вещи для музея.
Кристалл Пашке надоел — не будет же он рисовать на кости?! И Пашка сунул его в карман своего пояса.
Надо было продолжить изобретения. С ножом пока не получилось, тогда Пашка подумал, что троглодиты очень нуждаются в удочке. Или в сети. Пашка еще не решил, что изобрести дальше. Тут он увидел, что Гром взял из пещеры прямую палку, заостренную на конце.
— Ты куда? — спросил Пашка.
— Рыба, — сказал Гром. — Знать рыбу?
— Ты что, собираешься рыбу палкой ловить? — Пашка даже засмеялся.
— Как ловить не палка? — удивился Гром.
— Я пойду с тобой, — сказал Пашка.
Гром не стал возражать.
Они спустились к реке. Крокодила-дулю видно не было, но Пашка решил не расслабляться. Он оглянулся — может, песик за ними прибежал? Все-таки подмога. Но и песика не было.
Гром подошел к реке и стал вглядываться в прозрачную воду. Затем направился вверх по течению. Пашка шел следом. Вот Гром отыскал удобное место — там был перекат, и река весело журчала по камешкам. Гром зашел в воду по колено и замер. Палку он держал в руке, чуть приподняв.
