Саша Готти - Хроники Темного Универа. Начало (сборник)

Нехорошее предчувствие волной мурашек прошлось по спине. Пальцы, держащие пирожок, сжались так, что ярко-зеленая начинка прыснула прямо на платье, оставив на животе зеленое пятно.

– Ух ты, – заметила оказавшаяся рядом Алина Готти. – Это же ябломятлик, не отстирается. Я надеюсь, это платье не из подводного шелка?

– Не-а, имитация, – небрежно соврала Влада. – А что?

– Да если бы оно было настоящее, то все, хана. Подводный шелк и эта штука несовместимы, ябломятлик для него вроде как уничтожитель. Через полчаса была бы голенькой, облепленной ниточками, – Алина сказала это нарочно громко, чтобы услышал Ацкий, которого последняя фраза крайне заинтересовала.

– А?! Что она тебе сказала про голенькую в ниточках? – прицепился валькер, а Влада мысленно прокляла свою неуклюжесть и несдержанность. Нечего было психовать из-за каких-то там предчувствий. Испортила платье, и теперь тоненькая ткань перламутрового шелка таяла под наступлением ядерно-зеленого расползающегося ябломятлика.

– Так что про голенькую? – дергал ее за рукав Ацкий. – А? Я не понял, где?

– Ац, раздобудь мне обычный сок апельсиновый, пожалуйста. А то в буфете одна жуть-кола, – послав валькера за почти невыполнимой задачей, Влада решила промыть пятно водой, бросившись в сторону женских туалетов. В туалете было тесно от набившихся туда подкрашивать физиономии кикимор, пахло безумной смесью всевозможных духов – кто во что горазд.

Влада с трудом протолкалась к раковине и принялась приводить платье в порядок, смывая липкое варенье зеленой мыльной пеной из суспензера. Рядом, у соседнего умывальника отчаянно хлюпала носом толстая страшная тетища в совершенно диком для нее красивом мини-платье. Видимо, еще одна личная жизнь потерпела неудачу и теперь смывалась потоками туши и слез в сток раковины. Рядом с тетищей вертелась юная девчонка, скорее всего дочь, и кудахтала, всячески пыталась ее утешить. А тетища рыдала все отчаяннее и отчаяннее, уже с переходом в истерику.

– Не надо, Мэг, – уговаривала ее та, что вертелась рядом. – Слышь? Не надо, не стоит он того. Ну все они козлы, ну ты что – первая?

Мэг замотала головой, издав новую серию рыданий. Ее круглые плечи тряслись, а красное платье с бисером рисковало треснуть по швам.

– У меня и косметики с собой столько нет, чтобы лицо восстановить… хоть то, какое есть, – продолжала ее спутница. – Вот как ты будешь без макияжа танцевать? Ю андэстенд ми, Мэг?

– Фак хим… ай донт билив… – взвыла Мэг, в отчаянии колотя лбом о края умывальника. В сбегающих в сток струйках воды, как водоросли, колыхались пряди ее жидких волос.

Влада от удивления забыла про свою беду с ябломятликом. Эта Мэг, оказывается, из приехавших гостей, иностранка. Только выглядит совершенно как какая-нибудь местная тетенька. Чем, интересно, ее тут успели так обидеть, в Москве…

– У тебя не найдется туши, помады и… вообще, всего-всего? – вдруг обратилась к Владе вторая девчонка. – Понимаешь, у нас тут полная катастрофа всей личной жизни.

– А… что случилось-то?

– Мэг из Нью-Йорка прилетела, к парню из Носферона. Он оборотень и она оборотень, оба они оборотни, – принялась неторопливо объяснять девчонка. – Дружили по Интернету. А американские оборотни не такие, как наши, если знаешь. Они нервные, для них переброска в другой вид вроде астмы или панической атаки. Она в «Домодедово» прилетает и застревает там вместе с багажом. И нервничает. У нее в чемодане, оказывается, какие-то таблетки для оборотней, провозка в Россию запрещена. И тетка с таможни на нее наша наорала. А Мэг такая впечатлительная! Вот у нее перерождение и пошло прямо в зале прилета. Она из оборотней-мимикрантов: кого видит в момент стресса, в того и обращается. Вот она и превратилась в ту тетку из аэропорта, которая на нее орала… Ужас, ужас! Если бы не мобилка, она бы и застряла там, в аэропорту. Я ее там час искала, бегала по всему «Домодедово». Приезжаем в Носферон, она своему Ромочке даже боится на глаза показаться в таком виде. Я ей говорю – Мэгги, не дрейфь, он сам оборотень, так что поймет. Если любит, то узнает.

– И… что? – спросила Влада.

– Ха! – Девица презрительно скривила губы. – Вот она, любовь-то! Мэгги к нему подходит. Я все объясняю, перевожу ему ситуацию, а он… Не поздоровался даже, смылся! Ромка Шнягин этот с четвертого курса, гад! Говорит, знаем мы эти американские заморочки с фотошопом!

– А-а-а-а… фак рашн тёрнскинс… – завыла Мэгги, ударяясь лбом об зеркало. Ее истерзанные перекисью водорода жидкие волосенки прилипли к мокрым от слез толстым щекам, а чужие пухлые губы были искусаны до крови.

– Плохо вы Носфераторику учили, – Влада с ужасом смотрела, как зеленое пятно ябломятлика пожирает все новые сантиметры платья. Кажется, для нее самой сегодняшний Вальпургиев вечер уже закончился. Ябломятлик пожирал нитки, еще немного – и Владе придется запереться в кабинке туалета.

– Что значит «плохо учили»? – подозрительно уточнила девица, стараясь удержать несчастную Мэгги от разбивания зеркала своим массивным бульдожьим лбом. – Я знаю Носфераторику, мимикрантов обратно вернуть нельзя, пока их организм сам не решит.

– Есть один способ, – глядя, как ярко-красное платье угрожающе натягивается на объемистой тушке, обнажая оскал швов, когда Мэгги изрыгает новую партию рыданий, заявила Влада. – Соль есть? Брось ей под ноги горсточку…

– А ты не врешь? – недоверчиво спросила подружка американки. – Соль-то есть… сейчас, – она полезла в сумочку, через минуту откопав в ней бумажный пакетик, из тех что бесплатно дают в фастфудах. Разорвав пакетик, девица высыпала соль под ноги Мэгги, и…

Раздался вскрик, чье-то «Ой» – и вместо толстой рыдающей тетки Мэгги над раковиной всхлипывала довольно симпатичная девица в слегка порванном по швам красном платье.

– Мэг вернулась! – обрадовалась «девица при Мэгги», с удивлением глядя на то, как по ногам Влады змейками разбегаются синие нитки того, что еще недавно выглядело платьем… – Слушай, а ты молодец! Кстати, мне кажется, что с твоим платьем… ммм… что-то не то.

– Последняя мода, – вздохнула Влада, с завистью глядя, как Мэгги поправляет на плечах платье и приглаживает волосы, проверяя, хорошо ли сидит спина. Спина сидела прекрасно, а мимикрантка обрушила на весь туалет целую английскую малопонятную для Влады речь. Конечно, могла бы сказать Владе хотя бы спасибо, но ей было явно не до этого. На модельно утонченном личике Мэгги отплясывала месть за женскую обиду. Сейчас в глазах американской мимикрантки разворачивались ракетные комплексы с ядерно-мстительными боеголовками, нацеленными на неблагодарного русского оборотня Рому с четвертого курса.

– Летс гоу ту хим, – целеустремленно прорычала американка, сжав руки в кулачки и ринувшись из туалета в круговерть Вальпургиева бала.

Туалет опустел, стало тихо. Влада сняла с коленок последнюю нитку – все, что осталось от кикиморского шелкового платья, и, юркнув в кабинку туалета, задвинула защелку. Вот и закончился ее бал в получасе от полуночи. Без платья, в одном белье, облепленная нитками… И даже ни разу не увидела Гильса за весь вечер. Где-то далеко гремело веселье, громыхала ритмичная музыка, все танцевали. Вдруг дверь туалета хлопнула, раздалось постукивание каблучков и скорбное сопение чьего-то носа.

– Просто взять и утопиться в унитазе, – послышался ворчливый знакомый голосок. – Надоели они мне. Весь бизнес к черту. Все должно идти по плану – тренд в месяц, максимум – в два. А эти придурки…

«Муська Клопова страдает», – сообразила Влада, прислушиваясь к бормотанию и всхлипываниям.

– Разоримся теперь, просто разоримся… – злилась и плакала Муся. – Иностранцам бы товар сбагрить, да разве они знают здешние тренды? У них свои есть…

Влада приоткрыла дверь кабинки и выглянула наружу. Муся в крайне рассерженном состоянии сморкалась над раковиной, растирая слезы с синей тушью по круглым щечкам и вытирая лицо охапкой черных футболок.

– А у тебя-то что случилось? – спросила Влада, и домовиха подпрыгнула от неожиданности.

– Ах, вот ты где, Огнева! – Губы у Муси дрожали, а в глазах блестели самые настоящие, крайне непривычные для бизнес-леди слезы. – Вы меня разорили почти, вот что случилось! Не могла контролировать своего любимого Муранова?! Ты во всем виновата!

– Я?!

– Да, ты! – истерично выкрикнула Муся. – Только ты, и больше никто! Такой был прекрасный тренд, когда ты влюбилась в Муранова и выставила себя дурой! Народ схавал, начались продажи, дело пошло… Твой дневник начали цитировать, наш концерн уже печатал фразочки из него на кружевных трусах для кикимор! И что?! Через пару дней эти сволочи, Бертилов с Ацким, перебивают тренд своим финтом на Арбате! Просто убивают напрочь, когда уже выпущены товары! Все хотят носить футболки про них! А что мы – мы печатаем, мы рабы тренда!! Снова затраты, снова вкладываем деньги. Свинство…