Мульч присел на корточки рядом с ним, пылая как коренастое полу-божество, которое заставляло немного тревожиться, если знать гнома чуть ближе. Мульч Рытвинг был настолько же далек от божественности, как еж от гладкости.
— Что ты думаешь об этом месте? — спросил гном.
— Это… — Артемис обвел пещеру руками. — Поразительно. Ты выдолбил все это в одиночку. Как давно ты здесь?
Гном пожал плечами:
— Пару лет. Туда-сюда, ты же понимаешь. У меня есть десятки таких небольших нор по всей планете. Я устал быть примерным гражданином. Поэтому я заимствую электроэнергию из твоих геотермальных стержней и тырю твои кабели.
— Зачем здесь жить вообще?
— Я здесь вообще не живу. Я случайно сюда залетел. Когда вдруг стало жарко. Я как раз потянул хорошую такую работенку, и мне пришлось переждать время здесь.
Артемис посмотрел вокруг.
— Ты сказал, хорошая работенка? Ну и где же твоя добыча?
Мульч погрозил светящимся как неоновая палочка пальцем.
— Ты здесь потому, что собирался ограбить меня!
— Нет. Да как ты смеешь?
— Ты затаился в этом туннеле под поместьем Фаулов. Опять.
Мульч скрестил руки.
— Хорошо. Я признаю это. А я, может, планировал как-нибудь заглянуть в хранилище искусств. Но посмотрим на это с забавной стороны. Кража вещей у криминального гения. Какая ирония! Ты, умник, любишь иронию, не так ли?
Артемис был в ужасе.
Элфи, которая лежала на земле рядом с ними, открыла глаза, закашляла, затем сделала шаг, который был гораздо более сложным, чем могло показаться на первый взгляд, вскочила с места, где она лежала, и приземлилась на ноги. Мульч был поражен, до тех пор, пока Элфи не попыталась задушить гнома его собственной бородой, и с этого момента его удивление сменилось попытками освободиться.
Пробуждение после исцеления всегда было связано с проблемами: часто мозг был полностью невредим, но сознание повреждалось. Это странное ощущение, когда ты в сознании и без сознания одновременно. Добавьте в эту путаницу промежуток времени, когда человеку зачастую трудно перейти от состояния сна к реальности, поэтому пациента желательно помещать в спокойную обстановку, возможно, с некоторыми детскими игрушками, разложенными вокруг подушки.
К сожалению для Элфи, она потеряла сознание в середине борьбы не на жизнь, а на смерть, и, проснувшись, обнаружила светящегося монстра, нависшего над ней. Неудивительно, что она так остро среагировала.
— В самом деле?
— Конечно, не на самом деле. Я живу в пещере. Я ем грязь. Чем ты думаешь?
Элфи пальцами пригладила бороду Мульча и встала с его головы.
— Я только что сидела в слюне, верно? — спросила она, морщась.
— Не все из этого слюна, — поправил Артемис.
— Ну, Артемис, — сказала она, потирая слабое красное пятно на лбу. — Какой у нас план?
Мульчу понадобилась всего минута, чтобы понять это, его фирменная бравада испарилась, а лицо нахмурилось, образовав еще больше складок. Со стороны это выглядело, как будто бы свечение меркло разрезами.
— О, пресвятой Вихрь, — сказал он, наблюдая, как вздувается кишечник в его животе, что было священным знаком, отгоняющим зло. — Что Опал собирается делать дальше?
Элфи сидела на насыпи и постукивала по компьютеру на запястье, надеясь увидеть, что хоть что-то работает.
В свете светящейся слюны лицо Элфи казалось мрачным.
Они сидели тесной группой вокруг костра пылающей слюны, пока Элфи рассказывала то, что раньше считали легендой, но теперь это рассматривалось как точный исторический факт.
— Большую часть из этого вы уже знаете от духов, которые пытались вселиться в вас.
Дворецки потер клеймо на шее.
— Но не я. Я был в отключке. Все, что есть в моей памяти — отрывки, картинки перед глазами. Довольно жуткие вещи, даже для меня. Оторванные конечности, людей хоронят живьем. Гномы верхом на троллях в сражении? Могло ли это быть на самом деле?
— Все это было. Существовал специальный отряд гномов, разъезжающих на троллях.
— Да, — подтвердил Мульч. — Они называли себя Всадниками Троллей. Довольно крутое название, верно? Там еще был отряд, который выходил только ночью. Они называли себя Ночные Всадники Троллей.
Артемис не мог ничего с собой поделать.
Выражение лица Артемиса казалось почти беспомощным в тусклом освещении.
— Конечно. Больше никаких комментариев. Честно говоря, я чувствую себя немного подавленным. Продолжай, пожалуйста, Элфи.
Так, Элфи рассказала свою историю. Её очертания отчетливо освещало снизу необычное свечение. Дворецки ничем не мог помочь, и это напомнило об ужасных историях, рассказанных ему и его товарищам разведчиком мастером Прансом во время поездки на выходные в пещеру Уэльса Ден-ур-Огоф. В отличие от страшилок мастера, история Элфи была правдивой, и из-за этого по спине пробегали мурашки.
«А я никогда не волнуюсь по пустякам», — думал большой человек, ерзая на глинистом корне, служившим ему сиденьем.
— Когда я была ребенком, отец рассказывал мне историю о битве при Тальтиу почти каждую ночь, так что я никогда не забуду жертвы, принесенной нашими предками. Многие отдали жизнь, но некоторые вышли за пределы возможного и отдали свою смерть, отсрочив упокоение в загробном мире. — Элфи закрыла глаза и попыталась рассказать так, как слышала от своего отца. — Десять тысяч лет назад, люди воевали, чтобы стереть волшебный народец с лица земли. Не было никаких причин так поступать. В основном мы миролюбивые существа, а наши целительные способности и особая связь с землей были выгодны для всех, но среди людей всегда есть личности, которые будут бояться того, чего не понимают.
Артемис воздержался от замечания очевидного факта того, что одно из миролюбивых представителей волшебного народца в данное время пыталось уничтожить мир, решив выразить его позднее.
— И поэтому народец укрылся на туманном острове Реэт, колыбели магии, где они были наиболее сильны. Они зарыли желуди для исцеления и сосредоточили всю свою армию на равнинах Tальтиу, готовясь к последнему бою.
Все сидели молча, и теперь, когда Элфи рассказывала, они видели сцены в своих собственных воспоминаниях.
— Это был короткое сражение, — сказала с горечью Элфи. — Люди не собирались проявлять милосердие, и это было ясно с первой же ночи. Народец был обречен на уничтожение. Поэтому Совет решил, что они будут отступать к катакомбам под землей, откуда мы пришли до начала эры человека. Все, кроме демонов, использовавших магию, чтобы переместить свой остров во времени.
— Ладно, — произнес Мульч. — Меня увлек твой рассказ, но теперь, когда ты наконец сказала, откуда мы, мне нужно проведать холодильник.
Элфи нахмурилась на мгновение, но продолжила. Все знали, что еда Мульчу помогала переваривать и плохие новости, и хорошие новости, и банальные новости. На самом деле вообще все новости.
— Но Совет решил, что даже в подземном убежище народец остается в опасности из-за людей, и поэтому были построены ворота с заколдованным замком. Если этот замок некогда был бы открыт, то души воинов-берсерков, похороненных около ворот, восстанут и вселятся в любые тела, что найдут, чтобы помешать людям получить доступ.
Артемис еще помнил тошнотворное зловоние, которое он испытал, когда берсерк пытался вторгнуться в его разум.
— Если Врата открывались бы рукой волшебного существа, то воины должны были бы под его или её предводительством идти в бой. В данном случае это Опал Кобой. Эти чары продолжали поддерживать еще в течение столетия, по крайней мере, до тех пор, пока люди были на безопасном расстоянии, а потом расположение Врат забыли.
Элфи сверкнула глазами от удивления.
— Шейден Фруид прятался в тумане, когда околдованных умирающих берсерков захоронили возле Врат, а народец спустился в подземный мир, он попытался вскрыть замок. Он не только хотел открыть замок, чтобы уничтожить человечество, но и использовать исступление берсерков против собственного народа.
— Этот парень настоящий милашка, — лицо Мульча было залито свечением холодильника. — Легенда гласит, что однажды он «сплавил» свою собственную мать по реке. И я это не метафора. Он реально положил свою мать в лодку и продал ее находящейся ниже по течению деревне. Что должно было стать сигналом об опасности уже тогда.
— Но план Шейдена потерпел неудачу, не так ли? — сказал Артемис.
— Да. Потому что секретная часть заклинания призвала, а после и удержала того, кто уничтожил долину над Вратами. Великий чародей поддерживал туман, пока Врата погружались в землю, а затем использовал его, чтобы скрыть побег. Поскольку демоны уже ушли, только эльфийский чародей Браун Фадда, чья ненависть к людям была легендарной, смог завершить миссию, и взойдя на скалу над долиной, вызвал обвал, подготовленный группой гномов-инженеров.
