— Вы зачем сюда пришли?
— Ни за чем! — воскликнула Мистраль. — Почему вы задаете нам такие вопросы?
— Ребята, пожалуйста… — вмешалась библиотекарша. — Мы просто хотим понять, что здесь произошло.
— Ты один из них? — спросила Мистраль.
Мужчина издал сухой смешок:
— Из кого «из них», девочка?
— Мы уходим, — отрезала Электра. — Тем более, дядиной тетради здесь нет.
— Покажите мне рюкзак, — вскипел мужчина.
— Забудьте, — ответил Харви, поудобнее устраивая рюкзак на плечах. — Ты его не заберешь.
— Да ну? — сказал мужчина, придерживая пальцем наушник рации в левом ухе. — Охрана? Пришлите мне Мауро. На последний этаж.
— Что вы хотите сделать? — спросила библиотекарша.
Охранник жестом отстранил ее:
— Об этих делах позабочусь я, синьора.
Он подошел к Харви, поправив на носу солнечные очки.
— Ну что, будешь продолжать играть со мной?
Мужчина сделал шаг вперед, Харви — шаг назад.
— Пожалуйста, дайте нам уйти… — попросила Мистраль.
— Покажи мне, что ты украл, — продолжал настаивать охранник.
— Я ничего не крал, — сказал Харви.
«Украсть огонь у богов было ошибкой…» — подумала Электра.
Охранник бросился вперед, и Харви, подкидывая рюкзак в воздух, крикнул:
— Шенг, тебе!
Шенг схватил его и побежал к выходу. Он почти выскочил из комнаты, но тут охранник схватил Харви за футболку.
— Ну вот теперь вы меня разозлили, — сказал он.
«Прометей вызвал гнев богов», — подумала Электра.
— Оставь его! — прокричал Шенг. — Если тебе нужен рюкзак, он здесь!
Харви безуспешно попытался высвободиться, бросаясь в пустоту.
Электра покачала головой. Что-то не так во всем этом. У этого мужчины не было причин злиться: они не виноваты, что комната в таком состоянии. Пусть даже они проникли сюда обманом, они не хотели сделать ничего плохого. Как Прометей, который обманом забрал огонь у богов. Не всегда обман используется во зло, иногда это единственный возможный способ, чтобы спастись.
«Неважно, каким путем ты придешь к истине, — было написано на листке из чемоданчика. — К важному секрету ведет несколько дорог».
Внезапно Электра пробудилась от своих мыслей. Она почувствовала вибрацию в своих пальцах.
Харви укусил запястье охранника, который в ответ отбросил его к стене, как перышко.
— Паршивый мальчишка!
— Не делай ему больно! — вмешалась библиотекарша, стоящая в дверях.
Шенг отступил к окну, Мистраль незаметно стояла в тени.
Электра подошла к охраннику Джанни и подняла руку.
— Извините… — сказала она.
— Девочка, а ты чего хочешь? — спросил он, глядя на нее поверх темных очков.
Рука Электры потянулась к наушнику от рации, который у него в ухе.
— Хочу, чтобы ты услышал… — тихо сказала она, прикасаясь к наушнику.
Охранник вытаращил глаза. Открыл рот. И, наконец, начал кричать: жар от пальцев Электры дошел до него и стал пульсировать в его наушниках, как барабан. Он отпустил Харви, схватившись обеими руками за пульсирующую от боли голову.
Шенг подошел к ним, схватил Электру за руку и потащил ее к двери.
Харви встал, ощупал голову, убедился, что она все еще на месте, и прокричал Мистраль:
— Бежим!
Библиотекарша инстинктивно отодвинулась, чтобы дать им пройти.
— Извините нас! — нервно засмеялся Шенг. — Но мы и правда спешим!
— Вон отсюда! — прокричал Харви, убегая из комнаты.
Охранник Джанни закричал от боли.
Четверо побежали вниз по лестнице, сквозь покрытые фресками залы, нырнули в арку чудовищного дома и выскочили из дверей.
Наконец они оказались на улице.
В гостинице «Домус Квинтилиа» утро прошло быстро.
Линда насвистывала старую песню Ренато Дзеро, проходя по комнатам с разнообразными тряпками и метелочками от пыли. Ей нравилось солнце, лучи которого проникали в окна и светились в воздухе, ей нравился свежий воздух декабря.
Убрав в столовой и на лестнице, она добралась до спальни, которую временно делила со своей сестрой.
Ирэн читала рядом с комнатной розой, стоящей в горшке на подоконнике. Ее колени были закрыты пледом.
— Книги, книги, книги! — воскликнула Линда, увидев ее. — Ты никогда не перестанешь читать?
Ирэн с улыбкой отложила книгу.
— Привет, Линда.
— Не вздумай ничего говорить! У меня от твоих слов голова болит! Тебе что, заняться больше нечем? По телевизору идет отличная передача.
— Я предпочитаю Лукреция.
— Подумаешь, Лукреций!
— А ты его читала?
Линда отступила, высоко подняв цветные тряпки, которыми она безжалостно уничтожала последние пылинки в комнате.
— Даже не пытайся! Я и знать не хочу, о чем он пишет! Хоть бы радио включила! Сестренка, тебе не хватает музыки — немного веселья. А не только все эти аргументы и контраргументы Лукреция или кого-то там еще.
Ирэн показала на свои парализованные ноги и сказала:
— Да, музыка… Почему бы и нет? Может быть, еще и потанцуем?
— Какая же ты вредная, Ирэн, — упрекнула ее Линда.
Она обняла сестру за плечи, и некоторое время они стояли, прижавшись друг к другу и не говоря ни слова.
— Ты видела Электру? — спросила Ирэн, мягко высвобождаясь из объятий.
— Они с ребятами пошли посмотреть город, — задумчиво сказала Линда.
— Как они тебе? — не унималась Ирэн.
— Они производят приятное впечатление… Правда… китаец…
— Линда…
— Ты видела, какие у него грязные кроссовки? Просто огромные подошвы, и все в грязи, — заметила Линда.
— Они же дети, — сказала Ирэн.
— А француженка… — продолжила Линда. — Она такая изысканная. Нежная, тонкая, прекрасно пахнет. Такая женственная. Если она хоть чему-то научит Электру, у нас будет не такая ужасная племянница.
— На самом деле Электра — вылитая мать, — сказала Ирэн. — Чистая энергия.
— И волосы, — добавила Линда. — У меня больше времени уходит на то, чтобы вытащить их из дивана, чем на то, чтобы застелить постель. Прямо как ядовитые змеи.
Ирэн оперлась на спинку своего кресла на колесиках, одновременно сочувствующая и взволнованная:
— Они не змеи. А потом, даже от ядовитых змей есть польза. Ты не обращала внимания, как выглядит символ аптеки? Посох, вокруг которого обвились две змеи!
— Еще бы! Лекарства у нас столько стоят, что лучше умереть от яда живьем, — ехидно сказала Линда.
Ирэн возразила:
— Ты совсем не права. Яд змей использовали для изготовления лекарств.
— А потом, к счастью, изобрели антибиотики, — заключила Линда, открывая окно, чтобы проветрить комнату.
Через несколько минут неутомимая хозяйка спустилась, чтобы проверить двор. В гостинице была тишина и порядок. Все постояльцы разошлись по комнатам. Линда стала рассматривать следы на снегу и обнаружила, что часть из них вела из подвала. А некоторые, уже подсохшие, вели оттуда в комнату Электры. Есть этому только одно объяснение: среди ночи Электра и ребята тайно выходили из гостиницы. Наверное, ходили поиграть в снежки.
— Ага, значит, поэтому утром они были такими сонными… — заключила Линда, проходя вдоль цепочки грязных следов, которые вели прямиком в комнату Электры. — Какой ужас… — пробормотала она, открывая дверь комнаты. Повсюду валялись чемоданы и одежда. — Можно подумать, их тридцать, а не четверо!
Она перебрала несколько маек и нашла новые доказательства ночного побега: мокрая куртка, джинсы американца, испачканные снегом, свитер Электры, сушившийся на батарее.
Потом она заметила нечто странное. На полу были рассыпаны осколки стекла.
— Моя лампа! — вскрикнула Линда Мелодия, оглядываясь в поисках плафона. — Что же они тут устроили?
Найти остатки лампы было нетрудно. Линда собрала с пола куски стекла и патрона. Потом сложила все это в мусорный мешок и вынесла его из комнаты.
— Ну, эта несчастная у меня получит! — прошипела она, выходя на улицу.
Снаружи все еще было много снега. Линда Мелодия решительно направилась к мусорным бакам.
— Моя лампочка! — снова воскликнула она, потрясая мешком с осколками.
Она привлекла внимание девушки с каштановыми волосами, и та пожелала ей доброго дня.
— Вы ошибаетесь, он не добрый! — ответила Линда. — Посмотрите, какой ужас! Моя лампа! И это еще не все! Ночью они выходили, даже не спросив разрешения!
Девушка улыбнулась ей.
— Я могу вам помочь? — спросила она, заметив, что Линда хотела одна справиться с тяжелой крышкой бака.
— Да, спасибо. Подержите это! Или поднимите вон то! Ну и зараза, смотрите… Какая зараза! — Женщина успокоилась только тогда, когда пакет с остатками лампы был водворен в контейнер. — Ну вот… — сказала она девушке. — Спасибо за помощь. Неизвестно, чем тяжелее управлять: гостиницей или девчонкой четырнадцати лет!
