Все разбрелись по отсекам.
Жора тоже заперся в своём отсеке. Он был грустен и голодноват. Да, он обещал ребятам и себе не думать больше о еде… Обещал! Легко обещать, но что делать, если на Земле он привык к совсем другому существованию… Жора сунул руку в карман, и пальцы его внезапно нащупали там тюбик. Ура! Видно кто-то, самый сознательный из ребят, подсунул ему ещё один. Жора быстро достал его, отвинтил крышечку, сунул в рот, сильным рывком нажал на кончик и весь выдавил в рот. И – взвыл. Рот его наполнился чем-то густым, остро пахнущим, шибающим в нос… Ни глотнуть, ни выплюнуть – весь отсек испачкаешь! Швырнув на пол пустой тюбик, Жора с туго надутыми щеками бросился из отсека в туалет, дёрнул дверь – заперта, он ринулся в душевую, тоже дёрнул за ручку – и она на запоре. Как назло!
Жора кинулся назад, в свой отсек, – никто из ребят не должен ничего заметить!
Щеки его страшно жгло, холодило, острая, непонятная жидкость проникла в горло, душила, потекла по губам, и что-то густое, белое, как сметана, закапало на пол…
Жора нырнул в свой отсек и не успел закрыть дверь, как захлебнулся и из его рта хлынул на пол белый поток. Он весь содрогнулся, закашлялся и стал вытирать губы. Случайно он глянул на пол, увидел брошенный им тюбик, поднял и прочитал: «Специальная паста для чистки зубов».
Проклятье! Неужели нечаянно сунул в карман?
Весь пол его отсека да частично и коридор были залиты, закапаны пастой, и нужно было, пока ребята не обнаружили этого и не подняли его на смех, быстро вытереть тряпкой. Жора достал из кармана носовой платок, озираясь по сторонам, вышел в коридор и вытер, потом вернулся и, тяжко вздыхая и отдуваясь, стал вытирать пол в отсеке. Ну хоть бы одного робота догадались люди посадить в этот звездолёт!
Пока Жора честно трудился в своём отсеке, Толя сидел в своём. До чего жаль было, что эта планета не сумела принять их! Был ли на ней кто-нибудь с Земли? Забирался ли под воду, в сферические купола? Вряд ли. Для этого нужна была б подводная лодка…
Впрочем, кажется, на Земле уже придумали звездолёты, умеющие не только летать, но и плавать и погружаться на большие глубины. Наверно, об этом можно найти какую-нибудь книгу…
Толя бросился в библиотеку, где уже был однажды, открыл дверь.
У столика сидела Леночка и читала. Толя стал шарить но полкам. Отсек был крохотный, не больше жилого, но книг в нем хранилось, наверно, с тысячу, так ловко и экономно были устроены полки.
– Посмотри в картотеке, – сказала Леночка. – Целый час будешь искать.
Толя послушался её. Это была не детская библиотека, и не так-то просто было найти нужную книгу. А вот Леночка ухитрилась что-то отыскать.
– Ты чего читаешь? – Толя посмотрел на книгу в Леночкиных руках. – Какие-нибудь сказки с волшебствами?
Леночка показала ему книгу, и Толя с удивлением прочёл: «Учебное пособие по управлению звездолётами».
– Зачем тебе это? Ты же, ты же…
– Глупая девчонка, сластёна и освобождена от вахт? Так?
– Да нет, что ты, совсем не так! – сконфузился Толя. – Я хотел только сказать…
– Ничего мне не надо говорить! Я уже договорилась с Колесниковым, что тоже буду стоять на вахте и, если надо, управлять звездолётом…
Звездолёт летел дальше, мчался в межпланетной и межзвёздной пустоте. Одна вахта сменяла другую:
Колесникова, Альки, Жоры, Толи, Леночки… Да, да, и Леночки! Она сдала командиру короткий экзамен и получила «отлично». Она выходила на вахту в ярко-фиолетовом, светящемся комбинезоне с большими накладными карманами на груди и боках. Свои длинные волосы Леночка каким-то образом сумела уместить, спрятать под пилотку.
Иногда во время её вахты в рубку управления заходил Жора, удивлённо смотрел на Леночку (но не так, совсем не так, как во дворе из-за платана или в то время, когда держал перед ней зеркальце) и спрашивал, для чего служат та или иная кнопка, клавиша или переключатель. И Леночка объясняла ему.
Целую неделю, наверно, летел звездолёт на самой высокой скорости.
Несколько раз, когда Колёсников включал радиоприёмник, Земля устанавливала связь со звездолётом, он отвечал: «У нас все в порядке!», а Толя не переставал думать: «Все-таки странно получилось: то Земля решительно противилась их полёту, а то вдруг: „Счастливого пути! Не трусьте!“ Вроде бы разрешили им самостоятельный полет…» На вахте был Толя, когда впереди по курсу появилась новая планета. Сердце его опять учащённо забилось, но, как и раньше, он старался сдерживать себя. Толя оповестил экипаж об этой планете и послал в эфир запрос – просьбу о посадке.
Ответа не было. Видно, планета не хотела отвечать или была необитаема. Она росла, увеличивалась, и Толя уже видел в окуляр мощного оптического устройства, расположенного в носу звездолёта, дремучие непроходимые леса, редкие, едва просвечивавшие полянки, высокие рыже-бурые хребты…
Короче говоря, если б они и решились на неё сесть, выбрать для этого посадочную площадку было б не просто.
В рубке появился заспанный Колёсников. Он потёр кулаками глаза, зевнул, глянул в окуляр и сказал, что делать им на этой планете нечего: она совершенно дикая, нецивилизованная и вряд ли на ней живут разумные существа.
– Все равно надо сесть! – возразил Толя. – Представь себе, что на ней есть какие-нибудь очень ценные, нужные Земле руды, такие, о которых она и не догадывается!
Колёсников тяжко вздохнул:
– Ну и что? Земля и без нас с тобой обойдётся… Для этого мы улетели?
– И для этого тоже! – сказал Толя.
– Ну, это ты, мечтатель, полетел для этого, а я – нет…
– А для чего ж ты полетел?
– Сам подумай. Не хочу объяснять.
А и правда, зачем, собственно, отправился Колёсников в космос? Чтоб отделаться от регулировщиков, которые справедливо наказали его за лихачество? Чтоб здесь на звездолёте вдосталь наездиться, накататься на самой сумасшедшей скорости? Чтоб доказать им (а кому это – им? Регулировщиков здесь нет – значит, ребятам?), на что он способен?.. И только ради этого он отправился в полет? Так это ж нелепо!
– А все-таки сядем на неё, – сказал Толя. – Полюбуемся её красотой и отдохнём…
– Нечем там любоваться. – Узкие брови Колесникова переломились, и на лбу прорезалась капризная морщинка. – Было бы что-либо стоящее, а то ведь одни деревья, гнилой бурелом и болота… Я считаю, что надо лететь дальше.
– Нет, Колёсников, надо сесть… – сказал Толя. – Мы ведь условились в каждом случае голосовать, и ты обязан…
– А я считаю, что и на эту планету жалко тратить топливо… Считаю!
Толя ещё раз глянул в окуляр оптического устройства и уже отчётливо различил мощные, в десять обхватов, стволы деревьев, рыжие осыпи на горных хребтах, плотную завесу листьев… Ах, как хотелось побродить по этой планете!
Но как уговорить, как переупрямить Колесникова?
«А что, а что, если…» – вдруг пришла на ум Толе одна догадка, и он, не отрываясь от окуляра, сказал:
– А пожалуй, ты прав, Колёсников… Надо улетать от неё. И чем скорей, тем лучше!
– Почему? – слегка заинтересовался Колёсников.
– Потому что ты можешь раздумать…
Колёсников вдруг стал нервничать:
– Почему ты так думаешь? Что ты все крутишь да вертишь? Не люблю я этого. Говори прямо.
– Лети дальше! И ничего не спрашивай. И даже не пытайся посадить корабль на планету… Я тебя прошу!
Колёсников встал у пульта, сбавил скорость и в упор посмотрел на Толю.
– Ну хорошо, скажу… Лишь отчаянная голова рискнёт сюда опуститься! Ни тебе бетонированного космодрома со службами, ни даже полянки порядочной для посадки. Разбиться можно даже на «Звездолёте-100»!
– А ну уходи с кресла! – тут же потребовал Колёсников.
– Не смей… Это очень рискованно!
– Кому рискованно, а кому и нет… Уходи! Кому говорят!
Толя и ждал этого. Он медленно слез с пилотского сиденья и спросил:
– Подкрутить, чтоб было выше?
Колёсников метнул на него гневный взгляд, сам подкрутил кресло, влез в него и, взявшись за штурвал, подал команду:
– Экипаж, привязаться! Здесь есть атмосфера, есть чем дышать, поэтому выходим не в скафандрах, а в комбинезонах.
Заработали тормозные двигатели, корабль пошёл на спуск.
Колёсников зорко оглядел сквозь иллюминатор местность, резким движением рук бросил корабль вниз и мягко посадил. Звездолёт даже не вздрогнул.
Колёсников спрыгнул с кресла и спросил у Толи:
– Ну как? Нужна мне бетонированная площадка?
– Отлично! – закричал Толя. – Не ожидал!
– Это для меня пустяк… – Колёсников махнул рукой. – Я бы сел не на такую планету!
– А что, бывают посадки и потрудней?
– А почему ж нет? – Колёсников улыбнулся, глаза его сразу потеплели, и со лба исчезла надменная морщинка…
Толя попросил у него ключ (Колёсников с готовностью снял его с шеи и отдал), первым бросился по ступенькам трапа вниз, вставил ключ в скважину, повернул на четыре оборота. Дверь щёлкнула, и динамик над дверью произнёс чётким человеческим голосом: «Выход нежелателен, хотя и возможен при соблюдении большой осторожности!» – повороты ключа включили сложнейшее электронно-решающее устройство, которое за какую-то долю секунды успело определить состав воздуха и даже помыслы и настроение живых существ планеты.
