Мадам довольно хорошо знала это место, потому что много лет назад ее под большим секретом водил туда старый Риккардо Железный Пест. Других потайных комнат она никогда не видела.
Сокол с сильно бьющимся сердцем полетел прямо к картине, на которой был изображен большой синий сосуд, и, расправив крылья, завис в воздухе. Это полотно являлось входом в Мрачный Логос.
— Сюда я зайду попозже. Сейчас я хочу встретиться с этими двумя негодяями, — решил Ятто, заворачивая за угол и упираясь в большой красный гобелен, на котором был выткан черный гроб.
Он положил руку на гроб, и драгоценное полотно свернулось в рулон, открыв новый проход. Ре уже знал дорогу. Радужные светильники, свисавшие с потолка, как падающие звезды, гармонично освещали просторную комнату без окон. В комнате была роскошная мебель и множество необычных вещей. Длинный, как поезд, антикварный розовый диван был завален овальными и квадратными подушками, плетеными корзиночками с маленькими красными шариками. На вешалке висели недошитые шерстяные и шелковые платья, фланелевые и атласные юбки с торчащими булавками и неподрубленные мужские брюки разных цветов. Ятто подошел и потрогал одежду.
— Должен признать, что ателье работает. У этой женщины есть вкус, и она умеет шить. Увы! У нее не будет времени носить все это барахло, — цинично пробормотал он.
На одной стене было развешано больше пятидесяти акварелей, изображавших цветы, деревья, ветки и листья. У второй стоял высоченный изумрудно-зеленый шкаф, содержащий десятки коробочек и колб, наполненных алхимическими препаратами, тысячи больших и маленьких баночек с кремами и мазями.
Две других стены, фиолетовая и красная, были голыми. В центре комнаты стоял «горбатый» стол — гигантская столешница из сучковатого дерева, опирающаяся на пятнадцать мраморных ножек и с трудом выдерживающая бочонки, вазы, фарфоровые миски, железные инструменты и электрическую плитку, на которой был дистиллятор. У стола стояли три стеклянные трубки, наполненные зеленоватой жидкостью с ароматными испарениями.
Ре спланировал на большую терракотовую вазу с желтым порошком, заставив ее зашататься.
— Осторожно, не просыпь этот порошок. Он пригодится нашим друзьям, тем более что они еще должны изготовить лекарства, которые я заказал, — сказал Ятто.
Значит, эта удаленная потайная комната Аркса была магопсихической лабораторией, где изготавливались лекарства! Особые препараты, которые использовал и потреблял один суммус.
Фон Цантар направился к красной стене. Он повернул ручку в форме лилии, и стена заскользила влево, открыв вход в просторную оранжерею, полную трав, кустарников и душистых цветов. Здесь было чудесно. Солнечные лучи проникали сквозь потолок из янтарного стекла: эта теплица углублялась в большой золотой купол Аркса. Ятто поднялся по четырем ступенькам и вошел туда вместе с соколом, который стал летать среди огромных синих и белых цветов.
— Эти лекарственные растения хорошо растут. Здесь сокрыты секреты траволечения, которые мне очень пригодятся! — удовлетворенно прошептал суммус, с силой сжимая пергамент с гербарием. Он был уверен, что в этой оранжерее есть и растения для клонафорта.
С демонической улыбкой Ятто вернулся в комнату и устремил взгляд на противоположную фиолетовую стену. Он вдохнул воздух, провел рукой над ароматными испарениями из стеклянных трубок и, решительно подойдя к стене, заорал:
— Открывайте! Надо поговорить!
Через несколько секунд нижняя часть стены поднялась, сложившись гармошкой, и появилась худощавая мужская фигура. Поверх свитера и брюк на мужчине был голубой халат. В руке он держал кусок хлеба.
— Чем вызван твой визит на этот раз? — спросил мужчина, уже одиннадцать лет выполнявший приказы Ятто, своего похитителя.
Пьер Астор Венти и Коринна Молекула были там, в тайных комнатах Аркса. Их дни, казалось, бежали как песок в стеклянных часах. Отшельники. Узники фон Цантара, обязанные повиноваться его приказам. Супруги самоотверженно ухаживали за оранжереей, изготавливали лекарства, но это не приносило им радости. Между ними и суммусом даже установилось определенное доверие, которое, впрочем, было основано на обиде, смешанной с ненавистью. Да, они ненавидели его за то, что он сделал с их семьей, но не могли восстать против судьбы, разлучившей их с аптекой в Нижнем Колоколе и с любимыми сыновьями.
— Дражайший Пьер, довольно невежливо принимать меня с ломтем хлеба в руках. Твоя дама тоже сейчас ест? — спросил суммус, делая шаг вперед.
Пьер Астор Венти попятился, пряча хлеб в карман халата.
— Коринна отдыхает, она недавно закончила шить наши новые костюмы. А Рене не пришел?
Вопрос Пьера вызвал у Ятто неожиданную реакцию.
— Рене? Ваш старший сын слишком умен. Благодаря клонафорту, разумеется. Препарату, который вам еще не удалось изготовить здесь, в Арксе! — со злобной усмешкой ответил суммус сапиенс.
Тем временем сокол проник за большую портьеру из старинного розового сатина, разделявшую комнаты. Там стояла кровать с балдахином, на которой под мягким вышитым шерстяным одеялом лежала Коринна. Ее глаза потускнели от грусти, а кожа, когда-то розовая и гладкая, стала морщинистой.
Появление Ре заставило ее подскочить. Она подняла голову с подушки и вытаращила глаза. Обхватив руками голову с прямыми светлыми волосами, она в страхе наблюдала за хищной птицей, которая полетела назад, создав легкий поток воздуха.
Коринна, одетая в голубую юбку и атласную блузку, поднялась, не отрывая взгляда от Ре, который приоткрыл клюв, словно хотел сказать ей что-то ласковое. Сокол страдал, видя, в какую глубокую печаль она погружена. Будто он питал к Коринне и Пьеру любовь или какое-то другое сильное чувство, которое казалось необъяснимым. Но так только казалось…
— Пьер, в нашу комнату влетел сокол! — закричала Коринна, отдергивая занавес. В тот же миг она оказалась перед своим извечным коварным врагом, Ятто фон Цантаром!
— Конечно, это мой великолепный золотой кречет. Прекрасный, правда? — гнусным тоном спросил Ятто.
— А Рене? Почему его здесь нет? — спросила обеспокоенная дама, которая много лет видела, как ее первенец воспитывался по правилам магипсии, и привыкла обнимать его только во время визитов.
— Я тебе отвечу, если дашь мне выпить твоего отличного отвара из фиалки. Я видел, что оранжерея вся в цвету, значит, о ней заботятся как следует. — Комплимент суммуса казался сомнительным.
Коринна вздохнула и под внимательным взглядом Пьера направилась в маленькую кухоньку, которую Ятто оборудовал специально для супругов. Она прошла мимо многочисленных календарей, которые составляла, чтобы следить, как идут годы. Две даты были обведены в кружочек, одна в феврале, а другая в марте:
18 февраля — день рождения Рене, 15 лет
2 марта — день рождения Джено, 12 лет
Коринна с грустью подумала, что ее сыновья растут без нее. Никто не устроит им праздник в день рождения. Никто не обнимет. Сердце матери было разбито.
«Скоро наступят их дни рождения. И в этом году мы тоже не отпразднуем их вместе», — подумала она, понурив голову.
Коринна взяла с полочки бережно хранившийся дневник, в котором были фразы Рене, написанные им в восемь лет, и быстро прочитала одну из них: «Мысли — это облака на крыльях ипповоло. Когда я скачу по небу, я думаю о тебе, дорогая мамочка».
Рядом с дневником стоял старый паровозик из красного дерева. Игрушка, которая была у маленького Рене в руках в тот злосчастный день, когда его похитили из аптеки. Вещица, напоминавшая о счастливой жизни семьи Астор Венти. Коринна прижала паровозик к груди и подумала о красивом белокуром сыне, который был очень похож на нее. Через долю секунды в ее памяти всплыло и личико Джено, пухленького и кудрявого, как отец.
— Как мне тебя не хватает, мой маленький! Интересно, каким ты станешь, когда вырастешь? — прошептала Коринна, заходя на кухню.
Она чувствовала, что визит фон Цантара не предвещает ничего хорошего, а ее предчувствия часто сбывались. Клонафорт, который она пила вместе с мужем много лет назад, все-таки остался в ее венах, и разум ее был очень развит, особенно способность чувствовать и воспринимать.
Она подошла к плите, взяла желтый кувшин, налила в чашку отвар из фиалки и быстрым шагом направилась к выходу.
— Вот, выпей, он еще теплый, — сказала она, передавая чашку.
Ятто выпил все одним глотком и воскликнул:
— Хотите узнать о Рене?
— Да, конечно, — ответили родители.
— Рене Астор Венти больше никогда не будет прежним! — злорадно заявил фон Цантар.
Коринна почувствовала, как в ней назревает ярость, и бросилась на Ятто:
— Что ты с ним сделал?
Пьер обнял жену, пытаясь успокоить ее.
— Я пришел сообщить вам очень важные вещи про ваших сыновей, — продолжал Ятто со зловещей улыбкой, испугавшей супругов.
