— Тише вы там, — прикрикнул кто-то.
Городской гном прикрыл рот руками и попытался заглушить кашель. Гильда похлопала старика по спице, а Рогг — седой однорукий плоскоголовый гоблин, сидевший поблизости, снял с пояса флягу, откупорил её, вытер горлышко рукавом и протянул городскому гному.
— Глотни-ка, приятель, — мрачно пробасил он.
Крючкохвост прижал фляжку к губам, сделал большой глоток и вдруг стал судорожно ловить ртом воздух. Из глаз старика брызнули слёзы.
— Что… что… что это?.. — выдохнул он.
— Огненный сок, — объяснил Рогг. — Понравилось?
— Я… я… — Городской гном не мог подобрать подходящих слов. — Я никогда ещё не пил такое жуткое пойло.
Рогг фыркнул:
— Но кашлять-то ты перестал, хвастун?!
— А вот я бы не отказался от глоточка хорошего огненного сока, — раздался писклявый голосок. Все обернулись и увидели бледного морщинистого тролля-несуна, завёрнутого в тёплый плед. Старичок робко улыбнулся беззубой улыбкой. — Он бы согрел мои древние кости.
Рогг передал ему фляжку.
— Только капельку, — предупредил он. — А то, гляди, окочуришься.
Гильда сокрушённо покачала головой. До Лафовой Горы было всего ничего, но многие из её товарищей валились с ног от изнеможения. Рогг одной рукой поддерживал тролля-несуна, другой — дородную балаболку с маленькой дочкой. Гильда из но следних сил тащила за собой старого Крючкохвоста.
Но теперь с ней не было её меча. Она несла своё сокровище из Нижнего Города через Топи и Краевые Пустоши, в далёкие Дремучие Леса.
Это было единственное, что могла она сделать для молодого отважного Библиотечного Рыцаря, вырвавшего её из унылого рабства. Гильда не знала, жив ли её герой, по на всякий случай взяла с собой в поход тяжёлый меч. И, о чудо, она увидела юношу!
Сомкнув веки, он тихо постанывал в объятиям огромной толстолапихи. Гильде хватило одного взгляда, чтобы понять — её храбрый Библиотечный Рыцарь очень болен.
Толстолапиха скрылась в берлоге, и Гильда не посмела последовать за ней. Великанша выглядела такой суровой, а бедный юноша всё равно был без сознания. Гильда решила не тревожить его и оставила завёрнутый в тряпки меч у входа в берлогу. Она хотела вернуться сюда позже и удостовериться, что толстолапиха забрала свёрток, но весть о нападении шраек поломала её планы. Лагерь пришёл в движение, горожане спешно собирали пожитки, хватая самое ценное.
Гильда обвела взглядом своих спутников: только утром они мирно завтракали у походных котелков и сорвались с насиженных мест всего несколько часов назад. Старые и молодые, богатые и бедные, беженцы из Нижнего Города упрямо брели на запад, продираясь сквозь дебри Дремучих Лесов, прочь от свинцовых сосен.
Дважды беднягам пришлось, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, пробираться через бурелом, пока наконец, усталые, ослабевшие и напуганные, они не добрались до вершины горы.
Только здесь воздушные пираты и Духи Тайнограда разрешили им остановиться и разбить лагерь. Вскоре вся округа огласилась стуком топоров и визгом пил, горожане и их провожатые сооружали баррикады. К вечеру Библиотечные Рыцари сели на свои небоходы и полетели обратно к свинцовым соснам.
Гильда следила за ними, затаив дыхание. Какими благородными, какими отважными казались они ей. Проводив взглядом небесные кораблики, горожане сбились в кучу и стали ждать первых вестников приближающейся битвы.
И вот вдалеке раздался пронзительный крик шрайки. В лагере наступила мёртвая тишина. Все как один навострили уши, прислушиваясь к каждому вскрику, визгу, грохоту, доносившимся до Лафовой Горы. Самые суеверные сжимали в руках медальоны и поглаживали амулеты, шепча молитвы или заклинания в истовой надежде, что Библиотечные Рыцари победят неумолимого врага.
Наконец шум битвы стих, и, когда солнце село, небоходы вернулись на гору. Взошла луна, вдалеке пылали опалённые горящими стрелами свинцовые сосны. Воздушные пираты, Библиотечные Рыцари и Духи Тайнограда собрались на баррикадах.
Тем временем по лагерю уже поползли слухи об убийстве Шайки Шраек. Казалось, теперь уж битва выиграна, но Мамаша Ослиный Коготь выжила. У войска оставалась предводительница, и шрайки, перегруппировавшись, продолжили наступление.
Гильда натянула капюшон и поёжилась. Впереди ждала длинная ночь.
Ксант был счастлив, что стоит плечом к плечу с Хенкелем. Пусть впереди была целая армия свирепых шраек, рядом с ним стоял дюжий, покрытый боевыми шрамами глыботрог с тяжёлым топором в руке. Ксант оглядел свой новый меч. До чего он хорош. Покрытая орнаментом рукоятка блестит как зеркало, а клинок’ такой острый, что может разрезать вдоль тоненький волосок.
Ксант перевёл восторженный взгляд на глыботрога.
— Он великолепен! — выдохнул юноша.
— Ещё бы, — согласился Хенкель. — По всему видать, церемониальный меч. Думаю, ему не терпится перерезать глотки парочке шраек. — Он зашёлся гортанным смехом. — Испробуй его в деле, паренёк.
Ксант медленно поднял меч, сделал выпад, отразил воображаемый укол и точно поразил невидимого соперника серией отточенных ударов. Меч был таким податливым, что, казалось, сам рассекает воздух, как проворный птицекрыс.
— Превосходно, превосходно! — одобрил Хенкель. — Он как будто создан для тебя. И скажу тебе, паренёк.
Глыботрог запнулся и прищурился. Они стояли во втором эшелоне, за баррикадой из срубленных деревьев, которые капитан Гриф Мёртвая Хватка велел повалить, дабы лишить шраек возможности внезапно напасть сверху.
Впереди проходила ещё одна полоса баррикад, которую защищали Духи. Ксант различил силуэт Феликса, знаками приказавшего своему эшелону подготовиться к первой атаке.
До утпей Ксанта донёсся рокочущий голос Хенкеля:
— Держись молодцом, паренёк!
Ксант сжал рукоятку меча, твёрдо решив оправдать доверие пирата. Ночь была тихая, слышалось лишь чьё-то покашливание да мрачное перешёптывание пиратов, не сводивших глаз с Феликса.
И вдруг Ксант услышал то, чего ждали все. Услышал пронзительный птичий крик, от которого в жилах стыла кровь. В следующий миг вся округа огласилась воплями шраек.
— Вот и они, — пробормотал Хенкель. — Да защитят нас Небеса.
Огромная волна крылатых тварей с пиками, топорами и костоломами буквально рухнула сверху и потекла по поляне к первой баррикаде. Ксант затаил Дыхание. Духи Тайнограда уже яростно бились со шрайками, а те всё прибывали и прибывали. Хлесткие лассо рассекали воздух, обвивая пернатые шеи. Но надолго задержать столь многочисленное войско было невозможно.
Они были обречены, Ксант ни минуты в этом не сомневался. Слишком много жестоких, жаждущих крови шраек успело вылупиться в Золотом Гнезде.
Каждая клеточка тела Филатайна уговаривала его бежать. Бежать, пока бурлящий поток из клювов, когтей и перьев не сотрёт его в порошок. Хенкель, наверное, прочитал мысли юноши, потому что уверенно положил руку ему на плечо.
— Спокойно, паренёк. Миг перед битвой — самый страшный. Верь своему мечу и стой, где стоишь.
Ксант коротко кивнул и ещё сильнее стиснул рукоятку меча. Сможет ли острый, сияющий клинок остановить хотя бы одну лютую шрайку? Он выяснит это сегодня ночью.
— Духи, отступаем!
Не успела прогреметь команда Феликса, как над головой пиратов и Ксанта просвистели сотни лассо, обхватившие ветви деревьев. Вооружённые до зубов Духи вырвались из кольца шраек и приземлились позади второй баррикады.
Ксант ахнул. Он ещё никогда не видел такого захватывающего зрелища.
— Что ж, отлично! — прорычал Хенкель. — К бою!
В это время шрайки, обнаружив, что добыча исчезла, зашлись в яростных криках. Они перелезли через сваленные брёвна и ринулись ко второй баррикаде.
Ксант уже видел их злые ярко-жёлтые глаза, острые клювы и сверкающие в лунном свете когти.
— Огонь! — гаркнул капитан Гриф, и воздушные пираты направили в противников тяжёлые арбалетные болты.
Первая шеренга шраек с воплями повалилась на землю, но их сородичи даже не замедлили шаг.
— Огонь! — командовал капитан Гриф. — Огонь!
Новые и новые снаряды вонзались в гущу пернатой армии, но шрайки продолжали наступать.
— Вперёд! — проревел Хенкель, когда первые шрайки добрались до баррикад. В нос Ксанту ударил запах тухлого мяса и птичьих испражнений. Жуткие создания перебрались через сваленные деревья и, разинув клювы, набросились на пиратов. Хенкель взмахнул топором и одним ударом обезглавил сразу трёх Шраек. Ксант поднял меч и почувствовал, как по руке пробежал электрический разряд, когда одна, а сразу за ней другая шрайка налетели на сверкающее остриё.
— Хорошая работа, паренёк, хорошая работа! — прокричал Хенкель, когда Ксант вытащил из груди погибшей противницы перепачканный в крови меч. У юноши зашумело в ушах, сердце было готово разорваться. — Осторожно! — закричал Хенкель. — Сзади!
