Заключительная часть
Ночь медленно опускалась на мрачный город. Небо затянуло свинцовыми тучами, и мелкий дождь уже выстукивал по стеклу свою унылую песню. Томас стоял возле окна и смотрел вдаль. С верхней комнаты сторожевой башни, стоящей возле Зимнего дворца, была видна большая часть Авалона. Оставалось всего несколько часов до начала последней войны, Нора со своими братьями уже поехала к главным воротам Авалона, чтобы успеть во время открыть их и выпустить мирных жителей. Ангус со своими ребятами уже находились возле Убежища, строя женщин и детей в дорогу к долгожданной свободе. Как только Нора с ребятами доедет до ворот, дети дадут добро и Ангус поведёт их к выходу.
На выход из Авалона собирался и Джек с Валерией. В отличие от других, он единственный не хотел уходить, так как знал, что переступив порог Авалона, он больше никогда не увидит детей. За последние годы он прошёл с ними через всё, что только можно было пройти, и ему было больно их покидать навсегда, особенно Томаса.
Джек зашёл в комнату, чтобы попрощаться с мальчиком. Он долго, молча, стоял, не зная, что сказать пока Томас не заговорил первым.
— Знаешь, Джек, я счастлив, что сегодня многие станут свободными, некоторые даже увидят свободу впервые…..
— Ну а как же вы, разве вам не хочется выйти от сюда?
— Мы не станем свободными даже, если выйдем из Авалона. Наше рабство у нас внутри, мы знаем, что не можем обрести свободу, но можем нести её другим……. Но несмотря, ни на что я всегда любил свою жизнь и учил этому своих друзей. Не думай, что я безумец и хочу умереть, мне тоже хочется увидеть солнце. Я уже забыл, как оно выглядит, как оно греет, но до последней минуты я буду надеяться, что увижу его вновь, пока мои глаза не закроются.
Не выдержав, Джек подошёл и крепко обнял мальчика. Он не мог удерживать слёзы, и они градом катились по его уставшему лицу.
— Для меня было честью знать и служить вам, сеньор, — сквозь слёзы произнёс Джек.
— Не называй меня так. Ты всегда был для меня другом, а не слугой. Ты свободная личность, а не раб и всегда цени свою свободу, потому, что некоторые о ней только мечтают. Слишком тяжело она достаётся….
— Я буду помнить ваши слова, так же как и вас всех. Воланд тоже никогда не называл меня слугой и считал своим другом. У тебя такой же огонь в душе, который всегда был у него, ты похож на него не только внешне, он вложил в тебя часть своей сущности, чтобы ты смог сделать, то чего не смог он. Я недавно виделся с ним напоследок, и он вспомнил меня и даже вселил небольшую надежду. Он восхищается вашей дружбой, которая оказалась сильнее камней, которые могут управлять целыми народами. Воланд надеется, что с помощью неё, а не камней вы сможете, сегодня победить и тогда, возможно, даже смерть пощадит вас.
Джек в последний раз обнял своего юного друга, и они вместе спустились вниз, где их уже ждали Луисана и Валерия. Марианн же не выдержав момента расставания, умчалась к Убежищу помогать Ангусу, собирать войско. Валерия вообще рыдала навзрыд, вцепившись в сестру. Она была уже достаточно взрослой и понимала, что расстаётся с сестрой и остальными не на короткое время, как обычно, а навсегда. Валерии было уже десять лет, именно в таком возрасте дети впервые переступили порог Авалона.
Луисана и Томас, молча, смотрели, на закрывшиеся двери башни, за которыми скрылся Джек с девочкой на руках. Горький плач Валерии ещё долго был слышен, пока их не увезло местное такси. Ситуация же в Авалоне становилась всё напряжённей. Понаблюдать за военными действиями прибыла вся свита Авалона. Эта война должна была коренным образом всё изменить, и каждый хотел выйти из неё победителем или хотя бы остаться в живых. Свиту Авалона часто называли ночными ангелами или духами ночи. Они не участвовали в войнах, а только были её зрителями и обязательно занимали чью-то сторону. Их мнение было весомым, так как они ещё в начале сражения могли определить победителей и помогали им идти к победе. Как стаи птиц они слетались к Гиблой горе и собирались в одном месте — возле древнего наполовину разрушенного замка, который построил ещё первый правитель Авалона.
Поздний вечер быстро превращался в мрачную ночь. Чтобы во время войны не сгорела вся страна, Иллюзионист постоянно поддерживал сырую погоду. Все вокруг готовились к решающей битве. Ближе к полуночи Нора со своими братьями подъехала к главным воротам Авалона. С другого конца страны Марианн с Ангусом уже выехали из Убежища, и повели мирных жителей к выходу. Наблюдатель же с Проводником были уже там и сидели в засаде, ожидая, когда дети откроют ворота. У них была важная миссия, встретить Ричарда, который должен был принести сердце Воланда. Оставалось меньше часа до полуночи — начала войны. Детям всё тяжелее было контролировать свою силу. Камни всё больше давили на них и дети спешили, чтобы успеть, всё сделать, дать последние указания своему войску, которым руководил Ангус со своими ребятами и, попрощавшись со всеми, отправиться к Гиблой горе, где их будут ждать соперники. Дети знали, что в полночь их разум перестанет существовать, он будет принадлежать камням. Исчезнут все их чувства, за которые они боролись каждый день, исчезнут их воспоминания, и они превратятся в машину смерти. Дети не хотели, чтобы друзья видели их монстрами и спешили скрыться из виду.
За полчаса до полуночи Нора, Джонатан и Дэвид направили свою силу на запертые ворота. Заклятие было сильное, но дети смогли его разрушить и открыть ворота. Рабы, защищённые со всех сторон воинами Ангуса, ринулись на свободу, ведь у них было только полчаса, чтобы покинуть Авалон. Ангус позаботился, чтобы все до одного благополучно вышли на волю. Никто из мирных жителей не пострадал, как он и обещал детям. После того, как вышли рабы, в Авалон вошли Коллекционеры, небольшое войско ангелов и ещё некоторые из банды Проводника.
Не успели ворота ещё закрыться, как налетели воины Патриции и открыли огонь по ангелам. Их было несколько сотен, и они быстро атаковали своих соперников. Никто не ожидал такого подлого и внезапного нападения, ведь сражение должно было начаться ровно в полночь. Детей уже давно рядом не было и поэтому воинам Ангуса и Коллекционерам пришлось вступиться за ангелов, иначе бы их перебили всех ещё до начала войны. Завязалась настоящая бойня. До закрытия ворот оставалось всего лишь десять минут, а Ричарда всё не было видно, хотя вокруг было трудно что-то разобрать. Наблюдатель и Проводник проглядели все глаза, чтобы найти его среди толпы. Вот уже Коллекционеры почти разогнали всех подонков, до закрытия ворот оставалось пять минут, на чёрном небе уже появился кровавый бок луны, а Ричарда и близко не было. Наблюдатель не знал, что делать и в отчаянии вышел из своего укрытия и ринулся искать его среди толпы ангелов. Проводник побежал за ним, но они так и не нашли его, он не пришёл и все их надежды рухнули, как карточный домик.
Из-за разочарования Наблюдатель не заметил, как один из воинов Патриции выстрелил в него из лука. Однако горящую стрелу, которая быстро направлялась к своей цели, заметил Проводник. Он хотел толкнуть Наблюдателя на землю, но успел только закрыть его собой. Наблюдатель остолбенел от неожиданности, когда стрела насквозь пронзила грудь Проводника.
— Зачем ты это сделал, ведь я твой соперник? Ты должен был радоваться моему поражению! В крайнем случае, я могу увернуться от стрелы, ты не должен был защищать меня!
— Я никогда не смогу занять твоё место, ты очень дорог хозяину и он не простит себе, если ты умрёшь раньше его, — с трудом пробормотал Проводник, рывком вытянув из себя вражескую стрелу. — К тому же, фокусник, ты не заметил стрелы, а от смерти, которая приходит неожиданно нельзя увернуться. Как ни крути я спас твою шкуру, поэтому я вправе попросить тебя об одолжении. Передай Кондуктору, моему фанату, что он может мной гордиться, я сделал доброе дело и теперь Дьявол не заберёт меня с собой.
— Да ты сам это ему скажешь, — заверил его Наблюдатель, забыв о том, что люди намного слабее ангелов.
Он не мог бросить Проводника умирать в грязи и, взвалив его себе на плечи, потащил к Корнелии. В этот момент ворота Авалона наглухо закрылись, мёртвую голую землю озарил холодный свет луны, на которую было страшно смотреть, она была алая, словно кровь. С последним ударом курантов, вся страна содрогнулась от дикого крика со стороны Гиблой горы, сила всех камней впервые вырвалась на волю.
Ещё полчаса назад дети стояли у подножия Гиблой горы и впервые прощались навсегда. Они понимали, что только в их власти остановить эту безумную войну, правда, ценой своей жизни. Несмотря на все страдания, которые они пережили, им всё равно отчаянно хотелось жить, но жить хотели ещё и тысячи рабов….
Томас уверенными шагами направлялся к развалинам замка. Его каменное сердце бешено колотилось в груди, как в горячке. Кровь в жилах словно горела огнём и он не чувствовал даже раскалённую землю под ногами. Приближаясь к замку, Томас пытался в последние минуты вспомнить что-то хорошее из своей жизни, но камень уже стёр напрочь все хорошие воспоминания и в душе осталась только одна пустота.
