— Ты что наделал, негодяй? — закричал Новодедов и погнался за котом.
Мокрый кот вспрыгнул на письменный стол, прошёлся по раскрытой книге — с мокрых лап и шерсти текла вода — и жалобно мяукнул, получилось как бы: «Не я!»
— А кто же? — вскричал рассерженный хозяин.
— Не я, — опять мяукнул кот, но назвать настоящего виновника этого бедствия отказался.
— Нет, ты! Ты давно к рыбам примеривался! Ну и съел бы их, раз уж так хочется, хищник несчастный! Но опрокинуть аквариум!..
Кот отряхнулся прямо на столе и принялся облизывать шерсть. В отличие от всех других котов, этот огромный рыжий День очень любил купаться и — спасибо Кукушкину! — сегодня накупался на славу, когда ещё повезёт!
Ворча и проклиная всех котов на свете, старик Новодедов принялся бороться с наводнением. Не скоро он победил стихию — часа три прыгал по квартире с тряпкой.
Когда наконец дело было закончено, Новодедов подошёл к окошку — прикрыть форточку, потому что вспотел, и увидел на подоконнике отпечатки чьих-то следов.
— Вот оно что! — сказал он себе. — Значит, ты и вправду не виноват, День? Здесь кто-то был у нас с тобой в гостях, а ты помалкиваешь.
Кот, гревшийся под настольной лампой, весело замурлыкал.
— Может, ты и рыб не трогал? — спросил хозяин.
Кот зевнул с длинной затяжкой, показал розовый трепетный язык и сделал вид, что не понял острого вопроса.
— Кто же к нам приходил, отвечай! — настаивал хозяин. — И главное — зачем?
Игнат Петрович бросился проверять свои самые ценные вещи, но все они, как ни странно, лежали на своих местах. Только бельгийское ружьё «Бренд» было чуть сдвинуто набок. Он поправил его.
— Кое-что становится понятным. Неизвестный интересовался оружием. Так-так!
В этот момент взгляд его скользнул по дивану, и на кожаном валике он увидел парашютиста.
— Вот и улика нашлась. Если я теперь узнаю, чья это игрушка, мне станет ясно имя преступника. И мне кажется, я знаю его имя…
Старик не договорил, накинул на себя пиджак, выбежал на лестницу. Там он не побежал вниз, на улицу, а стал подниматься на пятый этаж вслед за двумя подружками-приятельницами, которые шли подогреть Кукушкину обед.
Старушки шли очень медленно, занимая всю лестницу, при этом они никого не стеснялись и вслух самозабвенно беседовали о каком-то Гуслевиче, который пять дней назад женился и…
Старику пришлось подстроиться под их шаг, а чтобы не подслушивать чужой разговор, он нарочно громко кашлянул, так что старушки разом вскрикнули и посмотрели на него испуганно: ах, как он их напугал!
Вид у него и правда был разбойничий: пиджак напялен на голое тело, остатки волос прилипли ко лбу, и глаза горели во весь накал, как будто в них были вставлены яркие лампочки, борода растрёпана.
Старушки сразу посторонились — пусть их обгоняет этот разбойник, но разбойник тоже остановился.
Тогда они стали подниматься быстрее. И он — за ними. Стал догонять их. Они оборачиваются на него и шепчутся между собой. Глаза у них такие испуганные, спасу нет!
— Господи, — шепчет Серафима Петровна, — боюсь я чужих домов. А ну как обидят?!
— Да не бойтесь вы! — в ответ шепчет Мина Ивановна. — В случае чего кричать будем. Гражданин, вы зачем за нами идёте?
— Я не за вами, а вверх по лестнице, — отвечает старик Новодедов нарочным грубым голосом. Уж больно трясутся бабки, так и хочется их как следует напугать. К тому же эта длинная ему кого-то напоминает — вот только кого?! — Что-то я вас не упомню. В чужой дом пришли, а уже карманы оттопыриваются! — пристал он к Серафиме Петровне, у которой и правда карман оттопыривался из-за большого коробка спичек. — А в портфеле что? Выносите или приносите? — спросил Новодедов.
— Гражданин, да как вы смеете! — закричала Мина Ивановна. — Вы меня оскорбили! Мне честь дороже жизни. Знайте же, что, будь у меня пистолет, профессор Петуховская стрелялась бы с вами! Пойдёмте, Серафима Петровна!
И тут Новодедов вспомнил.
— Я уже стрелял у вас под ухом, мадам Петуховская, и вы упали в обморок. Это было сорок пять лет назад. Школа номер три в городе Сестрорецке. Шестой класс. Последняя парта у окна…
— Новодедов?! Игнаша! Сколько лет, сколько зим! Неужели это ты!
У Серафимы Петровны прорезался голос.
— Ах, как вы нас напугали, молодой человек, — сказала она, укоризненно качая головой.
Старик Новодедов засмеялся:
— Люблю, грешным делом, женщин пугать — уж очень они всего боятся. Кстати, вы к кому?
— В шестнадцатую квартиру. К Кукушкиным.
— К Кукушкиным? Вы знаете их?
— Не знаем. Наши знакомые просили нас подогреть сыну Кукушкина обед.
Старик Новодедов сделался беспонятным:
— А зачем подогревать сыну Кукушкина обед?
— У него родители улетели…
— Улетели родители? А он лазает по чужим квартирам…
— Что ты говоришь! Так он и вправду хулиган?! Видите, Серафима Петровна, я никогда не ошибаюсь. Все мальчишки — хулиганы.
— Это верно, — безобразничает он, как я в детстве. Это же мой внук!
— Да ну?! — удивилась Мина Ивановна. — Сын Василия? А как поживает сам Василий? Очень хочу его видеть!
— Василий… — старик Новодедов помолчал. — С Василием я в ссоре. Он сначала очень любил свою первую жену — мать Славки, даже фамилию её взял, стал Кукушкиным, а не Новодедовым. Когда Славке четыре года было, Татьяна умерла. Через месяц Василий снова женился. Я ему этого не простил! Но это большой разговор.
Старушки по очереди закричали:
— Ох! Ах! Извините! Какое несчастье!
Мина Ивановна всплакнула.
Старик Новодедов повторил:
— Да, большой разговор. Я Василию так и сказал: «Нет у тебя отца!» А он — горячий, весь в меня! — мне в ответ: «Тогда нет у тебя внука!» Так я Славку семь лет и не видел. Пока в армии был, мотала меня жизнь по разным городам, за делом вроде бы забывался, а сейчас, на пенсии, чувствую — не могу больше, надо мириться, а как, не знаю. Большой разговор…
— Грустная история, — сказала вся зарёванная, Мина Ивановна, — расстроил ты нас, Игнаша, не ко времени. Не знаю, как мы после этого подогреем суп твоему внуку, как, Серафима Петровна?
Серафима Петровна многозначительно взглянула на подругу, потом перевела свой робкий взгляд на Новодедова и спросила про своё заветное:
— Скажите, пожалуйста, если вы военным были, значит, вам на фронте довелось воевать?
— Воевал, — ответил Новодедов с грустью и гордостью. — Подполковник в отставке.
Только собралась спросить Серафима Петровна, не встречал ли её случайный попутчик Николая Трескунова, как они остановились на площадке пятого этажа, Мина Ивановна позвонила в зелёный звонок с красной кнопкой, и Серафима Петровна решила с этим вопросом повременить.
Они звонили и звонили, но никто им не открывал.
— Этого негодяя нет дома! — вспылил Новодедов и лягнул дверь с досады. Дверь взяла и открылась.
— Квартира нараспашку, а хозяина нет, — сказала Мина Ивановна, перешагивая через огромную сковородку. — Да что же это за разгром? Что случилось? У меня такое впечатление… что здесь произошло нечто ужасное… Смотрите, следы крови! Ой, мне дурно! Кровь!!!
С этими словами Мина Ивановна осела на пол. Новодедов испуганно засуетился возле неё:
— Вставай! Что с тобой?
— Она в обмороке, — коротко пояснила Серафима Петровна. — Я сейчас поищу в этом доме нашатырный спирт. Он её воскресит.
Серафима Петровна деловито направилась на кухню. Вид крови, бесчувственная Мина Ивановна напомнили ей те далёкие времена, когда она работала хирургической сестрой в больнице и была очень нужна людям. Разве оставила бы она свою работу, если б не возраст: руки-ноги трясутся…
— Ах, время! — сказала она себе. — Я столько знаю, столько умею, но уже ничего не могу! — Она вытянула перед собой тонкие сухие руки, всегда снимавшие чужую боль, и руки задрожали. — Ищите нашатырный спирт. Вы привыкли работать на ощупь, ищите! — Как будто ослепшая, пошла она вперёд, и руки в самом деле нашли пузырёк с наклейкой. «Осторожно! Нашатырный спирт! Только нюхать!» — написано было большими печатными буквами специально для Славки.
— Вот и молодцы. Теперь пойдём обратно.
Кое-как — в этом доме всё встало на дыбы, словно прошли слоны-буйволы! — она добралась до приятельницы и привела Мину Ивановну в чувство.
— Как долго я спала, — сказала Мина Ивановна, приходя в себя. — Видела странный сон — как я с бывшим моим одноклассником, его ещё в школе Дедом дразнили, вошли в какую-то квартиру… И представляете, Серафима Петровна… — Она сидела на полу, потом подняла лицо кверху и вдруг увидела перед собой Новодедова.
— Привет! — сказал Новодедов. — Ты что же это делаешь? Как что, так шлеп в обморок?! Ты это мне брось — пугать людей!
