Отсутствие информации сильно заинтересовало греческую сапиенсу, когда она вспомнила, что в прошлом несколько антеев умерли во время суплициума.
Эулалия знала, что в потайных комнатах Ятто были архивы и древние пергаменты, касающиеся основания Аркса. Но сапиенсы, псиофы и антей не могли и приблизиться к ним, там работал только Великий мудрец.
Пока Эулалия Страбикасиос сидела в своей комнате и размышляла, в коридоре на первом этаже, перед комнатой номер пять, собралась группа псиофов. Доротея с Дафной злились больше всех и пытались открыть дверь. Дверь была закрыта на ключ! Они стучали и звали Джено. Но мальчик не отвечал. Он не мог сделать этого: не позволяли инструкции. Астор Венти стал пленником дьявольского взгляда. Он должен был смотреть на Окулюс, не поворачивая головы. Дионисова вода загипнотизировала его: реальность казалась искаженной, вещи двигались, а звуки усиливались.
Юный антей понимал, что должен решить свои проблемы, не подвергая опасности жизнь других людей. В прошлом Асторов Венти было слишком много темных пятен, а Джено хотел рассеять все сомнения. Поэтому ему было необходимо выдержать эту пытку.
Все псиофы нервничали. Они хотели обсудить это с суммусом и отправили ему сотню парасфер с одним единственным требованием: «Прекратить суплициум».
Часы тянулись медленно, Джено становился все слабее. Мальчик чувствовал, что у него подкашиваются ноги, но не сдавался, опираясь рукой о дверь, чтобы не упасть. Иглы вонзались в его кожу, он не мог ни наклониться, ни согнуть колени. На спине у него уже было несколько ран, из которых сочилась кровь.
Словно в нервном припадке, он продолжал машинально пить Дионисову воду, как будто его заставлял зловещий красный свет. И чтобы выдержать это, мальчику нужны были силы. Сила духа и сила разума.
«Смотри, я тебя не боюсь! Я вижу твой красный свет, и он меня не зачаровывает!» — мысленно повторял он, пытаясь заниматься медитацией, как учил его Набир Камбиль. Он представил, как спускается в придуманное им место, где растет Дубо-Ка. Джено мужественно демонстрировал свое умение концентрироваться, но от усталости глаза сами закрывались.
Пытка продолжалась, и обеспокоенные сапиенсы, друзья Джено, решили вмешаться, чтобы прекратить ее.
Эулалия после долгих размышлений активировала свой головокружитель и вступила в контакт с русским врачом и тибетским отшельником, которые внутри Большого О пытались активировать трех великанов, три наполненные энергией каменные чаши, составляющие магический треугольник, через который осуществлялась полная билокация. Когда контакт установился, Эулалия объяснила, что произошло с Астором Венти, и двое сапиенсов немедленно бросили свое занятие и присоединились к ней.
— Подвергнуть антея суплициуму! Ятто переходит все границы! — возмутился Набир.
— Суммус применил правило, которое никто не отменял. Правда, речь идет о мучительной пытке, но нигде не объясняется, как она протекает. Я смотрела свои конспекты: там нет ничего конкретного. Только Ятто все знает и за это заслуживает смещения! — решительно воскликнула Эулалия.
— Не кричи! Тебе прекрасно известно, что многие псиофы на стороне Ятто. Сейчас не время для заговоров и интриг. Опасно подвергать угрозе внутреннее равновесие Аркса, — сказал тибетский святой, оглядываясь.
— Я знаю, но так не может продолжаться. В Арксе происходит что-то серьезное. Нужно, чтобы Марго поскорее вернулась. Только она может все изменить, — заметила греческая мудрая, качая головой.
— Да! Мне тоже не хватает мадам Крикен. Я думал, что она отправит нам хотя бы одно послание, — грустно поддержал ее доктор Бендатов.
В это время послышался детский хор, возвещавший о прибытии в Аркс нового антея. Сапиенсы увидели, как с четвертого этажа спускаются мисс О'Коннор, три собаки и церемониймейстер.
Ирландская мудрая побежала к воротам. Пило Магический Росток задержался на секунду, чтобы проверить Противоречивые Утверждения, потом догнал экономку и с напыщенным видом сказал:
— Новоприбывшие. Новые антей. Принимать их всегда приятно.
— Теперь нам нельзя приближаться к комнате Джено. Вскоре новоприбывших антеев поведут в их комнаты, а экономка не должна нас там обнаружить, — озадаченно произнес Набир Камбиль, поглаживая свою лысую голову.
— Тогда… Что нам делать? — спросил доктор Бендатов.
— Медитировать, — спокойно ответил Набир.
— Медитация сейчас не поможет! Идем к Ятто. Мы должны поговорить с ним. Джено подвергается суплициуму уже четыре часа. Его нужно спасти, — решила Эулалия.
Все трое поднялись по лестнице, в то время как Противоречивые Утверждения заговорили, давая свои ценные указания.
Напуганный и изможденный, юный Астор Венти слабеющим голосом повторял слова извинения. Вдруг он услышал шаги в коридоре: это новые антей первого уровня, подумал он, Ламбер де Соланж и Тоам Ратандра.
Ламбер, истинный француз, казалось, совсем не удивлялся окружающей обстановке и, мягко ступая, шел с высоко поднятой головой. У него были тонкие черты лица — блондин с голубыми глазами и прямым, хорошо очерченным носом. Напротив комнаты Джено он внезапно остановился. Сердце у него забилось быстрее.
Экономка обернулась и с суровым видом спросила:
— В чем дело? Почему ты встал?
Ламбер покраснел и, глубоко вздохнув, ответил:
— Не знаю. Я чувствую странную энергию, исходящую из комнаты номер пять. Кто в ней живет?
— Это ты скоро узнаешь. Очень скоро. Это антей второго уровня. И советую тебе больше не задавать вопросов, — резко оборвала его мисс О'Коннор.
— Почему? — настаивал Ламбер.
— Не будь настырным. Я не так терпелива, как твоя тетя, — раздраженно ответила ирландская сапиенса.
— Моя тетя… Кстати, а где мадам Крикен? — наивно спросил юный антей первого уровня. — Я надеялся встретиться с ней по прибытии.
— Мадам нет, — ответила экономка с явным удовлетворением.
— Как — нет? — переспросил удивленный Ламбер.
— Никаких вопросов. Когда встретишься с суммусом сапиенсом, все поймешь. — Мисс О'Коннор подошла к комнате номер девять и заставила мальчика войти.
Тоам Ратандра молча плелся за ними и, вытаращив глаза, рассматривал лампочки, пол и стены коридора. Он не прислушивался к диалогу Ламбера и сапиенсы, но и его заинтересовала комната номер пять. Тоам был рад вступить в Аркс Ментис, но сейчас он страшно смущался.
— Пошевеливайся, твоя комната вон та, номер десять, — сказала мисс О'Коннор мальчику, который поспешил войти, не сказав ни слова.
Астор Венти, несмотря на свои мучения, все слышал: «Значит, один из новоприбывших антеев — родственник мадам Крикен. Надеюсь, он окажется сообразительным парнем и поможет мне. Он не знает, что здесь происходит».
Джено снова напряг слух и услышал, как мисс О'Коннор дает Ламберу и Тоаму указания. А потом опять воцарилась тишина.
«Суоми еще не прибыла. Я уверен, как только она узнает, до чего меня довели, она сразу придет мне на помощь», — думал Джено, стараясь не отрывать взгляд от Ока Дьявола.
Время от времени его тянуло в сон. Заснуть означало… умереть! До конца суплициума оставалось еще сорок четыре часа!
Глава четвертая
Древняя истина о Пьере и Коринне
Золотые крылья сокола были сложены, а тело, провалившееся в мягкую подушку, оставалось неподвижным. Глаза Ре были закрыты, а лапы окровавлены: только перстень с буквами А. М. сиял как солнце. Ароматный дым поднимался из стеклянных перегонных кубов, а на антикварной мебели было расставлено четырнадцать курильниц, наполнявших комнату таким сильным запахом, что трудно было дышать.
Ятто фон Цантар даже переоделся по торжественному поводу: теперь на нем были мягкие черные брюки и облегающий пурпурный пиджак, а на шее длинный серебристый шарф, раскачивающийся, как маятник, при каждом его движении. Суммус застыл, возложив руки на своего Ре, который и перышком не шевелил.
На четвертом этаже Аркса, в комнате видений происходило нечто важное. За большой мозаикой, на которой среди остальных мудрецов больше не было изображения мадам Крикен, разворачивалась драматическая сцена: Ре не подавал признаков жизни.
— Силы должны вернуться в твое сердце! Пробуди свою душу и снова лети ко мне, — медленно и с убеждением сказал суммус сапиенс.
Легкий воздушный поток всколыхнул перья на груди, но Ре не двигался. Ятто прижал его к груди.
— Ты не можешь сейчас умереть! Я тебе этого не позволяю! — в бешенстве заорал он, выпучив глаза.
Ре затрепетал. Золотая голова закачалась, клюв раскрылся, и от пронзительного крика бедного сокола в комнате задрожали стекла. Фон Цантар улыбнулся и неожиданно подбросил Ре вверх. Птица раскинула крылья, но полет длился всего несколько секунд. Внезапно повернув, она приземлилась и поджала золотистые лапы.
