– Так было испокон веков, юный братец, – молвил Антон, с тающей мягкостью подталкивая их в спины и заставляя продолжить движение. – Скоро вы поймете, как глубоко заблуждались, веря в существование других полян или Лифтов…
Глава четвертая,
в которой дурманят головы и стреляют из звуковых пушек, а кое-кто разоблачает мошенника и предателя
Чем ближе подходили они к центру поселка, тем гуще становилась толпа жителей, покинувших свои дома и рабочие места ради загадочного Снисхождения. Многие шли не с пустыми руками – несли миски, сковородки и кастрюли, в которых благоухало заранее приготовленное угощение: пироги, салаты или горячие похлебки. Несмотря на некоторую странность, поляна вообще производила впечатление крайне благополучной – это было заметно по чистой одежде жителей и уютной обстановке в домах, изобилию еды и дорогим игрушкам, которыми взрослые баловали малышей.
Принесенная снедь выставлялась на длинные столы на краю площади, где несколько женщин в комбинезонах со стальным отливом раскладывали пищу по тарелкам, немногословно готовясь к праздничному обеду. Вокруг, с жадностью посматривая на кушанья, кружила дюжина детей с одинаковыми куклами Алисами в руках. Но ни детского смеха, ни топота непослушной ребятни слышно не было. Это сразу заставило близнецов вспомнить, с каким отрешенным видом Машенька и ее друзья строили свой игрушечный Лифт.
А еще от обилия аппетитных ароматов у наших героев сразу закружились головы. Но (памятуя о прикованном пленнике) они не позволили своему длинноволосому спутнику даже заподозрить, что голодны, и с удовольствием набили бы животики, только предложи…
Толпа тем временем прибывала, собираясь в полукруг перед одной из самых неохватных «колонн, не дающих небесам рухнуть». На новеньких и их необычную яркую одежду смотрели со сдержанным любопытством, однако никто не задал им ни единого вопроса. Благодатинцы лишь изредка улыбались гостям, демонстрируя спокойное добродушие.
А когда братец Антон подвел тройняшек к стоящим перед шахтой людям, те даже расступились, великодушно позволяя заботинцам занять места в первом ряду.
– Святы-платы… – выдавил Димка, едва они пробрались через толпу и встали на самом краю площадки.
Сзади напирали взрослые в одинаковой униформе и с одинаковыми улыбками, но это сейчас волновало мальчика меньше всего. Он во все глаза смотрел на пульт протокольного доступа, разместившийся рядом со входом в Лифт. На Благодати все же нашлась не обмазанная цементом шахта! И именно перед ней жители поселка готовились отметить свой странный праздник…
– Восторг, маленький братец, – горячо прошептал какой-то старичок за его правым плечом. – Именно это чувствуют люди, впервые узрев Апокалифтиса!
Но в тот момент ни Дима, ни Витя или Настя не сообразили, что имел в виду пожилой благодатинец. Потому что сборище колыхнулось да и исторгло на пятак перед Лифтом здоровенного толстяка. Захлопало ему, закачалось в единодушном порыве, приветствуя аплодисментами и дружескими криками.
– Мира вам, братья и сестры! – воскликнул жирдяй, а его хорошо поставленный голос прокатился по центральной площади поселка. – Мира и процветания во имя Апокалифтиса!
Мужчина был не просто толстым – он был необъятным, как шахта, перед которой стоял. Мешковатый балахон (сшитый все из той же неизменной ткани серо-стального цвета) был надет на него плотно-плотно – в облипочку, как говаривала Юлия Николаевна, когда надшивала детям одежду, из которой те вырастали. Все три подбородка толстяка сверкали от гладкого бритья, свисая на грудь складками свежезамешенного теста. Длинные черные волосы перехватывал белый ремешок, какие на Благодати носили все взрослые.
– Верим ли мы в Апокалифтиса?! – вскричала туша, вскидывая пухлые пальцы и потрясая ими.
– Верим! – дружным ревом ответила ему толпа, качнувшись.
Близнецы, стараясь не разделяться, схватились за руки. Со всех сторон их теснили взбудораженные взрослые, чутко ловящие каждое слово пузана. Казалось, они вообще забыли про неожиданных гостей в черно-желтых куртках, не отводя влюбленных взглядов от своего кумира.
– Что все это значит?.. – пискнула Настя, но ее голос утонул в восторженном гуле.
– Сегодня день Снисхождения, братья и сестры! – закричал толстяк, приплясывая на месте.
– Да! – отвечала ему вскипающая людская масса. – Сегодня такой день! День праздника и даров!
Витька, свободной рукой потирая переносицу, внимательно изучал тип протокола Лифта, перед которым бесновался оратор. Приборы выглядели исправными и одним своим видом говорили о ежедневном уходе за ними.
По-отечески осмотрев толпу, толстый мужчина прошелся вдоль живой стены, остановившись сбоку от шахты.
– Придет ли Апокалифтис, ответив на наши мольбы? – тяжело дыша, воскликнул он, тыча мясистым пальцем в двери кабины.
– Да, мы призываем его! – дружно прокричали жители Благодати, сверкая белками закатившихся глаз.
Ранее наши герои видели подобное лишь по амбивизору, когда там транслировались матчи чемпионата полян по хоккею. Болельщики на спортивных трибунах были охвачены столь же неистовым порывом, фанатично уставившись на ледовое поле и не думая ни о чем больше. Но одно дело – наблюдать за экстазом толпы через каркас куба, и совсем другое – впитывать ее эмоции кожей, став частичкой чего-то шумного и надрывного.
– Какие дары он принесет нам? – прищурившись, вопросил толстяк. – Узнает ли о наших надеждах?
– Да, пусть будет так! – все сильнее распалялась живая стена благодатинцев.
Люди хлопали друг друга по плечам, улыбались и искренне ждали чего-то чудесного, волшебного, готового произойти с минуты на минуту.
– Узрим же величие его! – завопил толстяк, напрягая все силы. По его пухлым щекам катился пот, но он был охвачен исступлением и не обращал внимания на усталость. – Узрим милосердие и добросердечие! Ведь у нас нет оснований не верить?!
– Нет, у нас нет оснований! – загудел народ. – Мы верим!
– Существование удивительно сложных механизмов, окружающих нас, доказывает, что все они созданы самым бескорыстным и могущественным разумом! – продолжал ведущий праздника. – Как дела наши отражают людские качества и характеры, так и дары Апокалифтиса свидетельствуют о любви его к нам!
– Да, он любит нас! – завопила толпа.
Кто-то покачнулся, чуть не упав в обморок от упоения. Многие принялись целоваться, не в силах сдержать эмоции. Кто-то хлопал в ладоши, кто-то качался на пятках, будто в трансе.
Толстяк подошел к пульту, склонился над ним. Широченная спина не позволяла рассмотреть порядок его действий. Но наши герои переглянулись, уже начиная понимать, что именно происходит на этой странной поляне.
– Пусть он придет! – Одна рука пузана лежала на планшете, вторая взметнулась над головой, призывая остальных невольно повторить жест. – Пусть свершится Снисхождение!
– Да, мы ждем! – в унисон умоляли несколько сотен странных спасгородцев.
Близнецы, тревожно осмотревшись и не обнаружив возможности улизнуть, были вынуждены стоять в этой жаркой, громкой и волнующейся массе, пытавшейся заразить их своим безумием. Братец Антон, приведший гостей на праздник, замер в нескольких шагах слева, закатив зрачки и покачиваясь из стороны в сторону, будто решил уснуть стоя.
– Он близится! – закричала какая-то женщина.
– Приди, Апокалифтис! – с отчаяньем в голосе вторил ей мужчина.
– Я люблю тебя, Апокалифтис! – закричал незнакомый мальчик с горящим взором, трясясь всем телом и заламывая руки.
А затем сквозь крики, смех и счастливые всхлипы тройняшки расслышали, как внутри шахты заработали двигатели. Столбики ламп над входом вспыхнули ярко-малиновым светом, рев моторов стал громче. Еще через несколько секунд лязг тормозных колодок возвестил, что кабина прибыла на поляну.
Толпа, будто только этого и ждала, со стоном повалилась на колени. Заботинцы, нерешительно озираясь, не спешили падать вместе со всеми. На ногах остались лишь трое детей да задыхающийся толстяк, завершавший протокол вызова.
Сложносоставные двери, трансформировавшись на десятки мелких фрагментов, раздвинулись и спрятались в стены. Люди охнули, не решаясь поднимать голов…
Внутри шахты обнаружился элегантный и уютный Лифт, наверняка принадлежащий к Экстра-классу или классу Особенных Поручений. Виднелись аккуратные диванчики, аппаратура для развлечений, многочисленные светильники и амбикамеры.
– Узрите! – срываясь на визг, прокричал тучный оратор. – Он Снизошел!
– Славься, Апокалифтис! – уткнувшись в резино-асфальтовый пол площади, промычала толпа. – Славься во веки веков!
– Что же привез ты нам, о, мудрейший?! – воскликнул пузан, умоляюще складывая мясистые ладони перед лицом. – Я, Голос Твой, вопрошаю смиренно и с горящим сердцем! Ответил ли ты на наши мольбы?!
